– Спасибо, – от души поблагодарила она его и повернулась к своим друзьям: – Джон, седлайте моего жеребца!
Жестянщик прижал ладонь к щеке.
– Ну надо же… – ошеломленно прошептал он.
Петуния похлопала его по плечу.
– Я же говорила вам, что она – ангел небесный!
Джулия отвернулась, стараясь скрыть свои эмоции. «Ангел небесный не стал бы уезжать от людей, которые помогли ему, не стал бы красть лошадь и пистолет, не стал бы строить планы, которые вполне можно назвать преступными», – с горечью думала она.
Неожиданно Петуния что-то сунула ей в руку. Это был маленький потертый кошелек.
– Мы скопили немного денег, – с жалкой улыбкой сказала пожилая женщина. – Это все наши сбережения. Прошу вас, возьмите их. Они пригодятся вам в дороге.
Судя по весу кошелька, в нем лежало всего лишь несколько монет. Джулия сжала его в руке, и потертая кожа скрипнула в ее пальцах. Ей не хотелось забирать у Петунии и Джона их последние деньги. Но Джулия не могла позволить себе быть сентиментальной. От этих монет, возможно, зависел успех всего дела.
Джон подвел вороного жеребца, и губы животного коснулись золотистых волос Джулии. Жеребец стал слегка пожевывать их, словно это был овес. Однако у Джулии не было времени покормить коня, мешкать нельзя, она взяла из рук Джона поводья.
Джон кивнул в сторону фургона.
– Что я должен сказать милорду? – спросил он.
Джулия закусила губу, чувствуя, что сердце пронзила острая боль. Она не могла сейчас общаться с Маркусом. Он заботился о ней, оберегал и защищал ее. Но вряд ли его привязанность к ней сохранится после того, как он узнает, кто она на самом деле.
– Скажите ему, чтобы он возвращался в Барроуби, – распорядилась Джулия. – Там он найдет все, что ему нужно. Пусть поищет под озером… И еще, передайте ему, что я… я желаю ему счастья…
Вскочив в седло, она растворилась в ночи.
Глава 21
Почему нам легко достичь чувства удовлетворенности в лунную ночь, но при свете дня оно кажется недосягаемым ?
Оглушительный рык разорвал тишину утра. Пробудившись от сна, Маркус сладко потянулся. Удивительно, но в последнее время он привык просыпаться не от пения петуха или громыхания колес телеги молочника по булыжной мостовой, а от львиного рева.
Джулии в кибитке не было. «Она наверняка пошла проведать своего питомца», – с улыбкой подумал Маркус. Но когда он вспомнил последние события, улыбка сошла с лица.
Странно, но Джулия, отправившаяся ночью поговорить с Петунией, почему-то не разбудила его, когда вернулась. Кроме того, Маркуса неприятно поразила стоявшая вокруг мертвая тишина. Он как будто находился не в людном лагере бродячих артистов, а один посреди леса.
Пошарив рядом со скамьей, Маркус обнаружил, что его пистолет бесследно исчез. Вскочив на ноги, Маркус быстро оделся и вышел из кибитки. Там, где совсем недавно стояли десятки разноцветных повозок, теперь находилось всего лишь два фургона. Тот, в котором ночевал Маркус, и еще один. На ступенях, ведущих к дверце кибитки, сидел Джон Уолд. Он строгал перочинным ножом какую-то палку. Заметив Маркуса, Джон оторвался от своего занятия.
– Доброе утро, милорд.
Маркус стиснул зубы так сильно, что скулы свело от боли.
– Значит, она уехала… – процедил он.
Джон кивнул:
– Да, ночью.
Маркус внимательным взглядом окинул опустевшую поляну, в центре которой чернело кострище.
– Вместе с другими?
Джон покачал головой:
– Нет, она уехала первой. А за ней снялись с места и остальные. Знаете, так часто бывает. Бродячие артисты похожи на стаю ласточек. Стоит одной вспорхнуть, как за ней тут же взмывают ввысь другие, они и сами не знают, что заставляет их лететь вслед за первой.
– Но я слышал рев Себастьяна…
Джон почесал голову острием ножа.
– Зверинец тронулся в путь совсем недавно. Животные уезжали последними. Похоже, Себастьян решил попрощаться с вами.
– А почему вы остались?
Джон пожал плечами:
– Вы ночевали в моей кибитке. И потом, миледи просила кое-что передать вам на словах.
Маркус бросил на Джона выжидательный взгляд. Джон некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
– Ну, хорошо, – наконец снова заговорил он. – Я передам вам ее слова, но сначала выслушайте меня. Вам это, конечно, не понравится, и Петуния предупреждала меня, чтобы я не болтал лишнего, но я все равно должен вам кое-что сказать…
Маркус не понимал, куда клонит Джон. Тем не менее ему необходимо было выслушать старого артиста, чтобы узнать, что хотела сообщить ему Джулия. Присев на ступеньку лесенки, он обхватил руками колено.
– Говорите, старина, я весь внимание.
– На вашем месте я был бы поосторожнее с ней, – начал Джон. – Миледи не так проста, как кажется. Она всегда отличалась от нас. Порой она действует, как мы, и говорит точно так же, как мы, но одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, что она не нашего поля ягода. Джилли резка, как бритва. И какой бы грубоватой она иногда ни казалась, за ее внешней простотой скрывается внутреннее изящество. Она более утонченная, чем даже вы.
– Я знаю, что у Джулии была трудная жизнь…
Услышав слова Маркуса, Джон в сердцах швырнул на землю палку, которую строгал.
– Я не знаю никакой Джулии, – сплюнув, заявил он. – Это не ее имя.
Маркус решил запастись терпением и не злиться на Джона.
– Мне известно, что вы звали ее Джилли…
Джон фыркнул.
– «Джилли» на языке бродячих артистов означает «девочка», – сказал он. – Неужели выдумаете, что все знаете о ней и ее происхождении? Вам, наверное, кажется, что вы, могущественный лорд, заполучили в любовницы бродячую артистку, слегка облагороженную жизнью в богатом поместье?
Маркус сердито прищурился. Джон был по-своему прав. Маркус и Джулия находились на разных ступенях социальной лестницы.
– Вы сказали, что жена просила вас не болтать лишнего, – напомнил он.
Встав, Джон засунул нож за пояс. Он был явно недоволен разговором.
– Петуния была права, – буркнул он. – Вы слишком толстокожи. Я не стану помогать вам, разбирайтесь сами. – Скрестив руки на груди, Джон сверху вниз посмотрел на Маркуса. – Миледи велела вам ехать в Барроуби. Она сказала, что там есть все, что вам нужно. И еще она просила вас поискать под озером и пожелала вам счастья. – Джон снова сплюнул. – А теперь освободите-ка мой фургон… милорд, и катитесь на все четыре стороны.
Барроуби…
Джулия велела Маркусу ехать в поместье. «Там есть все, что вам нужно», – сказала она и уехала от него. Маркус не винил ее за это. Уж лучше быть брошенным, чем бросать самому.
Она пожелала ему счастья. Но разве он мог быть счастливым без нее?
Добравшись до Лондона, Джулия оставила своего выбившегося из сил жеребца в конюшне при гостинице, расположенной недалеко от аристократического района Мейфэр, и, надвинув капюшон на лицо, вышла на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73