Мозг Пруэла умер на мысли о том, сумеет ли он увидеть вспышку пороха у дульного среза. Органы его зрения, правда, сумели дать ответ — но послать его в мозг они уже опоздали.
Ответ был положительный.
Других вопросов у Леса Пруэла не возникло.
И обонятельная луковица больше ему не понадобилась.
Глава седьмая
Подушками пальцев Римо нащупал на земле что-то твердое, похожее на осколок черепной кости. Глаза заливала кровь, капавшая со лба, и, вытирая, он ощутил на пальцах знакомое мокрое тепло. Он делал все слишком медленно. Слишком медленно. И вот теперь расплачивается за это.
Винтовка валялась на мостовой. Он хотел помешать парню спустить курок — но опоздал, раззява. Он уже разнес свой черепок вдребезги. А этот тип мог бы стать той самой ниточкой, по которой Римо наверняка проник бы в центр лабиринта. Но теперь он мертв — и все надо начинать сызнова.
— Потрясающе! — раздался у него за спиной восхищенный визг мисс Виолы.
— Быстрота улитки, — мрачно отозвался Чиун. — Почему ты позволил ему застрелиться, я тебя спрашиваю? Ты не должен был этого допустить! Он был нам нужен живым — и мы его упустили!
— Но он же стрелял... буквально во всех! — лицо мисс Пумбс побелело от страха.
— Не во всех, — уточнил Чиун. — А в меня и Римо.
— Но он убил эту бедную, бедную женщину! И этого несчастного ребенка!
— Когда получают новую машину, ее сначала обычно испытывают.
— Вы хотите сказать, что убил их, только чтобы узнать, стреляет ли его ружье? О, Боже! — ужаснулась Виола.
— Нет, — замотал головой Чиун. — Он сам и был той машиной. Когда будешь рассказывать своей Комиссии про ассасинов, непременно скажи, что Мастер Синанджу, славнейший из них, всячески осуждает использование любителей. И как раз этот случай показывает, что я абсолютно прав. Когда оружие попадает к дуракам, страдают невинные. Вообще нельзя было изобретать огнестрельное оружие. Мы это всегда говорили.
— То есть как — он и был машиной?
— Это было видно по его глазам, — заявил Чиун. — Увидеть это мог почти каждый.
— Но как вы могли увидеть его глаза? — мисс Виола отчаянно пыталась понять хоть что-нибудь. — Как, объясните? Ведь все было так ужасно... выстрелы, и погибли люди, а вы... вы смотрели ему в глаза, да?
— Когда ты, о прелестная дева, входишь в комнату, где полно других женщин, ты ведь сразу замечаешь, кто как накрасился — хотя у меня, например, глаза просто бы разбежались! Но ты замечаешь — потому что приучила себя к тому, чтобы первым делом смотреть именно на это! Вот так же я и Римо себя приучили кое к каким вещам. И потому зрелище смерти не слишком пугает нас — мы оба к нему привыкли. А в своем отчете ты обязательно должна сказать, что Мастера Синанджу не только самые искусные, но и самые симпатичные из ассасинов всех времен. Если, конечно, не считать Римо.
И Чиун, спрятав желтые кисти рук с длинными ногтями в рукава кимоно, застыл в умиротворенной позе на теплом весеннем солнышке перед зданием центра Эдгара Гувера, Вашингтон.
Внутри здания агенты федеральной службы названивали своим адвокатам, чтобы узнать, могут ли они произвести арест по подозрению в причастности к только что произошедшим внизу убийствам — поскольку тротуар, где лежали тела, формально считался городской, а не федеральной собственностью, и любой городской судья сам мог привлечь из-за этого федерального агента к ответу. В Америке никогда не привлекают к суду, например, тех, кто позволил уйти преступнику. Их отпускают — ради соблюдения гражданских прав, уважение к которым должно в конце концов превратить наше время в золотой век любви и всеобщего благоденствия.
Когда внизу прозвучал первый выстрел, в расположенном напротив здании ФБР все окна были в секунду закрыты плотными шторами.
Виола Пумбс в недоумении посмотрела на большие дома — оттуда никто не появлялся. Затем обернулась и волосы встали дыбом на ее голове.
Стоя на коленях у трупа, Римо пил кровь.
— Что случилось? — поднял брови Чиун.
— Он... он пьет кровь. — У Виолы стучали зубы.
— Да нет, — снисходительно улыбнулся Чиун. — Он только мажет ее на палец и нюхает. Кровь — кладовая здоровья, и по запаху одной ее капли опытный врач может определить болезнь или причину смерти. Но сейчас, хвала высшей мудрости, в этом нет нужды — ибо любой посвященный Синанджу скажет без труда, что некое зелье подтолкнуло этого безумца на его деяния. И перед тем как покончить с собой, он был уверен, что покончил с нами.
— Вы и мысли можете читать?
— Нет, — признался Чиун. — Все, что есть у меня — мой опыт. Вот если ты бросишь камень и попадешь в гонг, потом снова бросишь камень и снова попадешь в гонг, а потом бросишь еще раз — и промахнешься... Что ты тогда сделаешь?
— Брошу камень еще раз — чтобы попасть, разумеется!
— Верно. А когда этот безумец стрелял в меня и промазал, он не стал снова стрелять в меня, а прицелился в Римо; а когда не сумел попасть и в него, то убил себя — чтобы мы не узнали, кто велел ему сделать все это. Но, заметь, по второму разу он в нас не стрелял — потому что был уверен, что попал с первого. Поэтому расскажешь своим: кто прибегает к услугам Синанджу, экономит в главном, не скупясь на мелочи. Ибо нет ничего разорительное неудавшегося покушения — можешь поверить мне.
— А ассасины — это тайная организация?
— Тайны нужны лишь любителям, прикидывающимся ассасинами — наше доброе имя немало страдает от их самозванства. Взять ваши две западные войны. Первую из них начал некий самозванец в этом самом Сараево, она привела ко второй, а вторая, будь уверена, непременно приведет к третьей.
— Вы говорите о мировых войнах, мистер Чиун?
— Мировых? Корея в них не участвовала.
Чиун отвернулся, всем своим видом давая понять, что поскольку самая главная страна мира не имела к этим войнам никакого отношения, ему решительно все равно, что сделали друг с другом орды обезумевших европейцев, американцев и этих недоумков из Японии. Обыкновенная резня, которую устроили толпы сумасшедших с таким же сумасшедшим оружием — вместо того, чтобы прибегнуть к изящному, хорошо подготовленному и абсолютно незаметному заказному убийству, не оставляющему последствий и дающему возможность решить все спорные вопросы международной политики.
Обернувшись в сторону Римо, Виола вновь увидела лежавшие на тротуаре тела и окровавленный трупик ребенка — и почувствовала, что ноги ее подкашиваются, однако длинные ногти Чиуна молниеносно пробежали по ее позвоночнику — и к мисс Пумбс вновь вернулась способность видеть и ощущать. Короткий массаж Чиуна в мгновение ока прогнал дурноту, не отпускавшую ее с момента первого выстрела.
— По-моему, — вдруг заметил Чиун, — в этом месте что-то не так — или мои старые глаза меня обманывают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46