– Чем могу быть вам полезна, леди Керр?
– Мне нужно с тобой поговорить.
Роберта удивленно подняла брови:
– О чем же это?
– Пожалуйста, я очень нуждаюсь в твоей помощи, – простонала Лавиния. Лицо ее было тревожным и озабоченным. – Можно мне войти?
Роберта на долю секунды заколебалась, но потом сделала шаг в сторону и распахнула дверь пошире, пропуская Лавинию. Та не замедлила проскользнуть внутрь.
Обе женщины уселись перед камином. Роберта ждала, пока гостья заговорит, с беспокойством думая: лишь бы Генрих Талбот не явился, пока Лавиния здесь.
– Я очень сожалею о твоих неприятностях, – начала неуверенно та. – Это все Мунго виноват. Он заставил меня затеять с тобой спор в тот вечер и украл твои перчатки, пока мы все были на поминальной службе в церкви.
Роберта с удивлением уставилась на нее.
– Мунго хотел, чтобы тебя обвинили в колдовстве, когда я притворно заболею, – пояснила Лавиния. – Я отказалась притворяться больной, но потом вдруг действительно заболела. Но ведь не ты накликала на меня болезнь, правда?
Эти слова переполнили чашу терпения Роберты.
– Я наслушалась достаточно, – коротко сказала она. – Прошу вас уйти, леди Керр.
– Прости меня! – взмолилась та, простирая к ней руки. – Я по твоему лицу вижу, что ты не виновата. Должно быть, сам Мунго подсыпал мне что-то в вино. Он ненавидит весь ваш клан Макартуров и всю свою жизнь только и ждал случая, чтобы отомстить.
– Почему он винит мою мать в смерти своего отца? – спросила Роберта.
– Много лет назад его отец похитил твою мать, – ответила Лавиния. – Но бог, видно, наказал его за это, и он утонул, переправляясь с ней через озеро. Макартуры так никогда и не узнали, что это был Маккинон, потому что похититель был в одежде клана Менци. В то же время твой отец враждовал с Менци из-за земли, и все решили, что твою мать увез кто-то из Менци.
Роберта откинулась к спинке кресла и устало закрыла глаза. Теперь она знала, кто пытался столкнуть ее в львиную яму в королевском зверинце в Лондоне, кто покушался на жизнь ее брата в Хэмптон-Корте.
– Если ты в самом деле сожалеешь об этом, – сказала она, пристально глядя на Лавинию, – ты должна пойти и рассказать обо всем королю.
– Я не могу этого сделать, – испугалась Лавиния. – Мунго пригрозил, что убьет меня. К тому же Яков не станет слушать меня, после того… – тут она заколебалась, – после того, как он видел твой знак.
– Тогда зачем ты рассказываешь все это мне? – спросила Роберта.
– Мне нужна твоя помощь, – призналась Лавиния. – Опасаясь постоянных угроз Мунго, я решила стать любовницей короля. Но мне никак не удается привлечь к себе внимание Якова. Я хочу, чтобы ты дала мне приворотное зелье.
Роберта разразилась смехом.
– Я же не колдунья, Ливи, и не умею готовить приворотное зелье.
Лавиния заметно упала духом.
– Я понимаю, почему ты не хочешь мне помочь. Несмотря на все зло, которое та ей причинила, Роберта не могла остаться безучастной к переживаниям Лавинии. Признание в любви, которое ей самой сделал сегодня муж, смягчило ее сердце. Ей было уже трудно не сочувствовать чужому горю.
– Я не могу приготовить тебе приворотное зелье, – сказала она, – но могу рассказать, что помогло мне завоевать Горди.
– Что? – встрепенулась Лавиния.
– Ты должна накормить короля хлебцем из заговоренного ячменя, – ответила Роберта и тут же представила, как муж молча трясется от смеха за пологом кровати.
– Я не понимаю.
– Этот хлебец еще называют пирожком Афродиты, – объяснила Роберта. – Ты замесишь маленький кусочек теста, приложишь его у себя между ног, а потом испечешь его. Накорми им Якова, и он с тебя глаз не будет сводить.
– Я должна… – Лавиния зарделась и опустила глаза. – Я должна сделать так, чтобы мои любовные соки пропитали это тесто?
Роберта изо всех сил сдерживала смех.
– Конечно, это не повредит, а может, даже и лучше поможет делу.
– Большое спасибо тебе, – вставая с кресла, с благодарной улыбкой сказала Лавиния. – Вот почему тебе удалось отбить у меня Гордона. Я так и думала, тебе что-то помогло. Я в долгу у тебя, Роберта, и обязательно пошлю Гордону столько золота, сколько смогу уделить для твоего выкупа.
– Любая монета не будет лишней, – сухо сказала Роберта. Она проводила гостью и заперла за ней дверь. Затем подошла к кровати и, отдернув полог, спросила:
– Ну как, ты слышал?
Гордон расхохотался, но тут же помрачнел.
– Я убью этого подонка Маккинона!
– Не делай глупостей, – сказала Роберта, бросаясь в его объятия. И, поцеловав, спросила: – Ты сможешь собрать столько золота?
– С этим не торопись, ангел. – Гордон в ответ поцеловал ее в губы. – Могу только обещать тебе, что ровно через три недели, начиная с сегодняшней ночи, ты будешь спать в особняке Кэмпбел в одной постели со мной. А на следующее утро мы уже будем вместе скакать по дороге, ведущей в Арджил.
Роберта протянула левую руку с родимым пятном и погладила его по щеке.
– Горди?..
Уловив в ее голосе просительную нотку, Гордон тут же поцеловал ей ладонь и поклялся:
– Я люблю тебя, ангел. И всегда буду любить. Помнишь, как написано на наших обручальных кольцах: «Ты, и никто другой»!
Их губы встретились в нежном упоительном поцелуе.
И тут раздался новый стук в дверь.
– Это Генри, – сказал приглушенный голос за дверью. – Откройте.
– Одну минуту, – откликнулась Роберта.
Гордон быстро поцеловал ее напоследок и встал с постели.
– Иди впусти его, пока я одеваюсь.
Роберта зашлепала босыми ногами к двери и впустила Генри. Потом заперла за ним дверь.
Генри подмигнул, склоняясь над ее рукой:
– Я вижу, что супружеский визит пошел тебе на пользу, дорогая. Твои щеки цветут, как розы.
– Спасибо тебе за помощь, – сказала Роберта. А румянец ее стал еще ярче от смущения.
– Я сделал это с радостью, – ответил он. – Ну, почти с радостью. Итак, ты уже готов, Инверэри?
Роберта поглядела на мужа и едва удержалась от смеха. Поверх штанов и рубашки Гордон напялил юбку и накидку, а лохматый длинноволосый парик довершил его сходство с какой-то нескладной и долговязой трактирной служанкой.
– Боже милостивый, Инверэри, ты самая уродливая женщина, которую я когда-либо видел, – критически оглядев его, заметил Генри. – Если меня увидят с тобой, моя репутация погибла навеки. Попробуй, докажи потом, что у меня есть хоть какой-то вкус.
На прощанье Роберта бросилась в объятия мужа.
– А я думаю, что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видела, – сказала она.
– Спасибо тебе, любовь моя. – Гордон наклонился и поцеловал ее в губы.
– Гм, гм, – деликатно хмыкнул Генри.
Гордон взглянул на него:
– Хорошо, Ладлоу. Я иду. Только не лапай меня, пока мы выходим.
– Боже мой, Инверэри, да идти, просто обнимая тебя за талию, и то величайшая жертва с моей стороны, – не задумываясь, отпарировал тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97