Но он-то знает ее. Он знает, как ее добиться. Он знает, о чем она думает, что ей нравится.
На следующее утро Шарль спустился в холл за жемчужным колье, которое он так и не подарил Луизе накануне вечером. Но на буфете, где он оставил его, бархатного футлярчика не было. Должно быть, его убрали. Он уже хотел спросить об этом у экономки, но в тот момент ему было ужасно стыдно: экономка вместе с горничной ползала на коленях по персидскому ковру в столовой, убирая следы вчерашнего разгрома.
На улице перед домом послышалось урчание автомобиля - это приехал Тино. Он привез собак Шарля, которых его семья приютила на эту ночь. Оба французских пойнтера огромными скачками ворвались в парадный холл и понеслись по лестнице в спальню. При виде их Луизин песик заскулил от страха и сделал на полу лужицу. Хаос. Шарль решил все оставить как есть. Он взял со стола горбушку хлеба и направился к двери. Ему необходимо как можно раньше подъехать к оранжерее, чтобы вместе с Максимом посмотреть на привитые веточки нового сорта жасмина.
Выйдя на крыльцо, он услышал, как Луиза зовет своего щенка. Она находилась на западной террасе. Шарль тут же повернул обратно.
Песик выбежал на улицу через черный ход. Шарль слышал, как он пронесся под каменной аркой. Щенок выскочил на залитый солнцем двор и, увидев Шарля, со всех ног бросился к нему навстречу. Шарль опустился на одно колено, держа хлеб над головой. Щенок прыгнул к нему на руки и радостно облизал его свежевыбритое лицо. Заметив это, Луиза встала со скамьи.
Склонив голову набок, она наблюдала за ними, потом нахмурилась.
- Так-так, - сказала она. - Он бросил и меня, и кусочек бекона, который я ему принесла после завтрака, ради того, чтобы перепачкать в шерсти ваши брюки. - На ней был фиолетовый пеньюар с высоким воротником и длинными широкими рукавами, застегнутый на все пуговицы и перевязанный поясом. Она подняла отвороты и прижала их к груди - таким образом пеньюар скрывал ее фигуру полностью. Ее золотистые волосы были еще заплетены в косу и чуть растрепаны после сна.
Шарль подхватил щенка на руки, подошел к Луизе и сел у ее ног. Луиза вслед за ним тоже опустилась на колени, утонув в пышных юбках пеньюара - ее ночная рубашка, должно быть, прелестна: кружево цвета лаванды проглядывало в небольшом вырезе на груди.
Шарль предложил ей хлеба. Она отказалась, слегка покачав головой. Тогда он скормил кусочек щенку, пока они оба почесывали его мягкую пушистую шерстку. Эта уловка Шарлю определенно удалась. Они сидели так в течение нескольких минут, поглаживая щенка - его пальцы касались ее пальцев, ее рука сталкивалась с его рукой. Песик блаженно перевернулся на спину, подставив им свой пушистый живот. «Молодчина, - подумал Шарль, - сообразительный малыш». Луиза принялась почесывать его бок, а Шарль - живот, причем время от времени их руки по-прежнему соприкасались.
В это время суток западный дворик был погружен в прохладную тень, которую отбрасывали высокие стены дома. По краям двора росли кусты ежевики и невысокие деревья, чья листва не загораживала вид на море. На террасе стояло несколько скамеек. Здесь хорошо было греться на солнышке и смотреть на Средиземное море, видневшееся вдали.
Продолжая ласкать щенка, Луиза улыбнулась и произнесла:
- Я придумала ему чудесное имя.
- По-моему, у него уже есть имя - Беар.
- Нет, я просто зову его так - Беар, медведь. Правда, он больше похож на белого медвежонка, чем на собаку?
- Немного, - согласился Шарль. Ему нравился щенок - пушистая грязновато-белая шерсть, висячие ушки. Он был забавным и совсем не походил на пойнтеров Шарля или борзых и мастифов, живущих в его главной резиденции. Беар, вытянув лапы, спал на брюшке, распластавшись на полу. По правде сказать, он больше походил на медвежью шкуру, чем на что-либо другое.
- Раньше он был совсем как маленький медвежонок, - сказала она. - Но он растет.
- Сколько ему уже? - У щенка начали вытягиваться лапы, он стал мускулистым.
- Думаю, месяца три-четыре. И ему нужна настоящая кличка.
- Ну и какая же?
- Шарлемань, - гордо объявила Луиза. Шарль нахмурился:
- А тебе не кажется, что это внесет некоторую неразбериху в наше с тобой общение? Ведь ты, вероятно, будешь звать его попросту Шарль.
- Иногда - может быть.
- Ну нет. - О Господи, да она готова всех называть его именем. - Так я никогда не узнаю, зовешь ли ты меня или собаку.
Луиза задумалась - ей и в голову не приходило называть щенка Шарлем в честь мужа. Она наморщила лоб и пожала плечами.
- Это смешно в конце концов. Часто случается, что несколько членов семьи носят одно и то же имя: вспомните о традиции называть сыновей в честь отцов.
- Но я-то не его отец.
Луиза хмуро сдвинула брови. Она совсем не то имела в виду.
Боже правый! Шарль наконец понял: она хочет назвать щенка в честь того проклятого ловеласа с корабля. Который и есть он сам! Нет, он окончательно запутался.
Шарль поднялся, отряхнул брюки. Он снова почувствовал глухое раздражение. «Прекрасно, - сказал он себе. - Ты так расстроен, так жадно желаешь эту женщину, что ревнуешь ее к самому себе. И к собаке».
- Нет, - твердо заявил он. - Я не позволю тебе называть собаку моим именем. - Одернув сюртук, он добавил: - Наших сыновей мы тоже не станем называть Шарлями. - Ощущение такое, как если бы жена пыталась дать ребенку имя ее любовника. - У них будут разные имена.
Он фыркнул, буркнув себе под нос:
- Если только мы когда-нибудь перейдем к процессу, который делает возможным их появление на свет.
Луиза помнила, как две недели назад ее матушка беспрестанно восклицала: «Не правда ли, это очаровательно?! - Под „этим“ она подразумевала Ривьеру, Прованс, Францию. - Не правда ли, это самое прекрасное место на земле?! Не правда ли, он самый добрый и великодушный человек из всех, кого тебе приходилось встречать? Не правда ли, у него такой забавный дядя?!» Родители Луизы почему-то были уверены, что она без ума от Шарля д'Аркура и Франции. Совершенно плоские и скучные фразы, сказанные на французском, казались ее матушке исполненными глубокого смысла и поэзии. «Если бы мы могли уловить все нюансы». Все странности французского быта она считала полезными нововведениями, когда такие же приспособления в Нью-Йорке назвала бы непродуманными и никчемными.
Справедливости ради надо сказать, что практически ничто из того, с чем им пришлось столкнуться во Франции, не имело аналогов у них дома. В общем, новомодных приборов было не так уж и много. А все имеющиеся выглядели совершенно неузнаваемо. Французы, похоже, питают страсть ко всяким кнопкам и безделушкам. В подвале дома находилось огромное хитроумное приспособление с циферблатами, переключателями, спирально изогнутыми трубами и шлангами, ведущими к огромному контейнеру, напоминавшему по виду паровой котел с крышкой, привинченной дюжиной массивных болтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
На следующее утро Шарль спустился в холл за жемчужным колье, которое он так и не подарил Луизе накануне вечером. Но на буфете, где он оставил его, бархатного футлярчика не было. Должно быть, его убрали. Он уже хотел спросить об этом у экономки, но в тот момент ему было ужасно стыдно: экономка вместе с горничной ползала на коленях по персидскому ковру в столовой, убирая следы вчерашнего разгрома.
На улице перед домом послышалось урчание автомобиля - это приехал Тино. Он привез собак Шарля, которых его семья приютила на эту ночь. Оба французских пойнтера огромными скачками ворвались в парадный холл и понеслись по лестнице в спальню. При виде их Луизин песик заскулил от страха и сделал на полу лужицу. Хаос. Шарль решил все оставить как есть. Он взял со стола горбушку хлеба и направился к двери. Ему необходимо как можно раньше подъехать к оранжерее, чтобы вместе с Максимом посмотреть на привитые веточки нового сорта жасмина.
Выйдя на крыльцо, он услышал, как Луиза зовет своего щенка. Она находилась на западной террасе. Шарль тут же повернул обратно.
Песик выбежал на улицу через черный ход. Шарль слышал, как он пронесся под каменной аркой. Щенок выскочил на залитый солнцем двор и, увидев Шарля, со всех ног бросился к нему навстречу. Шарль опустился на одно колено, держа хлеб над головой. Щенок прыгнул к нему на руки и радостно облизал его свежевыбритое лицо. Заметив это, Луиза встала со скамьи.
Склонив голову набок, она наблюдала за ними, потом нахмурилась.
- Так-так, - сказала она. - Он бросил и меня, и кусочек бекона, который я ему принесла после завтрака, ради того, чтобы перепачкать в шерсти ваши брюки. - На ней был фиолетовый пеньюар с высоким воротником и длинными широкими рукавами, застегнутый на все пуговицы и перевязанный поясом. Она подняла отвороты и прижала их к груди - таким образом пеньюар скрывал ее фигуру полностью. Ее золотистые волосы были еще заплетены в косу и чуть растрепаны после сна.
Шарль подхватил щенка на руки, подошел к Луизе и сел у ее ног. Луиза вслед за ним тоже опустилась на колени, утонув в пышных юбках пеньюара - ее ночная рубашка, должно быть, прелестна: кружево цвета лаванды проглядывало в небольшом вырезе на груди.
Шарль предложил ей хлеба. Она отказалась, слегка покачав головой. Тогда он скормил кусочек щенку, пока они оба почесывали его мягкую пушистую шерстку. Эта уловка Шарлю определенно удалась. Они сидели так в течение нескольких минут, поглаживая щенка - его пальцы касались ее пальцев, ее рука сталкивалась с его рукой. Песик блаженно перевернулся на спину, подставив им свой пушистый живот. «Молодчина, - подумал Шарль, - сообразительный малыш». Луиза принялась почесывать его бок, а Шарль - живот, причем время от времени их руки по-прежнему соприкасались.
В это время суток западный дворик был погружен в прохладную тень, которую отбрасывали высокие стены дома. По краям двора росли кусты ежевики и невысокие деревья, чья листва не загораживала вид на море. На террасе стояло несколько скамеек. Здесь хорошо было греться на солнышке и смотреть на Средиземное море, видневшееся вдали.
Продолжая ласкать щенка, Луиза улыбнулась и произнесла:
- Я придумала ему чудесное имя.
- По-моему, у него уже есть имя - Беар.
- Нет, я просто зову его так - Беар, медведь. Правда, он больше похож на белого медвежонка, чем на собаку?
- Немного, - согласился Шарль. Ему нравился щенок - пушистая грязновато-белая шерсть, висячие ушки. Он был забавным и совсем не походил на пойнтеров Шарля или борзых и мастифов, живущих в его главной резиденции. Беар, вытянув лапы, спал на брюшке, распластавшись на полу. По правде сказать, он больше походил на медвежью шкуру, чем на что-либо другое.
- Раньше он был совсем как маленький медвежонок, - сказала она. - Но он растет.
- Сколько ему уже? - У щенка начали вытягиваться лапы, он стал мускулистым.
- Думаю, месяца три-четыре. И ему нужна настоящая кличка.
- Ну и какая же?
- Шарлемань, - гордо объявила Луиза. Шарль нахмурился:
- А тебе не кажется, что это внесет некоторую неразбериху в наше с тобой общение? Ведь ты, вероятно, будешь звать его попросту Шарль.
- Иногда - может быть.
- Ну нет. - О Господи, да она готова всех называть его именем. - Так я никогда не узнаю, зовешь ли ты меня или собаку.
Луиза задумалась - ей и в голову не приходило называть щенка Шарлем в честь мужа. Она наморщила лоб и пожала плечами.
- Это смешно в конце концов. Часто случается, что несколько членов семьи носят одно и то же имя: вспомните о традиции называть сыновей в честь отцов.
- Но я-то не его отец.
Луиза хмуро сдвинула брови. Она совсем не то имела в виду.
Боже правый! Шарль наконец понял: она хочет назвать щенка в честь того проклятого ловеласа с корабля. Который и есть он сам! Нет, он окончательно запутался.
Шарль поднялся, отряхнул брюки. Он снова почувствовал глухое раздражение. «Прекрасно, - сказал он себе. - Ты так расстроен, так жадно желаешь эту женщину, что ревнуешь ее к самому себе. И к собаке».
- Нет, - твердо заявил он. - Я не позволю тебе называть собаку моим именем. - Одернув сюртук, он добавил: - Наших сыновей мы тоже не станем называть Шарлями. - Ощущение такое, как если бы жена пыталась дать ребенку имя ее любовника. - У них будут разные имена.
Он фыркнул, буркнув себе под нос:
- Если только мы когда-нибудь перейдем к процессу, который делает возможным их появление на свет.
Луиза помнила, как две недели назад ее матушка беспрестанно восклицала: «Не правда ли, это очаровательно?! - Под „этим“ она подразумевала Ривьеру, Прованс, Францию. - Не правда ли, это самое прекрасное место на земле?! Не правда ли, он самый добрый и великодушный человек из всех, кого тебе приходилось встречать? Не правда ли, у него такой забавный дядя?!» Родители Луизы почему-то были уверены, что она без ума от Шарля д'Аркура и Франции. Совершенно плоские и скучные фразы, сказанные на французском, казались ее матушке исполненными глубокого смысла и поэзии. «Если бы мы могли уловить все нюансы». Все странности французского быта она считала полезными нововведениями, когда такие же приспособления в Нью-Йорке назвала бы непродуманными и никчемными.
Справедливости ради надо сказать, что практически ничто из того, с чем им пришлось столкнуться во Франции, не имело аналогов у них дома. В общем, новомодных приборов было не так уж и много. А все имеющиеся выглядели совершенно неузнаваемо. Французы, похоже, питают страсть ко всяким кнопкам и безделушкам. В подвале дома находилось огромное хитроумное приспособление с циферблатами, переключателями, спирально изогнутыми трубами и шлангами, ведущими к огромному контейнеру, напоминавшему по виду паровой котел с крышкой, привинченной дюжиной массивных болтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83