– Красное платьице на бретельках, белые сандалии, гольфы с помпонами… пластмассовое колечко… так, зафиксировали. – Детектив задумался. – А как насчет особых примет?
– Особые приметы? – печально переспросила Бьюти. – Большой красный бант в белый горошек.
– Это очень важно. – Фикс описал паркеровской ручкой в воздухе замысловатый крендель, словно бы не доверяя столь важную подробность своему блокноту. – А если она снимет бант? – вдруг спохватился он.
– Что вы, она его так любит.
Только сейчас детектив заметил Дэвида.
– Зевал, – подтвердил мальчик.
– Так… зафик…
– А почему вы все время говорите «зафиксировали»? – не удержался от вопроса Дэвид.
– У меня с детства кличка Фикс, потому что я фиксирую каждую мелочь.
Раздался звонок в дверь.
– Открой доктору, Дэвид, – сказал детектив.
– У нас, знаете, замок заедает, – пожаловался мальчик. – Может, у вас, мистер Фикс, получится?
– Может? – Фикс хмыкнул. – Ты еще сомневаешься?
Он пошел открывать, ни о чем не догадываясь. Но мы-то с вами сразу поняли: таким образом Дэвид решил снять с себя всякую ответственность. Мама, вернувшись, напустится на него: «Ты зачем открыл неизвестно кому?», а он ей с чистым сердцем: «Я не открывал. Спроси у мистера Фикса».
Доктор Йонинг при внешности моржа был тонконог, как цапля. Он обладал замечательной способностью спать с открытыми глазами и при этом поддерживать светский разговор. Человек, видящий его впервые, мог проговорить с ним полвечера, даже не подозревая, что его собеседник дремлет, убаюканный собственным голосом. Но с близким другом такие номера не проходили. «Йонинг, – говорил он, – а ведь ты спишь». – «Кто спит?» – пробовал хитрить доктор. «Ты, кто же». – «Я?» – тянул время доктор. «Ты, ты!» – начинал злиться друг. «Ну сплю, подумаешь», – неохотно соглашался Йонинг, и, поскольку, дальше обманывать собеседника не имело смысла, он принимался храпеть в открытую.
– А без меня э-э-мг-мг… – с порога раззевался доктор, – без меня нельзя было?
– Познакомьтесь: доктор Йонинг, что значит Зевающий. Машина у подъезда? – деловито спросил Фикс доктора.
– М-м-м.
– Мотор греется?
– М-мм-э… я ее поставил на солнце, – мямлил доктор.
– Прекрасно! – детектив повернулся к мальчику и неожиданно попросил: – Дай-ка твой ржавый гвоздь.
Дэвид был ошеломлен проницательностью Фикса и молча достал из кармана гвоздь. Фикс взял его двумя пальцами, за шляпку и за острие, подошел к забору и стал обследовать плакат.
– Я в этом не сомневался с самого начала, – обратился он ко всем сразу. – Видите, плакат держится на трех гвоздях… а вот он, четвертый! – Он повертел в пальцах ржавый гвоздь. – Может быть, здесь есть сомневающиеся? – Он вставил гвоздь в отверстие, и тот вошел в него по самую шляпку.
Все одобрительно покивали.
– Что ты на это скажешь?
Все смотрели на мальчика.
– Я… я… не знаю, – пролепетал Дэвид.
– Ну разумеется. Если бы ты знал, мне нечего было бы тут делать, – отрезал Фикс. – Ты и более простых вещей не знаешь. Например, как я догадался про гвоздь у тебя в кармане.
Дэвид, насупившись, молчал.
– А ведь это как дважды два. – Детектив, довольный собой, выпустил изо рта колечки дыма, из которых сложилось слово four, что значит «4». – Я всегда ношу с собой сильный магнит. Когда мы стояли рядом, у тебя карман оттопырился, из чего я заключил, что там у тебя всякие железки. А уж в коллекции железок хороший гвоздь – вещь совершенно необходимая.
– А как вы догадались, что он ржавый?
Фикс выпустил облачко дыма.
– Покажи правую ладонь, – сказал он.
Мальчик показал. На ладони отпечаталась ржавая полоска.
– А теперь ответь, зачем ты закрыл плакатом дыру? Хотел, чтобы никто не узнал, что за этим забором?
Дэвид начал было объяснять, но детектива, похоже, не интересовал его ответ. В будущем нас еще не раз, я думаю, удивит весьма своеобразная манера Фикса распутывать дело. То, что сыщик рассчитывал услышать, он выслушивал с большим вниманием, но если объяснение не работало на его версию, он пропускал слова мимо ушей.
Короче, интерес к забору у Фикса сразу пропал. Он направил бинокль на шоссе, по которому умчался черный лимузин.
– У нас есть пять минут в запасе.
Он вдруг сощурился и как-то подозрительно обвел взглядом присутствующих.
– Да-а-а, – протянул он, – запутанная история. Жаль, некогда подвергнуть вас всех перекрестному допросу. Одни свидетели… хоть бы один подозреваемый.
– Мистер Фикс, а кто уехал в черном автомобиле? – почему-то понизив голос, спросил Дэвид.
– И что он такого натворил? – так же тихо спросила Бьюти.
– Кто здесь задает вопросы? Вы или я? – обрушился на них Фикс. Усы у него загнулись вверх под углом в 45 градусов. – Должен вас предупредить: в интересах следствия вы должны говорить правду и только правду. – Он нацелился трубкой в Бьюти. – Так как, вы сказали, зовут вашу пропавшую дочь?
– Я не сказала вам, как ее зовут, потому что вы меня об этом не спрашивали. Ее зовут Кэнди.
– Какое сладкое имя, – облизнулся доктор.
– Она родилась такой пышкой… А потом долго болела и стала тоненькой как свечка. Я ей пела колыбельную:
Плачут шоколадки,
Вафли все в слезах,
Леденец мой сладкий
Тает на глазах.
– Так и повелось: Кэнди – Леденец.
Бьюти закрыла лицо руками. На мгновение Дэвиду показалось, что перед ним беспомощная девочка, а сам он высокий сильный мужчина. Если бы не присутствие двух взрослых, он бы сейчас… он бы сейчас сделал что-нибудь такое… такое… Ну почему же эти взрослые ничего не делают!
– Дэвид, – прервал его мысли Фикс. – Останешься здесь за старшего. Будешь следить за забором и фиксировать дыропоток. Вещи своими именами не называть.
– Какие имена? Какие вещи? Вы имеете в виду рыжего ко…
– Тсс! – в один голос зашипели Фикс с Йонингом.
– Учись не называть вещи своими именами, – сказал сыщик. – Это великое искусство. Особенно когда имя уже на языке вертится. Ужасно хочется его произнести… а ты молчишь, точно воды в рот набрал.
– Разве не приятно делать то, что тебе хочется? – удивился мальчик.
– Приятно. Но, клянусь своими усами, иногда приятнее не сделать того, что хочется.
– Но как же еще я могу назвать ко…
И снова ему не дали договорить.
– Можешь. Например, Мяу-Мяу, – подсказал Фикс.
– Или Мур-Мур, – подхватил доктор.
– Или Мягкая Лапа…
– Или Хвост Трубой.
– Или Бок-не-чешется-а-об-ногу-трется…
– Или Вареньем-не-вымазался-а-все-время-облизывается.
– Или представитель отряда хищных, питающийся мышами…
– Но зачем?! – терпение Дэвида лопнуло. – Зачем столько слов, когда можно сказать просто: кот!
На этот раз его не успели остановить. А жаль. Произнесенное им слово разбудило ведьму, которая дремала после варварского уничтожения старинной книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44