Виола огляделась. На тротуаре постепенно собиралась толпа; то и дело слышались испуганные или гневные вскрики. И среди этого зарождавшегося хаоса на улицу вдруг плавно, словно вся неразбериха ничуть не заботила водителя, выехал автомобиль.
— Эта машина... — Неуверенно начала Виола.
— Верно, — кивнул Чиун. — Водитель не обращает никакого внимания на то, что здесь происходит. Можешь, кстати, отметить в своем отчете, что любители, как правило, не замечают таких вещей. Я знаю, что ты — смышленое дитя, и не мне учить тебя, как писать отчеты; но если позже ты решишь вдруг приняться за книгу, непременно опиши в ней, как Мастер Синанджу окинул взглядом толпу белых, жалких в своей беспомощности, и воскликнул: «Оставьте ваш страх — ибо с вами мудрость Дома Синанджу!» Можешь, конечно, описать это своими словами, — скромно добавил он.
Виола увидела, как следам за автомобилем, который привлек их внимание, двинулся Римо. Он не бежал — было больше похоже, что он плывет по воздуху.
Виола не заметила, как он двинулся с места — лишь по тому, как сокращалось расстояние между ним и машиной она поняла, что Римо движется. Она еще успела подумать, что бежит он вроде бы медленно, но движется поразительно быстро — и вдруг поняла, что Римо вообще не бежал. Его плавные, словно замедленные движения нельзя было назвать бегом.
Римо поравнялся с машиной, словно притянутый к ней резиновым жгутом. Раздался удар, металлический скрежет, от машины отделилась левая дверь, и на тротуар, стукнувшись о пожарный гидрант, вывалилось чье-то тело. Из глубокой раны на груди, там, где тело соприкоснулось с гидрантом, хлестала кровь. Было похоже, что его буквально выжало из машины под сильным давлением. Гидрант, однако остался цел.
— Ох! — выдохнула Виола.
Машина остановилась. Из окна высунулась загорелая рука с широким запястьем и помахала им.
— Что случилось, дитя мое? — участливо вопросил Чиун. — Чем ты так взволнована?
— Его... из этой «электры» им как будто бы выстрелили.
— Какой электрик? — не понял Чиун.
— Этот автомобиль, из которого ваш друг только что кого-то выкинул, называется «Бьюик электра».
— А-а, — протянул Чиун. — Понятно. Ну, пойдем, Римо, кажется, зовет нас.
— Но как?
— Он высунул из окна руку и машет нам. Это условный знак, и мы им всегда пользуемся. Это несложно. Просто махать — и все, — пояснил Чиун.
— Нет... Я спрашиваю, как удалось ему выбросить из машины этого парня?
— Взял и выбросил, — пожал плечами Чиун, не понимая, чему она удивляется.
Если вовремя и с толком применять то, чему несколько лет учился — можно делать вещи и более сложные. А-а, она, наверное, под впечатлением от того, что Римо не захотел портить городское водопроводное оборудование.
— Если цель движется, нужно следовать за ней — так, чтобы поразить ее одним точным ударом, — объяснил он Виоле.
— Нет, но с такой силой... Как у него это получается?
— Следуя великой мудрости Дома Синанджу, — машинально ответил Чиун, так и не уразумев в точности, чем так восхищалась Виола.
Правда, те, кто не умеет управлять своим телом и регулировать дыхание, часто удивляются самым простым вещам, которые могли бы делать и сами, если бы пользовались своим организмом правильно.
Открыв Виоле дверь, Чиун пропустил ее на заднее сиденье. В углу, у окна, молча сидел человек. В руке его был зажат кольт 45-го калибра. На губах мужчины играла слабая улыбка. Очень, очень слабая. Обычно так улыбаются те, кто только что сотворил какую-нибудь ужасную глупость. Так оно и выло — джентльмен с револьвером пытался по глупости выстрелить в другого джентльмена, с жилистыми запястьями, расположившегося на переднем сиденье.
На середине этой попытки жизнь его окончилась. Над левым ухом джентльмена виднелась небольшая вмятина — ее хватило как раз для того, чтобы вдвинуть височную долю мозга в мозжечок и зрительный нерв. Последней информацией, которую получили клетки его серого вещества, был краткий призыв «кончай работу». Информация дошла очень быстро — вмятина еще только-только оформилась; еще пару секунд по инерции сокращалось сердце, но, не получая сигналов от мозговых клеток, вскоре замерло.
Печень и почки, перестав получать от сердца свежую кровь, также прекратили работу; организм джентльмена объявил всеобщую забастовку под названием «смерть».
— Все в порядке, мисс Пумбс, — кивнул Римо. — Он не будет тревожить вас.
— Он... он мертв, — едва слышно прошелестела Виола.
Замечание Виолы покоробило Римо, который уже принялся было налаживать контакты с водителем. Тот, со своей стороны, прилагал все усилия, чтобы вести себя как можно более дружелюбно с неожиданным гостем, освободившим салон от пассажиров с поистине ошеломляющей стремительностью.
— Нет, мисс Пумбс, он вовсе не умер. Он будет вечно жить в сердцах тех, кто постарается больше не делать глупостей.
— А что... за что вы его убили? — спросила Виола прерывающимся голосом. — Ведь он мертвый! Совсем, навсегда — и что он вам сделал, он ведь только ехал...
— Что сделал? — переспросил Римо. — За то, что он сделал, милая, убивают всегда и везде. Прежде всего — он не взял на себя труд хорошенько подумать. А кроме того — не умеет обращаться с этой своей штуковиной. Медвежья реакция и птичьи мозги — вот два порока, которые трудно оставить безнаказанными.
Чиун успокаивающе сжал трясущееся запястье Виолы.
— Этот человек поплатился, мисс Пумбс, за оскорбление нашей чести.
Виола его не слышала. Она дрожала так, будто к мочкам ее ушей подключили электрический ток. Ни за какие деньги на свете она не согласилась бы повернуть голову в ту сторону, где находилось «это». Смотреть в другую сторону ей тоже не хотелось — там сидел азиат, который, судя по всему, не находил ничего особенного в случившемся.
— Он нанес смертельное оскорбление также и вашей чести, мисс Пумбс! И смиренно умер во славу той, чье перо воссоздаст наконец историю Дома Синанджу!
— Выпустите меня отсюда! — взвизгнула мисс Виола, находясь на грани истерики. — Я хочу опять к Пупси! И дьявол побери все книжки про убийц, вместе взятые!
— Нам пришлось лишить его жизни, ибо мысли его об устройстве мира были исполнены зла.
Чиуну показалось, что для белого человека этот довод будет более убедителен.
— Виола, — холодно обронил Римо, — теперь заткнитесь и слушайте, что скажу вам я. Он умер, потому что за секунду до этого пытался убить меня. А машина приехала сюда за тем парнем, что убил ребенка и женщину. Именно те, кто сидел в ней, приказали ему сделать это. Они же приказали ему убить нас. Но просчитались — и поэтому сами умерли. Только по этой причине.
— М... мне больше нравится политика. Раздеваться перед конгрессменами вовсе не так опасно!
— Так или иначе, мисс Виола, — покачал головой Римо, — вы влезли в эту историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46