Как и большинство дамогранцев, мы считали, что в семье должно быть не меньше четырех детей, поэтому решили не скаредничать и сразу приобрели соответствующих размеров квартиру — так сказать, с прицелом на будущее. В мечтах я уже представлял, как эти просторные комнаты наполнятся хором детских голосов, и даже в самом кошмарном сне мне привидеться не могло, что всего лишь через год я останусь вдовцом с маленькой дочкой на руках…
Отогнав прочь грустные воспоминания, я проследовал в свой кабинет и отключил затемнение окна как раз вовремя, чтобы увидеть соскользнувший с крыши дома дочкин флайер. Он на секунду завис прямо передо мной — темное пятно на фоне зарева заката, — после чего развернулся и стал удаляться на юго-запад, постепенно набирая высоту. Я помахал ему вслед, хотя знал, что Юля не видит меня, и отошел в глубь комнаты.
На моем рабочем столе по-прежнему лежал листок бумаги, на котором Конноли собственноручно начертал сумму обещанного гонорара. Цифра была фантастическая даже для такого преуспевающего адвоката, как я, — а зарабатываю я, поверьте, совсем неплохо. Если я выиграю дело «Народ Дамограна против Алены Габровой» (а даже отсроченный приговор означал для меня выигрыш), то смогу наконец осуществить свою давнюю мечту о космической яхте — конечно, не сверхсовременной, а достаточно скромной и тихоходной, зато своей, собственной. Юля будет в полном восторге.
Я не стал уничтожать листок, а аккуратно сложил его и спрятал в сейф, так как подозревал, что мне еще не раз захочется взглянуть на него. К тому же было нелишне сохранить для Конноли вещественное доказательство его обещания — но тогда я об этом не думал. Как ни странно, я ни на мгновение не усомнился в его честности, хотя никаких объективных причин верить ему на слово у меня не было. Тем не менее я поверил — возможно потому, что понимал его чувства. Тот факт, что Конноли решил обратиться к адвокату, а не прибегнул к подкупу тюремной охраны, безусловно, свидетельствовал о его порядочности. Впрочем, я был уверен, что идею с побегом он еще не отверг полностью, а оставил ее в качестве запасного варианта на случай моей неудачи в суде, И тогда обещанные мне деньги достанутся кому-то другому.
Я запер сейф и покачал головой. Нет, этого нельзя допустить! И дело здесь даже не в деньгах, вернее, не только в деньгах. Меня не должно касаться, за какие грехи Элен Конноли… то есть Алена Габрова, прикончила доктора Довганя и заслуживает ли она наказание за свой поступок; я ее адвокат, она мой клиент, и я обязан защищать ее при любых обстоятельствах. Также меня не должно касаться, что Томас Конноли собирается увезти дочь с Дамограна и тем самым обмануть правосудие; это уже дело четы Габровых, под чью ответственность Алена будет выпущена на поруки — если, конечно, будет выпущена. Но меня не может не касаться бегство моей подзащитной из тюрьмы. Мало того, что это будет вопиющим нарушением закона, который я поклялся защищать. Это основательно подпортит мне репутацию и отпугнет многих моих клиентов — ведь в основном я имею дело не с обвиняемыми в тяжких преступлениях, а с респектабельными, законопослушными гражданами, которые как огня боятся всякого криминала. Следовательно, я должен вытащить Алену из тюрьмы легальным путем. А что будет дальше — уже вопрос не ко мне.
Итак, за дело. Прежде всего, нужно переговорить с Ричардом — к вечеру он обещал раздобыть кое-какие сведения. Но едва я протянул руку к консоли, чтобы набрать его номер, как вдруг зазвенел звонок и одновременно включился монитор внешнего обзора. На экране возник Ричард Леклер собственной персоной, поднимавшийся ко мне в кабине пассажирского лифта. В отличие от меня и Юли он не любил летать, предпочитая пользоваться наземным транспортом и метрополитеном. Чтобы попасть к нам, ему приходилось подниматься на все сорок четыре этажа вверх, а не спускаться лишь на один с крыши, где располагалась стоянка флайеров.
Как я уже говорил, моя квартира занимала весь пентхаус целиком, и если пассажир лифта нажимал кнопку с номером «44», то во избежание ошибки следовало предупреждение, что на данном этаже проживаем только мы с Юлей. Когда же посетитель повторным нажатием подтверждал свое желание навестить нас, в квартире срабатывал предупреждающий звонок, а на экране монитора появлялась соответствующая картинка. Так что у нас с дочкой всегда было время решить, принимать гостя или притвориться, что никого нет дома.
Избегать встречи с Ричардом я не собирался, поэтому встал с кресла и отправился его встречать. По пути я зашел на кухню, чтобы включить кофеварку, и оказался возле входной двери в тот самый момент, когда Ричард выходил из лифта.
— Привет, — сказал я. — Кофе уже греется.
Размашистым шагом Ричард пересек небольшой вестибюль и сжал мою руку в своей большой волосатой пятерне. По своим габаритам он ничем не уступал Конноли, правда, Ричард не был атлетом, скорее он был полноват.
— Итак, где он?
— Кто? — невинно спросил я.
Ричард поморщился:
— Не придуривайся, Игорь! Я знаю, что ты не послушался моего совета и ввязался в дела Конноли.
— Около часа назад мне звонила Юлька и жаловалась, что ты заперся с ним в кабинете и отключил интерком.
— Теперь понятно, — сказал я закрывая дверь, — Стало быть, спешишь вытянуть меня из неприятностей. Только зря. Мы с Конноли действительно минут сорок поболтали, но ни за какое новое дело я не взялся. Он получил у меня одну консультацию и откланялся.
— Не врешь?
— Честное слово! Я очень тактично дал ему понять, что в клиентах не нуждаюсь, а к политике испытываю стойкое отвращение.
Похоже, Ричард поверил мне. Одобрительно хмыкнув, он снял шляпу и влажный плащ и отправил их в сушилку.
— У вас дождь? — спросил я.
— Да так, моросит немного.
Ричард жил за городом, потому что не терпел городской суеты в свободное от работы время. У него был большой дом и просторная усадьба, по которой целыми днями носилась шумная стайка ребятишек разных возрастов. Ричард и его жена очень любили детей, они уже произвели на свет двух дочек и пятерых сыновей, но останавливаться на достигнутом не собирались.
— Вообще-то я пришел к тебе на хоккей, — произнес Ричард, направляясь в гостиную. — Хочу посмотреть его в нормальной обстановке. А мои сорванцы, можно не сомневаться, устроят по этому случаю форменный дурдом. Кстати, где Юлька?
— У подруги на дне рождения.
— Гм-м. Танцев у них не будет, это факт. Кавалеры весь вечер не смогут оторваться от телевизора.
Я согласно кивнул и отправился на кухню, где уже свистела кофеварка. Когда я вернулся с двумя чашками дымящегося кофе (с молоком для меня и черным для Ричарда), он сидел перед огромным, на полстены, телевизором и раскуривал сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Отогнав прочь грустные воспоминания, я проследовал в свой кабинет и отключил затемнение окна как раз вовремя, чтобы увидеть соскользнувший с крыши дома дочкин флайер. Он на секунду завис прямо передо мной — темное пятно на фоне зарева заката, — после чего развернулся и стал удаляться на юго-запад, постепенно набирая высоту. Я помахал ему вслед, хотя знал, что Юля не видит меня, и отошел в глубь комнаты.
На моем рабочем столе по-прежнему лежал листок бумаги, на котором Конноли собственноручно начертал сумму обещанного гонорара. Цифра была фантастическая даже для такого преуспевающего адвоката, как я, — а зарабатываю я, поверьте, совсем неплохо. Если я выиграю дело «Народ Дамограна против Алены Габровой» (а даже отсроченный приговор означал для меня выигрыш), то смогу наконец осуществить свою давнюю мечту о космической яхте — конечно, не сверхсовременной, а достаточно скромной и тихоходной, зато своей, собственной. Юля будет в полном восторге.
Я не стал уничтожать листок, а аккуратно сложил его и спрятал в сейф, так как подозревал, что мне еще не раз захочется взглянуть на него. К тому же было нелишне сохранить для Конноли вещественное доказательство его обещания — но тогда я об этом не думал. Как ни странно, я ни на мгновение не усомнился в его честности, хотя никаких объективных причин верить ему на слово у меня не было. Тем не менее я поверил — возможно потому, что понимал его чувства. Тот факт, что Конноли решил обратиться к адвокату, а не прибегнул к подкупу тюремной охраны, безусловно, свидетельствовал о его порядочности. Впрочем, я был уверен, что идею с побегом он еще не отверг полностью, а оставил ее в качестве запасного варианта на случай моей неудачи в суде, И тогда обещанные мне деньги достанутся кому-то другому.
Я запер сейф и покачал головой. Нет, этого нельзя допустить! И дело здесь даже не в деньгах, вернее, не только в деньгах. Меня не должно касаться, за какие грехи Элен Конноли… то есть Алена Габрова, прикончила доктора Довганя и заслуживает ли она наказание за свой поступок; я ее адвокат, она мой клиент, и я обязан защищать ее при любых обстоятельствах. Также меня не должно касаться, что Томас Конноли собирается увезти дочь с Дамограна и тем самым обмануть правосудие; это уже дело четы Габровых, под чью ответственность Алена будет выпущена на поруки — если, конечно, будет выпущена. Но меня не может не касаться бегство моей подзащитной из тюрьмы. Мало того, что это будет вопиющим нарушением закона, который я поклялся защищать. Это основательно подпортит мне репутацию и отпугнет многих моих клиентов — ведь в основном я имею дело не с обвиняемыми в тяжких преступлениях, а с респектабельными, законопослушными гражданами, которые как огня боятся всякого криминала. Следовательно, я должен вытащить Алену из тюрьмы легальным путем. А что будет дальше — уже вопрос не ко мне.
Итак, за дело. Прежде всего, нужно переговорить с Ричардом — к вечеру он обещал раздобыть кое-какие сведения. Но едва я протянул руку к консоли, чтобы набрать его номер, как вдруг зазвенел звонок и одновременно включился монитор внешнего обзора. На экране возник Ричард Леклер собственной персоной, поднимавшийся ко мне в кабине пассажирского лифта. В отличие от меня и Юли он не любил летать, предпочитая пользоваться наземным транспортом и метрополитеном. Чтобы попасть к нам, ему приходилось подниматься на все сорок четыре этажа вверх, а не спускаться лишь на один с крыши, где располагалась стоянка флайеров.
Как я уже говорил, моя квартира занимала весь пентхаус целиком, и если пассажир лифта нажимал кнопку с номером «44», то во избежание ошибки следовало предупреждение, что на данном этаже проживаем только мы с Юлей. Когда же посетитель повторным нажатием подтверждал свое желание навестить нас, в квартире срабатывал предупреждающий звонок, а на экране монитора появлялась соответствующая картинка. Так что у нас с дочкой всегда было время решить, принимать гостя или притвориться, что никого нет дома.
Избегать встречи с Ричардом я не собирался, поэтому встал с кресла и отправился его встречать. По пути я зашел на кухню, чтобы включить кофеварку, и оказался возле входной двери в тот самый момент, когда Ричард выходил из лифта.
— Привет, — сказал я. — Кофе уже греется.
Размашистым шагом Ричард пересек небольшой вестибюль и сжал мою руку в своей большой волосатой пятерне. По своим габаритам он ничем не уступал Конноли, правда, Ричард не был атлетом, скорее он был полноват.
— Итак, где он?
— Кто? — невинно спросил я.
Ричард поморщился:
— Не придуривайся, Игорь! Я знаю, что ты не послушался моего совета и ввязался в дела Конноли.
— Около часа назад мне звонила Юлька и жаловалась, что ты заперся с ним в кабинете и отключил интерком.
— Теперь понятно, — сказал я закрывая дверь, — Стало быть, спешишь вытянуть меня из неприятностей. Только зря. Мы с Конноли действительно минут сорок поболтали, но ни за какое новое дело я не взялся. Он получил у меня одну консультацию и откланялся.
— Не врешь?
— Честное слово! Я очень тактично дал ему понять, что в клиентах не нуждаюсь, а к политике испытываю стойкое отвращение.
Похоже, Ричард поверил мне. Одобрительно хмыкнув, он снял шляпу и влажный плащ и отправил их в сушилку.
— У вас дождь? — спросил я.
— Да так, моросит немного.
Ричард жил за городом, потому что не терпел городской суеты в свободное от работы время. У него был большой дом и просторная усадьба, по которой целыми днями носилась шумная стайка ребятишек разных возрастов. Ричард и его жена очень любили детей, они уже произвели на свет двух дочек и пятерых сыновей, но останавливаться на достигнутом не собирались.
— Вообще-то я пришел к тебе на хоккей, — произнес Ричард, направляясь в гостиную. — Хочу посмотреть его в нормальной обстановке. А мои сорванцы, можно не сомневаться, устроят по этому случаю форменный дурдом. Кстати, где Юлька?
— У подруги на дне рождения.
— Гм-м. Танцев у них не будет, это факт. Кавалеры весь вечер не смогут оторваться от телевизора.
Я согласно кивнул и отправился на кухню, где уже свистела кофеварка. Когда я вернулся с двумя чашками дымящегося кофе (с молоком для меня и черным для Ричарда), он сидел перед огромным, на полстены, телевизором и раскуривал сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107