Я на улице. Вечереет. Женщина моя должна вотвот вернуться с работы. Днем в квартире старался не находиться – тет-а-тет с матушкой...
Звоню выяснить, не вернулась ли моя. А моя со сдержанной горечью сообщает, что мама ее, жизнью огорченная, в настоящий момент где-то на полдороге до отделения милиции. С заявлением о том, что дочь попала под влияние особо опасного преступника.
На оставшиеся копейки покупаю в ближайшем «Хозяйственном» кухонный нож. Располагаю его во внутреннем кармане куртки. Нож все норовит проткнуть тонкую ткань подкладки.
Весь вечер катаюсь на троллейбусах. Высматриваю. Пытаюсь культивировать злобу на людей. Это как назло почти не получается. Точнее, как-то волнами. Как увидишь благополучное лицо с гонором и в лице этом уверенность, что все эти сережки и лисьи шубы – заслуженные, что только так и должно быть, – решительности прибавляется. Такая же шуба и похожие серьги, но в лице приветливость, ранимость – и все, за себя противно.
К ночи присмотрел жертву. Нахальную самоуверенную дамочку. Само собой – шуба. Бриллианты в ушах и на пальцах. Много бриллиантов. В кошельке, когда талон доставала, несколько сторублевок виднелось. И лицо. Самое то. Высокомерное, презрительное ко всему миру. Даже косметика на нем наведена была так, чтобы подчеркнуть надменность. При всем этом – одна, и не на такси.
Не знал, запомнила ли она меня в троллейбусе. Сидел за ней, серьги разглядывал. Троллейбус пустой почти, но эта штучка делала вид, что никого вокруг себя в упор не замечает. Выслеживать ее было несложно. Ни разу, зараза, не оглянулась. Несмотря на почти полночь и спальный район.
Вошла в подъезд, я – следом. Но она меня пока не видит. Когда открылась дверь в лифт, я ускорился.
Она сразу все поняла. Дверь закрылась, мы поплыли наверх. Она все знала. И взгляд ее не был высокомерным. Был испуганным и молящим.
Я сунул руку во внутренний карман куртки. За ножом. Может, не стоило смотреть на нее?..
Не достал нож. И не произнес ни слова. Прокатился до ее этажа и вернулся на землю. И долго сидел на заснеженной скамейке возле игрушечного домика в детском городке. Среди многоэтажек с незаслуженно уютными окнами. Плакал. Это было отчаяние.
Вот они, неувязочки здорового образа жизни...
В пять сорок первым дизелем отбыл в Одессу. «Зайцем». В Одессе Гама дал мне свои теплые вещи, деньги не в долг.
Я позвонил милой, узнать, не сильно ли огорчена ее законопослушная маман. Любимая обрадовалась. Она договорилась с друзьями. Мы сможем жить у них.
Вернулся к ней, потому что в Одессе пока ловить нечего было. В этот мой экипированный приезд дела сложились удивительно везуче, но это тема другого рассказа.
Что еще добавить?.. Там на детской скамеечке я был противен сам себе. Позже самонадеянно решил, что в тот вечер была ситуация из тех, которые определяют, что мы из себя представляем. Самонадеянно, потому что такое решить приятно. Но в одном уверен, да по многим другим примерам: для того чтобы понять, что из себя представляет человек, не важно знать, на что он способен, – важно знать, на что он не способен.
Не скучна жизнь «кагалы»...
Помнится, и один из врагов рода человеческого хвастал: «Нас можно винить в чем угодно, но только не в том, что мы скучали».
Глава 8. О репутации
В нормальной вялотекущей жизни репутация гражданина чаще всего определяется его манерой себя подать, имиджем, принадлежностью к какому – либо кругу. Реже – хотя последнее время все чаще, – деловыми качествами. Милый человек, и – ладно, почему бы не числить его в приятелях, не иметь с ним дел?..
У игроков этот номер с манерами, с имиджем не проходит. Параметры, конечно, не лишние, но это все – бусы для фраеров. Что касается круга... Так все в пределах одного! Если желаешь быть уважаемым, приходится предъявлять нечто посущественней.
Что создает репутацию «катале»? Умение выигрывать, мастерство?..
Мастерство, конечно, тоже.
Не менее существенны – скорее более – два других таланта: умение платить и умение получать. Отдавать проигранное и получать выигранное. Если эти свойства при тебе, ты уважаем. Причем свойство платить, думаю, котируется выше.
Все это – смелость, решительность, хладнокровие, артистизм, обаяние – довески к свойствам основным.
Как и в других сферах жизни: работай на репутацию – и она будет работать на тебя.
Потому и не жалеет «катала» ни времени, ни денег, ни нервов на то, чтобы приучить: если проигрываю – плачу, выигрываю – получаю, за лоха не прохожу. Это непросто дается... И оступаться – нельзя, потом можно не подняться.
Люди в картах случайные, наблюдая при Маэстро неизменные сорок, пятьдесят тысяч, недоумевали. К чему уже играть: купи машину, квартиру, обставься, приоденься и живи безбедно. Обеспеченный же человек!..
Не понять им было, что деньги эти – не признак обеспеченности, признак платежеспособности. Это не одно и то же. Второе для репутации игрока существеннее.
Леня Ришелье. Кто из «катал» может сказать, что Ленька неуважаем?.. Да, не профессионал, да, ни разу в долг не давал, на принцип странный ссылался. Да, несмотря на то что не жулик, клиент – тяжелый. Внимательный, вредный, дотошный. Но платил всегда. Что бы там ни было, сколько бы ни проигрывал. Даже тем, кто перед этим не спешил рассчитаться с ним.
Однажды к моменту расчета пляжный милицейский патруль нагрянул. Лист, на котором все записи, скомкал, с собой унес. И что же?.. Ленька пошел за милиционерами, вежливо попросил разрешения на лист взглянуть. Вернувшись к топчанам, рассчитался.
Потому и играли с ним с постоянной готовностью, с удовольствием. Выигрывали не всегда. Но и в этом случае даже непутевые, презираемые за вечно висящие долги, старались рассчитаться. (Есть такая, действительно непутевая категория карточных должников. Изо всех сил стараются подольше не платить. Оттягивают до последнего. Уже и деньги есть, и понятно, что не забудут, не спишут... Не отдают и – все... Словно получают удовольствие от такой забавы на чужих и своих нервах. При этом еще сердятся, глумятся над теми, кому должны. Конечно, такое проходит только в своем, клубном, кругу.)
Так что Ленька, хоть и непрофессионал, был при репутации. Даже за глаза о нем говорили с уважением.
А Вовка Чуб...
Объявился на пляже с виду лоховитый любитель деберца из Архангельска. Наши грифами спланировали, каждый в свою сторону добычу тянет, кусок пожирнее оторвать норовит.
Приезжий, блеклый, слегка заторможенный «тюфяк» по имени Вася, оказался добычей нелакомой. Сам хищников поскушал.
Те, взъерошенные, растерянные, – в стороны. Сидят вокруг на топчанах, обалдело оглядываются. И приблизиться уже боятся, и жаба давит: не упускать же залетного, кровные прикарманившего!
Залетный разлегся на топчане как ни в чем не бывало, солнышку веснушчатое пузо подставил, жмурится сладко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72