Луиза потеряла интерес к разговору.
Скучая, она обвела взглядом зал и заметила в конце стола лейтенанта Джонстона. (Морским офицерам из команды корабля было разрешено в свободное время присутствовать среди пассажиров первого класса, восполняя таким образом недостаток мужского внимания, поскольку отцы семейств предпочитали заниматься своими делами в Америке, в то время как матушки, тетушки и дочки прочесывали Старый Свет в поисках знатных и богатых холостяков.) Итак, вот он сидит, ее пылкий поклонник, улыбаясь и кивая ей. Луизе было очень хорошо вчера вечером.
На какое-то время девушка снова почувствовала вкус к жизни. Ей нравилось находиться в компании человека, который представлялся ей галантным, учтивым и по-мужски привлекательным. Это чувство было сродни радостному возбуждению во время побега в Монреаль. И чем все закончилось? Он оказался неуклюжим болваном.
Неудачливый ловелас подмигнул Луизе, намекая на их общий секрет. Она же набила рот омлетом и переключила внимание на тушеные помидоры с начинкой. Лейтенант Джонстон, без сомнения, один из самых симпатичных молодых людей на корабле, но он успел разочаровать Луизу.
Смутное волнение преследовало ее постоянно. Луизу ждало еще одно неминуемое разочарование, и она не в силах была предотвратить неизбежное. Раньше она и мысли не допускала, что родители согласятся выдать замуж свое «любимое сокровище» за человека со шрамом на лице, слепого на один глаз и хромого. Но вчера вечером она в очередной раз подступила к ним с расспросами, и те, вместо того чтобы называть его внешность «необычной, но притягательной», как они делали всегда, неохотно признались, что у него имеются некоторые изъяны. («Хромой? Разве он хромает при ходьбе, Гарольд? Что-то не припомню. Да, дорогая моя, один глаз у него поврежден, но это ничуть не портит его. Он очень привлекательный мужчина». Ну да, привлекательный, как тот горбун из собора Нотр-Дам.) Может, стоило закрыть глаза на то, что любезный и знатный князь д'Аркур не обладает физическим совершенством, но для Луизы внешность всегда имела большое значение. Ей никогда не нравились некрасивые мужчины - уродство вызывало у нее отвращение.
Девушка украдкой огляделась, рассматривая мужчин. Пожилые ее не особенно интересовали. А среди относительно молодых не было ни одного, достойного внимания. Она достаточно хороша собой, чтобы покорить любого мужчину. Так разве ей не дозволено проводить время с красавцами, во всяком случае, до замужества, а может, и после него, если Шарль д'Аркур окажется тем самым монстром, которого она себе вообразила?
Луиза попыталась урезонить себя. Князь д'Аркур - самая подходящая партия для нее. Она полностью согласна с родителями: это гостеприимный, хорошо образованный, великодушный и благородный человек с высоким титулом и положением, к тому же сказочно богатый - чего еще, спрашивается, желать? Но Луиза высоко ценила красоту, да и кто ее не ценит? Если бы красота не ценилась в обществе, сама Луиза наверняка не пользовалась бы таким успехом. Ей хотелось знакомиться, флиртовать, целоваться с мужчиной, который был бы красивым и добрым, красивым и умным, красивым и благородным. Вытянув шею, она невольно заглянула через плечо миссис Монтебелло.
Дама улыбнулась и вопросительно подняла глаза на Луизу.
- Ну, а вы что изучаете, дорогая? - Видимо, болтовня Мэри не произвела на нее никакого впечатления. Луиза понятия не имела, о чем шел разговор.
- Где именно? - переспросила она.
- В школе, конечно. - Дама продолжала допрос: - Шитье? Музыку?
Интерес ее был вполне искренним, но в вопросе чувствовался подвох. Не удостоив ее ответом, Луиза снова занялась едой.
Несколько обескураженная ее молчанием, дама терпеливо осведомилась, как если бы разговаривала с тупым ребенком:
- Может быть, вы изучаете хорошие манеры? - И добавила: - У вас изысканные манеры, дорогая.
Луиза покосилась на нее, проглотила омлет и, наконец, снизошла до ответа:
- Математику.
- Математику? - засмеялась миссис Монтебелло.
- И еще языки.
Тут дама откровенно расхохоталась.
- Но ведь обычно этому учат юношей, - возразила она. - Вы пошутили, не правда ли?
- Нет, я не шучу.
Тогда дама снисходительно поинтересовалась:
- И какие же языки?
- Французский, итальянский, немецкий…
- Боже, как вы…
- Фламандский, испанский и санскрит.
Дама онемела от изумления. Затем спросила на итальянском (один из языков, на котором Луиза действительно могла объясняться - надо сказать, Луиза при случае любила приврать):
- Вы всегда так остроумны?
Мэри перебила ее:
- Не стоит проверять, она ответит. Луиза знает несколько языков, правда, не так много. - Мэри выразительно округлила глаза. - Она любит порисоваться. - Мэри наградила Луизу лучезарной улыбкой. - Лулу всегда стремится себя перещеголять.
Дама усмехнулась:
- Лулу?
- Так мы ее прозвали в детстве, - пояснила Мэри. Миссис Монтебелло приподняла бровь.
- Не так уж это было давно, - заметила она. Нахмурившись, Пия взяла пальцами толстую английскую сосиску и откусила кусок.
Когда подали кофе и пирожные, Гаспар, почтенная замужняя дама, сидящая рядом с ним, и Мэри завели разговор о кораблекрушениях. Беседа получилась не из приятных, хотя все пытались шутить и неестественно смеялись своим неудачным шуткам. Затем они сменили тему и стали обсуждать корабельную кухню, изобилие и качество еды на корабле, а также посетовали, что не все способны наслаждаться ею в полной мере. Кто-то из дам заметил, что вино, поданное вчера вечером за обедом, помогло справиться с морской болезнью, а это значит, вино было хорошо выдержанным.
Луиза машинально поправила говорившую:
- Это было молодое вино. От старых вин во время качки становится еще хуже.
- Прошу прощения?
- На кораблях не подают хорошее бордо, - объявила Луиза присутствующим.
Возникла пауза, и тут до Луизы дошло, что говорившей была миссис Монтебелло. Дама сердито сверлила девушку глазами несколько секунд, потом едко заметила:
- Как это мило, что вы меня просветили. - Быстро справившись с собой, она тут же нацепила любезную улыбку. - Думаю, вы правы. - И мстительно добавила: - Лулу.
Луиза смущенно извинилась, хотя точно не знала, за что, собственно, она должна просить прощения.
- Нет-нет, - с притворной горячностью возразила дама. - Никогда не извиняйтесь, если чувствуете свою правоту. - Она рассмеялась. - Это я была не права. - Ее смех быстро угас, и в глазах появилось загадочное выражение. Она несколько мгновений буравила Луизу тяжелым взглядом, потом откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники. Словно обращаясь к себе, дама промолвила: - Боже, вы еще так молоды. - Она снова рассмеялась, на сей раз явно довольная собой.
Луиза не поняла, что так развеселило миссис Монтебелло, но догадалась, что в словах ее скрыт какой-то не совсем приличный намек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Скучая, она обвела взглядом зал и заметила в конце стола лейтенанта Джонстона. (Морским офицерам из команды корабля было разрешено в свободное время присутствовать среди пассажиров первого класса, восполняя таким образом недостаток мужского внимания, поскольку отцы семейств предпочитали заниматься своими делами в Америке, в то время как матушки, тетушки и дочки прочесывали Старый Свет в поисках знатных и богатых холостяков.) Итак, вот он сидит, ее пылкий поклонник, улыбаясь и кивая ей. Луизе было очень хорошо вчера вечером.
На какое-то время девушка снова почувствовала вкус к жизни. Ей нравилось находиться в компании человека, который представлялся ей галантным, учтивым и по-мужски привлекательным. Это чувство было сродни радостному возбуждению во время побега в Монреаль. И чем все закончилось? Он оказался неуклюжим болваном.
Неудачливый ловелас подмигнул Луизе, намекая на их общий секрет. Она же набила рот омлетом и переключила внимание на тушеные помидоры с начинкой. Лейтенант Джонстон, без сомнения, один из самых симпатичных молодых людей на корабле, но он успел разочаровать Луизу.
Смутное волнение преследовало ее постоянно. Луизу ждало еще одно неминуемое разочарование, и она не в силах была предотвратить неизбежное. Раньше она и мысли не допускала, что родители согласятся выдать замуж свое «любимое сокровище» за человека со шрамом на лице, слепого на один глаз и хромого. Но вчера вечером она в очередной раз подступила к ним с расспросами, и те, вместо того чтобы называть его внешность «необычной, но притягательной», как они делали всегда, неохотно признались, что у него имеются некоторые изъяны. («Хромой? Разве он хромает при ходьбе, Гарольд? Что-то не припомню. Да, дорогая моя, один глаз у него поврежден, но это ничуть не портит его. Он очень привлекательный мужчина». Ну да, привлекательный, как тот горбун из собора Нотр-Дам.) Может, стоило закрыть глаза на то, что любезный и знатный князь д'Аркур не обладает физическим совершенством, но для Луизы внешность всегда имела большое значение. Ей никогда не нравились некрасивые мужчины - уродство вызывало у нее отвращение.
Девушка украдкой огляделась, рассматривая мужчин. Пожилые ее не особенно интересовали. А среди относительно молодых не было ни одного, достойного внимания. Она достаточно хороша собой, чтобы покорить любого мужчину. Так разве ей не дозволено проводить время с красавцами, во всяком случае, до замужества, а может, и после него, если Шарль д'Аркур окажется тем самым монстром, которого она себе вообразила?
Луиза попыталась урезонить себя. Князь д'Аркур - самая подходящая партия для нее. Она полностью согласна с родителями: это гостеприимный, хорошо образованный, великодушный и благородный человек с высоким титулом и положением, к тому же сказочно богатый - чего еще, спрашивается, желать? Но Луиза высоко ценила красоту, да и кто ее не ценит? Если бы красота не ценилась в обществе, сама Луиза наверняка не пользовалась бы таким успехом. Ей хотелось знакомиться, флиртовать, целоваться с мужчиной, который был бы красивым и добрым, красивым и умным, красивым и благородным. Вытянув шею, она невольно заглянула через плечо миссис Монтебелло.
Дама улыбнулась и вопросительно подняла глаза на Луизу.
- Ну, а вы что изучаете, дорогая? - Видимо, болтовня Мэри не произвела на нее никакого впечатления. Луиза понятия не имела, о чем шел разговор.
- Где именно? - переспросила она.
- В школе, конечно. - Дама продолжала допрос: - Шитье? Музыку?
Интерес ее был вполне искренним, но в вопросе чувствовался подвох. Не удостоив ее ответом, Луиза снова занялась едой.
Несколько обескураженная ее молчанием, дама терпеливо осведомилась, как если бы разговаривала с тупым ребенком:
- Может быть, вы изучаете хорошие манеры? - И добавила: - У вас изысканные манеры, дорогая.
Луиза покосилась на нее, проглотила омлет и, наконец, снизошла до ответа:
- Математику.
- Математику? - засмеялась миссис Монтебелло.
- И еще языки.
Тут дама откровенно расхохоталась.
- Но ведь обычно этому учат юношей, - возразила она. - Вы пошутили, не правда ли?
- Нет, я не шучу.
Тогда дама снисходительно поинтересовалась:
- И какие же языки?
- Французский, итальянский, немецкий…
- Боже, как вы…
- Фламандский, испанский и санскрит.
Дама онемела от изумления. Затем спросила на итальянском (один из языков, на котором Луиза действительно могла объясняться - надо сказать, Луиза при случае любила приврать):
- Вы всегда так остроумны?
Мэри перебила ее:
- Не стоит проверять, она ответит. Луиза знает несколько языков, правда, не так много. - Мэри выразительно округлила глаза. - Она любит порисоваться. - Мэри наградила Луизу лучезарной улыбкой. - Лулу всегда стремится себя перещеголять.
Дама усмехнулась:
- Лулу?
- Так мы ее прозвали в детстве, - пояснила Мэри. Миссис Монтебелло приподняла бровь.
- Не так уж это было давно, - заметила она. Нахмурившись, Пия взяла пальцами толстую английскую сосиску и откусила кусок.
Когда подали кофе и пирожные, Гаспар, почтенная замужняя дама, сидящая рядом с ним, и Мэри завели разговор о кораблекрушениях. Беседа получилась не из приятных, хотя все пытались шутить и неестественно смеялись своим неудачным шуткам. Затем они сменили тему и стали обсуждать корабельную кухню, изобилие и качество еды на корабле, а также посетовали, что не все способны наслаждаться ею в полной мере. Кто-то из дам заметил, что вино, поданное вчера вечером за обедом, помогло справиться с морской болезнью, а это значит, вино было хорошо выдержанным.
Луиза машинально поправила говорившую:
- Это было молодое вино. От старых вин во время качки становится еще хуже.
- Прошу прощения?
- На кораблях не подают хорошее бордо, - объявила Луиза присутствующим.
Возникла пауза, и тут до Луизы дошло, что говорившей была миссис Монтебелло. Дама сердито сверлила девушку глазами несколько секунд, потом едко заметила:
- Как это мило, что вы меня просветили. - Быстро справившись с собой, она тут же нацепила любезную улыбку. - Думаю, вы правы. - И мстительно добавила: - Лулу.
Луиза смущенно извинилась, хотя точно не знала, за что, собственно, она должна просить прощения.
- Нет-нет, - с притворной горячностью возразила дама. - Никогда не извиняйтесь, если чувствуете свою правоту. - Она рассмеялась. - Это я была не права. - Ее смех быстро угас, и в глазах появилось загадочное выражение. Она несколько мгновений буравила Луизу тяжелым взглядом, потом откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники. Словно обращаясь к себе, дама промолвила: - Боже, вы еще так молоды. - Она снова рассмеялась, на сей раз явно довольная собой.
Луиза не поняла, что так развеселило миссис Монтебелло, но догадалась, что в словах ее скрыт какой-то не совсем приличный намек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83