Мы как раз проводим эксперименты по теле «человек без речи или речь без человека?». Результаты обнадеживающие.
– Не скромничайте, мэтр, – проговорила Афрозина с полным ртом, – ваш доклад на симпозиуме проведет сенсацию.
Грубая лесть Афрозины почему-то не понравилась мэтру.
– Это еще когда будет, – мрачно пробурчал он.
Тут зажегся экран телевизора, и Камилла как бы между прочим сообщила:
– Завтра в Ньюкасле открывается антинаучный симпозиум по аномальным явлениям. Регистрация участников только началась, а уже отмечено первое «чудо». У некоторых танцоров из местного ансамбля чечеточников, как выяснилось, на ногах копытах. Какого они происхождения – на этот вопрос предстоит ответить ученым.
– Вы с нами не поужинаете? – обратилась Флокси к Камилле.
– Сейчас никак не могу, но если вы мне оставите немного осиной печенки, я буду вам очень признательна.
Экран погас.
– Не понимаю, как можно жить с таким телевизором, – всплеснула руками Афрозина. – Это же позавчерашний день. Хотите вопль моды? Беззвучный! Нет информации – нет стрессов!
– Вообще-то я равнодушна к новой технике, – сказала Флокси. – А ты, Дэвид?
Дэвид неопределенно мотнул головой, скорее всего он даже не слышал вопроса. Он раздумывал над мамиными словами: «от тебя, Дэвид, зависит, сумеют ли враждующие стороны найти общий язык». Если они вправду хотят найти общий язык, зачем этот лондонский туман? Чего проще: «Кэнди стала немой, потому что вы, ведьма, ее заколдовали»! А Йонинг: «медицине известно», «когда люди молчат»… Так они не то что общий язык не найдут, еще и свой сломают…
Сказать вам честно, недоумение Дэвида я полностью разделяю. А ведь на этом хитроумном языке разговаривают сотни и сотни людей! Они говорят «день», а подразумевают «ночь». Это, знаете ли, целое искусство. Многие взрослые владеют им в совершенстве, ну а детям, конечно, поначалу трудно.
– Равнодушна к новой технике – это еще мягко сказано, – объясняла мама Афрозине. – Я ведь давно перестала включать телевизор. Зачем? Все, что имеет ко мне непосредственное отношение, Камилла сообщает сама.
– Значит, за сообщников? – оживилась Афрозина, поднимая бокал.
– За друзей, – поправила ее мама.
– Нетушки, нетушки… Раз «сообщает» – значит «сообщница», – ведьма выделяла слова, точно вколачивала их в стол костяшками пальцев. Вот вам и шипучка! Детям хоть бы что, а старуха заметно захмелела.
Бэрр поспешил ведьме на помощь:
– Выпьем за тех, кто не сует свой нос в чужие дела.
– Вы на кого намекаете? – напрягся Фикс.
– Это он так, – Йонинг на всякий случай положил свою крупную пятерню на плечо сыщику. – Под хряпчиков.
– Ну, если под хряпчиков… – сразу оттаял Фикс.
Глядя на черного мага грустными глазами, Бьюти спросила:
– Вы, я так понимаю, не относите сюда тех, кто считает чужие дела своими?
– Не будем уточнять, – улыбнулся ей Бэрр.
– Мам, – тихо позвал Дэвид, показывая кивком головы направо.
Он имел в виду близнецов. Один спал, привалившись к его плечу, второй посапывал в обнимку с вазочкой, где давно плавала подтаявшая вкусника в сахаре.
– Надо зажечь свечи, – мама тоже понизила голос. – совсем про них забыла.
Она поставила на стол семисвечник, и Дэвид помог ей зажечь все свечи.
– Вы не проводите близнецов домой, доктор? – обратилась она к Йонингу.
– Разумеется.
Близнецов растормошили, натолкали им в карманы всякой всячины и подвели к забору. Доски раздвинули – Такли, а за ним и Сякли скрылись в проеме. Когда очередь дошла до толстяка доктора, всем стало ясно, что не только он, но скорее всего никто из взрослых в такую щель не пролезет.
– А что если мне попробовать?
Хрупкая как девочка Флокси легко проскользнула в проем вслед за коротышками.
– Не скучайте! – крикнула она из-за забора.
– Может, мы тоже, а? – Ведьма наклонилась к самому уху черного мага.
Бэрр согласно кивнул, и вдруг…
Сверху послышались крадущиеся шаги. Все, как по команде, подняли головы. По стеклянной крыше медленно ступал большой рыжий кот. Весь он был какой-то ободранный, шерсть висела клочьями, левую заднюю лапу стягивал бинт… нет, не бинт, а капроновая лента в красный горошек.
Бэрр побледнел, у Афрозины задергалось веко.
Рыжий кот глянул вниз, на людей, и с той же расчетливой медлительностью направился в сторону дымохода. Шлеп-шлеп-шлеп. Он старался не ступать на больную лапу.
Черный маг поднялся.
– Тишина, свечи… остается только затопить камин.
Он полез в смокинг и вспомнил, что его зажигалку забрал этот Фикс, возомнивший себя Шерлоком Холмсом. Отдадим Бэрру должное – он умел владеть собой. Скрыв досаду, он вытащил из подсвечника одну свечу.
– У кого-нибудь найдется листок бумаги?
– Такая подойдет? – Фикс протянул ему страницу… плотная бумага, какой-то печатный текст в столбик.
«Какой-то»! Афрозина тотчас узнала его, и рука ее сама потянулась к странице. Узнали и Дэвид с Бьюти и тоже шагнули из-за стола. Еще мгновение – и добыча досталась бы Афрозине, но тут из-под ее локтя высунулась маленькая темно-синяя с прозеленью головка и, цапнув листок, исчезла.
– Отдай! – закричала ведьма павлину.
Тот хорошо знал крутой нрав свой хозяйки и нырнул под скатерть, свисавшую почти до пола. Бормоча проклятья, опрокидывая стулья, Афрозина пыталась ухватить за хвост проклятую птицу.
– Дался вам этот листок, у меня есть целая пачка, – небрежно заметил детектив.
– Сколько? – Афрозина подскочила как ужаленная.
– Целая пачка, – невозмутимо повторил Фикс.
– Дайте, – властно приказал Бэрр.
– И сразу всем стало ясно, кто здесь диктует условия. И сразу стало ясно, что покорность, с какой черный маг подчинился требованию сдать оружие, была сплошным притворством. Все оцепенели. Даже павлин.
Фикс достал из кармана пачку обыкновенной почтовой бумаги.
– Он еще издевается! – взвизгнула Афрозина.
Воспользовавшись общим замешательством, Дэвид выхватил из павлиньего клюва листок и поднял его вверх.
– Дамы и господа, садитесь! Разве вам не хочется послушать, о чем здесь говорится?
Все молча заняли свои места. А что им оставалось делать?
И когда воцарилась тишина и стало слышно, как потрескивает свечка, Дэвид начал…
Швабра, Совок, Кочерга и Ухват
Швабра, Совок, Кочерга и Ухват
Перед сном прокатиться решили.
Тили– бом, тили-бом! – затянув вчетвером,
В экипаже они покатили.
Мистер Совок прославляет чистюль.
Мистер Ухват отдыхает.
Мисс Кочерга теребил ридикюль.
Миссис Швабра цепочкой играет.
– Тили-бом, тили-бом,
Как мы чудно поем!
– Ах, моя Кочерга, – рассыпался Ухват, –
Я влюблен в вас, влюблен как мальчишка!
Но когда мы вдвоем – тили-бом, тили-бом,
У меня замирает сердчишко.
Как смешно убегают от вас угольки,
Раздувая веселое пламя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Не скромничайте, мэтр, – проговорила Афрозина с полным ртом, – ваш доклад на симпозиуме проведет сенсацию.
Грубая лесть Афрозины почему-то не понравилась мэтру.
– Это еще когда будет, – мрачно пробурчал он.
Тут зажегся экран телевизора, и Камилла как бы между прочим сообщила:
– Завтра в Ньюкасле открывается антинаучный симпозиум по аномальным явлениям. Регистрация участников только началась, а уже отмечено первое «чудо». У некоторых танцоров из местного ансамбля чечеточников, как выяснилось, на ногах копытах. Какого они происхождения – на этот вопрос предстоит ответить ученым.
– Вы с нами не поужинаете? – обратилась Флокси к Камилле.
– Сейчас никак не могу, но если вы мне оставите немного осиной печенки, я буду вам очень признательна.
Экран погас.
– Не понимаю, как можно жить с таким телевизором, – всплеснула руками Афрозина. – Это же позавчерашний день. Хотите вопль моды? Беззвучный! Нет информации – нет стрессов!
– Вообще-то я равнодушна к новой технике, – сказала Флокси. – А ты, Дэвид?
Дэвид неопределенно мотнул головой, скорее всего он даже не слышал вопроса. Он раздумывал над мамиными словами: «от тебя, Дэвид, зависит, сумеют ли враждующие стороны найти общий язык». Если они вправду хотят найти общий язык, зачем этот лондонский туман? Чего проще: «Кэнди стала немой, потому что вы, ведьма, ее заколдовали»! А Йонинг: «медицине известно», «когда люди молчат»… Так они не то что общий язык не найдут, еще и свой сломают…
Сказать вам честно, недоумение Дэвида я полностью разделяю. А ведь на этом хитроумном языке разговаривают сотни и сотни людей! Они говорят «день», а подразумевают «ночь». Это, знаете ли, целое искусство. Многие взрослые владеют им в совершенстве, ну а детям, конечно, поначалу трудно.
– Равнодушна к новой технике – это еще мягко сказано, – объясняла мама Афрозине. – Я ведь давно перестала включать телевизор. Зачем? Все, что имеет ко мне непосредственное отношение, Камилла сообщает сама.
– Значит, за сообщников? – оживилась Афрозина, поднимая бокал.
– За друзей, – поправила ее мама.
– Нетушки, нетушки… Раз «сообщает» – значит «сообщница», – ведьма выделяла слова, точно вколачивала их в стол костяшками пальцев. Вот вам и шипучка! Детям хоть бы что, а старуха заметно захмелела.
Бэрр поспешил ведьме на помощь:
– Выпьем за тех, кто не сует свой нос в чужие дела.
– Вы на кого намекаете? – напрягся Фикс.
– Это он так, – Йонинг на всякий случай положил свою крупную пятерню на плечо сыщику. – Под хряпчиков.
– Ну, если под хряпчиков… – сразу оттаял Фикс.
Глядя на черного мага грустными глазами, Бьюти спросила:
– Вы, я так понимаю, не относите сюда тех, кто считает чужие дела своими?
– Не будем уточнять, – улыбнулся ей Бэрр.
– Мам, – тихо позвал Дэвид, показывая кивком головы направо.
Он имел в виду близнецов. Один спал, привалившись к его плечу, второй посапывал в обнимку с вазочкой, где давно плавала подтаявшая вкусника в сахаре.
– Надо зажечь свечи, – мама тоже понизила голос. – совсем про них забыла.
Она поставила на стол семисвечник, и Дэвид помог ей зажечь все свечи.
– Вы не проводите близнецов домой, доктор? – обратилась она к Йонингу.
– Разумеется.
Близнецов растормошили, натолкали им в карманы всякой всячины и подвели к забору. Доски раздвинули – Такли, а за ним и Сякли скрылись в проеме. Когда очередь дошла до толстяка доктора, всем стало ясно, что не только он, но скорее всего никто из взрослых в такую щель не пролезет.
– А что если мне попробовать?
Хрупкая как девочка Флокси легко проскользнула в проем вслед за коротышками.
– Не скучайте! – крикнула она из-за забора.
– Может, мы тоже, а? – Ведьма наклонилась к самому уху черного мага.
Бэрр согласно кивнул, и вдруг…
Сверху послышались крадущиеся шаги. Все, как по команде, подняли головы. По стеклянной крыше медленно ступал большой рыжий кот. Весь он был какой-то ободранный, шерсть висела клочьями, левую заднюю лапу стягивал бинт… нет, не бинт, а капроновая лента в красный горошек.
Бэрр побледнел, у Афрозины задергалось веко.
Рыжий кот глянул вниз, на людей, и с той же расчетливой медлительностью направился в сторону дымохода. Шлеп-шлеп-шлеп. Он старался не ступать на больную лапу.
Черный маг поднялся.
– Тишина, свечи… остается только затопить камин.
Он полез в смокинг и вспомнил, что его зажигалку забрал этот Фикс, возомнивший себя Шерлоком Холмсом. Отдадим Бэрру должное – он умел владеть собой. Скрыв досаду, он вытащил из подсвечника одну свечу.
– У кого-нибудь найдется листок бумаги?
– Такая подойдет? – Фикс протянул ему страницу… плотная бумага, какой-то печатный текст в столбик.
«Какой-то»! Афрозина тотчас узнала его, и рука ее сама потянулась к странице. Узнали и Дэвид с Бьюти и тоже шагнули из-за стола. Еще мгновение – и добыча досталась бы Афрозине, но тут из-под ее локтя высунулась маленькая темно-синяя с прозеленью головка и, цапнув листок, исчезла.
– Отдай! – закричала ведьма павлину.
Тот хорошо знал крутой нрав свой хозяйки и нырнул под скатерть, свисавшую почти до пола. Бормоча проклятья, опрокидывая стулья, Афрозина пыталась ухватить за хвост проклятую птицу.
– Дался вам этот листок, у меня есть целая пачка, – небрежно заметил детектив.
– Сколько? – Афрозина подскочила как ужаленная.
– Целая пачка, – невозмутимо повторил Фикс.
– Дайте, – властно приказал Бэрр.
– И сразу всем стало ясно, кто здесь диктует условия. И сразу стало ясно, что покорность, с какой черный маг подчинился требованию сдать оружие, была сплошным притворством. Все оцепенели. Даже павлин.
Фикс достал из кармана пачку обыкновенной почтовой бумаги.
– Он еще издевается! – взвизгнула Афрозина.
Воспользовавшись общим замешательством, Дэвид выхватил из павлиньего клюва листок и поднял его вверх.
– Дамы и господа, садитесь! Разве вам не хочется послушать, о чем здесь говорится?
Все молча заняли свои места. А что им оставалось делать?
И когда воцарилась тишина и стало слышно, как потрескивает свечка, Дэвид начал…
Швабра, Совок, Кочерга и Ухват
Швабра, Совок, Кочерга и Ухват
Перед сном прокатиться решили.
Тили– бом, тили-бом! – затянув вчетвером,
В экипаже они покатили.
Мистер Совок прославляет чистюль.
Мистер Ухват отдыхает.
Мисс Кочерга теребил ридикюль.
Миссис Швабра цепочкой играет.
– Тили-бом, тили-бом,
Как мы чудно поем!
– Ах, моя Кочерга, – рассыпался Ухват, –
Я влюблен в вас, влюблен как мальчишка!
Но когда мы вдвоем – тили-бом, тили-бом,
У меня замирает сердчишко.
Как смешно убегают от вас угольки,
Раздувая веселое пламя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44