Его контора находилась в этом же самом здании, на двадцать первом этаже. Звали его Игорь Поляков. Сорокалетний вдовец, блондин выше среднего роста, с подтянутой спортивной фигурой. Если верить «картинке», возникшей в воображении Тодорова, то весьма недурен собой, можно сказать, смазлив — но чисто по-мужски. Такие типажи часто встречаются на обложках сентиментальных женских романов. Короче, мечта любой старой девы.
Надо отдать Тодорову должное — он все же назвал имя Полякова, рассказал, где находится его контора, и честно признал, что это хороший адвокат. Мы еще пару минут поговорили, затем я, поблагодарив Тодорова за содержательную беседу и бесплатную информацию, ушла из кафе и на лифте поднялась на двадцать первый этаж.
Мой план был прост и бесхитростен — записаться к Полякову на прием, получить у него консультацию о моем гипотетическом разводе, а заодно вытянуть из него все, что он знает о своей бывшей клиентке, включая то, где она живет. А может, ему известно и кое-что о двойниках — ведь, по мнению Тодорова, представляя суду алиби, он действовал слишком прямолинейно, словно был уверен в его подлинности и не опасался, что в рукаве у обвинения имеются какие-нибудь контрдоводы.
К сожалению, мой план не сработал. Игоря Полякова в конторе не оказалось. Как сообщила мне его секретарша, в последнее время он редко появляется на работе, не берет новых клиентов и занимается только старыми делами. В ее мыслях сквозила сильная обеспокоенность нынешним состоянием шефа — он стал каким-то мрачным, апатичным, угнетенным, заметно похудел и осунулся. Секретарша была убеждена, что это из-за женщины, и на все заставки проклинала «подлую шлюху», которая посмела обидеть «такого классного мужика».
Посему мне оставалось только ретироваться, отбившись от настойчивых предложений секретарши записаться на прием к младшему партнеру Игоря Полякова, его двоюродной сестре Агнешке, у которой как раз было получасовое «окно» между двумя клиентами.
Покинув контору, я задумалась, что мне делать. Можно было полететь в Нью-Ванкувер и разыскать там Алену Габрову. Но, с другой стороны, меня продолжал интересовать и ее адвокат. Теперь даже больше, чем раньше: ведь перемены в нем, которые так беспокоили секретаршу, совпали по времени с завершением дела барышни Габровой, и я подозревала, что это не случайное совпадение.
В муниципальной базе данных Нью-Монреаля мне без проблем удалось получить все необходимые сведения об адвокате Полякове, включая его адрес, а также номера персонального комлога, домашнего и служебного видеофонов. Сначала я собиралась позвонить ему и договориться о встрече, но затем подумала, что с него вполне станется послать меня к черту — и тогда наше дальнейшее общение будет весьма проблематичным. А вот если я без всякого предупреждения заявлюсь под дверь его квартиры, то вряд ли он сразу прогонит меня. Тысяча против одного, что сначала он захочет узнать, с чем я пожаловала. Даже с его внешностью героя-любовника к нему не каждый день ломятся молодые и привлекательные девушки.
Дом по указанному адресу находился совсем недалеко от адвокатской конторы, и я добралась туда на наземном такси. Когда в лифте я нажала кнопку сорок четвертого этажа, из динамика послышался приятный мужской голос, который, во избежание всяческих недоразумений, предупреждал, что на данном этаже проживают только Игорь Поляков и его дочь Юля. Повторным нажатием кнопки я подтвердила свое желание посетить их и между делом подумала, что на густонаселенных планетах, вроде моей родной Аркадии, даже самый преуспевающий адвокат не смог бы позволить себе занимать целый пентхаус в центре столицы — он бы вмиг разорился. А на Дамогране — пожалуйста, нет проблем. Все-таки в провинциальных планетах есть свое очарование, особенно когда их провинциальность сочетается с высокой цивилизованностью и экономическим благополучием.
Выйдя из лифта, я нажала кнопку дверного замка. Почти в ту же секунду дверь квартиры открылась, и на пороге возникла симпатичная белокурая девушка лет шестнадцати — очевидно, та самая Юля, дочь Полякова.
При виде меня она, похоже, нисколько не удивилась. В ее ясном взгляде читался не вопрос «Кто вы? Что вам нужно?», а скорее странная смесь радости с глубокой укоризной. Так, наверное, смотрят на блудную дщерь, после долгих скитаний вернувшуюся домой.
— Здравствуй, Тори. Проходи. Я молча вошла в холл и принялась снимать куртку. Не стану говорить, что я ожидала такой прием, но где-то на бессознательном уровне уже была готова к нему и действовала чисто автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это получилось само собой, без малейших усилий с моей стороны.
Юля закрыла дверь, взяла у меня куртку и сунула ее в шкаф. Затем повернулась ко мне и вновь смерила меня все тем же радостно-осуждающим взглядом.
— Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть, где ты пропадала? Папа из-за тебя весь извелся — а ты не зашла, не позвонила… Вообще как в воду канула! Разве можно так?
Я по-прежнему молчала, не зная, что ей ответить. Моя внутренняя готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие — Юля оказалась «нечитаемой». Ее мысли и эмоции были недоступны мне, и я понятия не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я не располагала даже самыми элементарными сведениями, необходимыми для продолжения разговора: какие отношения были у Тори с девушкой, какие — с ее отцом, когда они познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже не смогу из нее выбраться.
В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень просто. С помощью двусмысленностей, недомолвок и туманных намеков они вытягивают из собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то до поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь же прямые ответы. Однако Юля не собиралась играть по этим правилам, она требовала от меня конкретных объяснений, которые при всем желании я дать ей не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу — но только в том случае, когда мне доступны мысли партнеров по сцене. С таким «суфлером» я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки, как это былое Вентури. Но если меня окружает стена слепоты и молчания, я становлюсь беспомощным ребенком, не годным ни на что, кроме как разреветься от страха и бессилия…
— Твой отец дома? — спросила я, понадеявшись, что уж он-то «читаемый».
— Нет, — ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную. — Но через час должен вернуться.
Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Надо отдать Тодорову должное — он все же назвал имя Полякова, рассказал, где находится его контора, и честно признал, что это хороший адвокат. Мы еще пару минут поговорили, затем я, поблагодарив Тодорова за содержательную беседу и бесплатную информацию, ушла из кафе и на лифте поднялась на двадцать первый этаж.
Мой план был прост и бесхитростен — записаться к Полякову на прием, получить у него консультацию о моем гипотетическом разводе, а заодно вытянуть из него все, что он знает о своей бывшей клиентке, включая то, где она живет. А может, ему известно и кое-что о двойниках — ведь, по мнению Тодорова, представляя суду алиби, он действовал слишком прямолинейно, словно был уверен в его подлинности и не опасался, что в рукаве у обвинения имеются какие-нибудь контрдоводы.
К сожалению, мой план не сработал. Игоря Полякова в конторе не оказалось. Как сообщила мне его секретарша, в последнее время он редко появляется на работе, не берет новых клиентов и занимается только старыми делами. В ее мыслях сквозила сильная обеспокоенность нынешним состоянием шефа — он стал каким-то мрачным, апатичным, угнетенным, заметно похудел и осунулся. Секретарша была убеждена, что это из-за женщины, и на все заставки проклинала «подлую шлюху», которая посмела обидеть «такого классного мужика».
Посему мне оставалось только ретироваться, отбившись от настойчивых предложений секретарши записаться на прием к младшему партнеру Игоря Полякова, его двоюродной сестре Агнешке, у которой как раз было получасовое «окно» между двумя клиентами.
Покинув контору, я задумалась, что мне делать. Можно было полететь в Нью-Ванкувер и разыскать там Алену Габрову. Но, с другой стороны, меня продолжал интересовать и ее адвокат. Теперь даже больше, чем раньше: ведь перемены в нем, которые так беспокоили секретаршу, совпали по времени с завершением дела барышни Габровой, и я подозревала, что это не случайное совпадение.
В муниципальной базе данных Нью-Монреаля мне без проблем удалось получить все необходимые сведения об адвокате Полякове, включая его адрес, а также номера персонального комлога, домашнего и служебного видеофонов. Сначала я собиралась позвонить ему и договориться о встрече, но затем подумала, что с него вполне станется послать меня к черту — и тогда наше дальнейшее общение будет весьма проблематичным. А вот если я без всякого предупреждения заявлюсь под дверь его квартиры, то вряд ли он сразу прогонит меня. Тысяча против одного, что сначала он захочет узнать, с чем я пожаловала. Даже с его внешностью героя-любовника к нему не каждый день ломятся молодые и привлекательные девушки.
Дом по указанному адресу находился совсем недалеко от адвокатской конторы, и я добралась туда на наземном такси. Когда в лифте я нажала кнопку сорок четвертого этажа, из динамика послышался приятный мужской голос, который, во избежание всяческих недоразумений, предупреждал, что на данном этаже проживают только Игорь Поляков и его дочь Юля. Повторным нажатием кнопки я подтвердила свое желание посетить их и между делом подумала, что на густонаселенных планетах, вроде моей родной Аркадии, даже самый преуспевающий адвокат не смог бы позволить себе занимать целый пентхаус в центре столицы — он бы вмиг разорился. А на Дамогране — пожалуйста, нет проблем. Все-таки в провинциальных планетах есть свое очарование, особенно когда их провинциальность сочетается с высокой цивилизованностью и экономическим благополучием.
Выйдя из лифта, я нажала кнопку дверного замка. Почти в ту же секунду дверь квартиры открылась, и на пороге возникла симпатичная белокурая девушка лет шестнадцати — очевидно, та самая Юля, дочь Полякова.
При виде меня она, похоже, нисколько не удивилась. В ее ясном взгляде читался не вопрос «Кто вы? Что вам нужно?», а скорее странная смесь радости с глубокой укоризной. Так, наверное, смотрят на блудную дщерь, после долгих скитаний вернувшуюся домой.
— Здравствуй, Тори. Проходи. Я молча вошла в холл и принялась снимать куртку. Не стану говорить, что я ожидала такой прием, но где-то на бессознательном уровне уже была готова к нему и действовала чисто автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это получилось само собой, без малейших усилий с моей стороны.
Юля закрыла дверь, взяла у меня куртку и сунула ее в шкаф. Затем повернулась ко мне и вновь смерила меня все тем же радостно-осуждающим взглядом.
— Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть, где ты пропадала? Папа из-за тебя весь извелся — а ты не зашла, не позвонила… Вообще как в воду канула! Разве можно так?
Я по-прежнему молчала, не зная, что ей ответить. Моя внутренняя готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие — Юля оказалась «нечитаемой». Ее мысли и эмоции были недоступны мне, и я понятия не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я не располагала даже самыми элементарными сведениями, необходимыми для продолжения разговора: какие отношения были у Тори с девушкой, какие — с ее отцом, когда они познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже не смогу из нее выбраться.
В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень просто. С помощью двусмысленностей, недомолвок и туманных намеков они вытягивают из собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то до поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь же прямые ответы. Однако Юля не собиралась играть по этим правилам, она требовала от меня конкретных объяснений, которые при всем желании я дать ей не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу — но только в том случае, когда мне доступны мысли партнеров по сцене. С таким «суфлером» я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки, как это былое Вентури. Но если меня окружает стена слепоты и молчания, я становлюсь беспомощным ребенком, не годным ни на что, кроме как разреветься от страха и бессилия…
— Твой отец дома? — спросила я, понадеявшись, что уж он-то «читаемый».
— Нет, — ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную. — Но через час должен вернуться.
Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107