Я хочу тебя для себя самого, только для себя. - Это истинная правда. - Я хочу тебя, - повторял он, кружась с ней по комнате. - Я сходил без тебя с ума эти несколько часов.
Он бросил ее на постель и присоединился к ней, глупо радуясь, что может вновь скользить руками по шуршащему шелку платья Луизы и страстно прижимать ее к себе. Его счастливое бормотание постепенно превратилось в заклинание: «Луиза, Луиза, Луиза…» Ее имя звучало для него как поэма, как песня, как молитва. Он прижался губами к впадинке на ее шее, вдыхая неповторимый аромат, а пальцы его тем временем расстегивали пуговички ее высокого воротника-стойки.
Она засмеялась, заерзала под ним и передразнила его:
- «Луиза, Луиза, Луиза». - Потом спросила: - Почему ты никогда не называешь меня Лулу? Ведь я тебе разрешила.
Шарль ответил поспешно и искренне:
- Потому что Луиза мне нравится гораздо больше. Лулу звучит так, словно я совращаю малолетнюю.
Его замечание рассмешило ее. Он наклонился к ней, прижавшись животом к ее животу, отыскал ее лицо в темноте и поцеловал юную хохотушку.
Не прошло и минуты, как оба они принялись торопливо стягивать друг с друга одежду, обрывая пуговицы его рубашки и завязки ее панталон.
После, лежа рядом с ним в темноте и обхватив его руками, она сказала:
- Знаешь ли, взрослая дама Луиза тоже умеет притворяться. Если бы я встретила тебя в Провансе, то сделала бы вид, что мы не знакомы.
- Нет. - Шарль уставился на полог кровати. Он с трудом подыскивал причину для возражений - он больше не мог ей лгать. - Едва ли у меня получится притвориться, что я не знаю тебя. - Поразмыслив, он добавил: - Да и вряд ли мы встретимся вновь. Я редко бываю в Европе. - Он вздохнул и закрыл глаза. - Я люблю свой дом. Больше я никогда его не покину…
Луиза, однако, поняла только то, что он сказал «нет». Она решила, что лучше не думать о будущем, и сменила тему.
- Что тебе нравится в себе? - спросила она. Он помолчал и ответил вопросом на вопрос:
- А что нравится тебе?
- О, твои руки и то, как ты…
Шарль рассмеялся и перебил ее:
- Нет, я имел в виду тебя. - Он прикрыл ей рот ладонью, предупредив ее ответ. - Тебя в темноте, - пояснил он. - Что тебе больше всего в себе нравится, прямо здесь, сейчас?
Как только он отнял ладонь от ее рта, Луиза выпалила:
- Мои ощущения. - И засмеялась. - Интересно, где сейчас окажется твоя рука?
Шарль укоризненно прищелкнул языком, как строгий учитель. Ей нравилось дразнить его, поскольку его тон становился ответственным и назидательным, - слишком серьезно он воспринимал разницу в их возрасте.
- Ну хорошо, а что еще? - Он нежно поглаживал ее бедро.
Она прильнула к нему, уставилась в потолок. Луиза не знала, что ответить.
Шарль решил ей помочь:
- Что для тебя является самым важным? Что ты хочешь сделать в жизни?
- Ничего, в том-то все и дело. - Луиза перевернулась на живот, встала на четвереньки, потом во весь рост, выпрямившись в темноте. Она с трудом удерживала равновесие, корабль покачивался на волнах. Она принялась танцевать посреди постели. Тяжелое тело Шарля подпрыгивало от ее скачков, наконец он встал.
- Куда ты? - спросила она.
- В туалет. Ты говори, говори, я тебя слушаю.
Раздался шум спускаемой воды, и Луиза продекламировала с интонацией своей матушки:
- Леди должна стоять на пьедестале. - Затем добавила обычным голосом: - Любимая поговорка моих родителей: «Ты должна реализовать свои возможности». Они, конечно, имеют в виду брак. По их мнению, других возможностей и перспектив в жизни у меня нет.
- А что бы ты хотела для себя? - спросил он, выходя из ванной.
- Не знаю. - Стоя на постели, она раскачивалась в такт движению корабля и размышляла. Затем неуверенно предположила: - Может, действительно замужество? - Помолчав, добавила: - И что-то еще. Должно быть что-то еще, кроме этого. - Она рассмеялась, прислушиваясь к дыханию Шарля. Он стоит прямо перед ней, рядом с кроватью. - Ну, и как ты считаешь? Это похоже на пьедестал? - Луиза положила руки ему на плечи и два раза подпрыгнула на матрасе, как будто это был цирковой батут.
- Я считаю, - промолвил он, - что леди… прелестная юная леди вроде тебя… - Шарль обнял ее за талию, придав своим словам особый смысл. - Итак, я полагаю, что ты, Луиза, должна принадлежать любящему мужчине. Никаких пьедесталов. Будь сама собой. - Он поймал ее в очередном прыжке.
Волосы волнами упали ей на спину. Прохладные густые локоны ласкали ее, словно были живым существом. Шарль отпустил ее, и она упала на постель. Луиза никогда не думала, что это может быть так приятно - ощущать шелковистое прикосновение собственных волос. Или как приятно прыгать обнаженной в темноте. Каждый миг, проведенный с пашой, открывал ей что-то новое в ней самой.
Когда Шарль придавил ее своей тяжестью, она спросила его:
- А знаешь, чему хочет посвятить жизнь кузина Мэри? Он погладил ее по голове и сказал:
- Ты еще найдешь свое место в жизни, Луиза. Ты молода, у тебя все впереди. - Шарль поцеловал ее в лоб. - Я говорил о другом. Ты должна найти себя. Тогда ты поймешь, что тебе нужно от жизни.
Луиза засмеялась. Его слова были ей не понятны. Она спросила:
- Так хочешь, я скажу, что Мэри нужно от жизни?
- Ну хорошо. Так что же Мэри хочет сделать в этой жизни?
- Стать монахиней. - Луиза захихикала.
- Монахиней?
- А знаешь, почему?
- Ты ведь все равно мне расскажешь, правда? - Шарль соскользнул с нее и лег рядом.
- Да. Видишь ли, в Нью-Йорке есть один священник. И родители Мэри отправили ее на исповедь. Она сходила туда, и все оказалось совсем не так страшно, как она думала. Она стала ходить туда регулярно. Отец Тата - так его звали. Забавное имечко, правда? Он итальянец. В общем, отец Тата был очень добр с ней. - Луиза снова рассмеялась. Ей казалось, что это ужасно глупая история. - Мэри стала часто ходить на исповедь. Слова священника казались ей мудрыми и справедливыми. Потом она уже ходила туда, просто чтобы слушать его голос. Возвращаясь с исповеди, она иногда заходила ко мне и восхищалась тем, какой у него глубокий чудный голос, как хорошо отец Тата ее понимает. Потом она доставала четки и начинала молиться Пресвятой Деве, чтобы он отказался от сана. Потом мы вместе смеялись над ее причудами. Мы видели его, этого священника. Он толстый и лысый, но мы с Мэри решили, что у него добрые глаза. Теперь я могу ей посочувствовать. Понимаешь, это же замечательно, когда есть человек, который готов тебя выслушать и понять, и принять такой, какая ты есть. В этом кроется соблазн. - Луиза помолчала. - А ты ведь не лысый, нет? - Тут она вспомнила, как касалась мокрых волос своего араба вчера ночью. У него густые волосы, чуть длиннее, чем положено.
История Мэри уже не казалась ей столь смешной. Она спросила:
- Можешь себе такое представить, Шарль? Чтобы я влюбилась в своего духовника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83