— В чем дело, дорогой? Что тебя беспокоит? Он заставил себя улыбнуться:
— Все в порядке, Вика. Наверно, это последствия длительного перелета. Через день-другой я приду в норму.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Тьерри чувствовал на себе ее обеспокоенный взгляд. Поразительно чуткая девушка. И очень умная. И необычайно красивая. И вообще — самая лучшая в мире. Жаль, что с ней ничего не получилось…
Адмирал Сантини принял его весьма радушно, однако не стал тратить много времени на обмен любезностями, а почти сразу завел разговор об исчезновении Келли Симпсон. Со стороны его интерес не выглядел подозрительно — ведь Келли была дипломатом, направленным на Дамогран, а неприятность с ней случилась во время путешествия на корабле, который был приписан к дамогранской базе. Если бы Тьерри ничего не знал о тайной миссии своей помощницы, то воспринял бы расспросы адмирала без всякого удивления, как нечто само собой разумеющееся.
Но он кое-что знал, пусть и совсем немного, поэтому уловил в словах Сантини завуалированное приглашение к откровенности. Решив не тянуть дальше с выполнением поручения Келли, Тьерри спросил:
— Надеюсь, адмирал, нас никто не подслушивает? Глаза Сантини на мгновение сверкнули.
— Насчет этого не беспокойтесь. Подслушать нас не могут. Я об этом позаботился.
Тогда Тьерри рассказал о полученном от Келли Симпсон письме, постаравшись как можно точнее процитировать его по памяти. Адмирал слушал внимательно, затем еще минуту молчал, раздумывая. Почему-то у Тьерри создалось впечатление, что известие о действительной причине пере вода на Дамогран коммодора Конте не явилось для него неожиданностью.
— Ну что ж, — наконец произнес Сантини. — Благодарю вас за предупреждение, господин посланник. Надеюсь, вы никому не рассказали об этом письме?
— Конечно, нет, — без колебаний ответил Тьерри, ожидавший этого вопроса. — Но, разумеется, я должен доложить об этом в региональную штаб-квартиру на Нью-Джорджии.
— Да, безусловно, — согласился адмирал. — Это ваша обязанность… Гм-м. Не сочтите за навязчивость, но я настоятельно рекомендую адресовать донесение лично послу Бьернсену.
Тьерри кивнул. Оле Бьернсен, земной посол на Нью-Джорджии, одновременно был координатором всех дипломатических представительств Земли в этом регионе Галактики. Именно он утвердил его временное назначение на Дамогран взамен предыдущего посла, который был срочно переведен на планету Зинаве.
— Хорошо, — сказал Тьерри. — Я учту ваше пожелание.
После этого с секретными делами было покончено, и адмирал завел с гостем светский разговор о его прежних местах работы. Тьерри отвечал вежливо, но без особого энтузиазма, а его взгляд то и дело останавливался на застекленном стеллаже за спиной Сантини, где лежал весьма громоздкий и неуклюжий на вид, явно устаревшей конструкции армейский бластер.
Наконец адмирал заметил его взгляды и охотно поведал ему историю этого оружия. Тьерри, конечно, знал о сражении при Кашимбу и о той роли, которую сыграл в захвате планетарного разрушителя молодой лейтенант Сантини, однако выслушал его рассказ с неподдельным интересом — адмирал весьма красочно живописал подробности битвы и, не выпячивая своих заслуг, сумел тем не менее подчеркнуть, что во время штурма «Хо Син» находился в первых рядах атакующих.
Под конец Сантини достал из-за стекла бластер и предложил гостю осмотреть его вблизи.
— Не боитесь, что ненароком выстрелите. Он в рабочем состоянии, но стоит на предохранителе и любая случайность исключена.
Тьерри осторожно взял оружие в руки. Бластер оказался более легким, чем можно было ожидать, судя по его виду. Несмотря на свою кажущуюся громоздкость и неуклюжесть, он был весьма удобен и функционален: рукоять как влитая ложилась в правую ладонь, указательный палец удобно дотягивался до спусковой гашетки, а резонатор был покрыт дополнительным теплоизолирующим кожухом, чтобы в случае необходимости бластер можно было придерживать и левой рукой, не рискуя обжечься при интенсивной стрельбе.
Тьерри был полным профаном в военной технике и вооружении, когда-то он, правда, обучался стрельбе, но только из простенького лучевого пистолета, который бил отдельными импульсами фиксированной мощности и продолжительности, не нуждаясь ни в какой особой настройке. А между тем, к своему удивлению, Тьерри внезапно понял, что хорошо знает, как привести этот устаревший бластер в боевое состояние, и, мало того, ему известно назначение всех регуляторов и индикаторов. Совсем не отдавая себе отчет в том, что делает, он быстро переключился на дискретный огонь, снял бластер с предохранителя и направил его на адмирала.
Сантини глядел на него круглыми от изумления глазами.
— Осторожнее, посланник! Что вы…
Договорить он не успел, так как в следующую секунду Тьерри нажал на гашетку.
Раздался короткий свистящий звук, мелькнула синяя вспышка, рука Тьерри чуть дернулась назад от легкой отдачи, а его лицо обдало горячим воздухом. В тот же миг на белом мундире адмирала, чуть ближе к левой стороне груди, задымилось большое черное пятно. Тело Сантини содрогнулось в предсмертной конвульсии, он резко откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и замер, устремив в пустоту свой остекленевший взгляд.
Тьерри стоял в полном оцепенении, не в силах даже пошевелиться, и продолжал держать под прицелом мертвого адмирала. В его голове билась лишь одна отчаянная мысль.
«Что я наделал?.. Господи, что я наделал?!» Затем пришли и другие:
«Как это получилось? Как я мог?.. Я сошел с ума!… Что же теперь будет?..»
Вдруг Тьерри с ужасом обнаружил, что направляет бластер на себя. Прямо в свое сердце. И, что самое кошмарное, он не мог этому воспротивиться.
«Все, это конец…» — мелькнуло в его мозгу.
— Нет, Мишель! — раздался рядом приглушенный окрик. — Остановись!
Чьи-то руки, тонкие и изящные, обтянутые черными перчатками, выхватили у него бластер. Подняв ошалелый взгляд, Тьерри увидел перед собой стройную человеческую фигуру, с головы до ног облаченную в облегающий комбинезон, похожий на тот, который надевают под скафандр. Открытой оставалась лишь верхняя половина лица, и оттуда на Тьерри смотрели большие карие глаза — такие знакомые и родные, ласковые и понимающие. Он узнал их сразу, мгновенно. Он просто не мог не узнать самые прекрасные в мире глаза, в которых так часто растворялся без остатка, охваченный нежностью и страстью…
— Вика, дорогая…
— Да, Мишель, — глухо ответила она сквозь плотную ткань комбинезона. — Я пришла помочь тебе.
Виктория положила на стол бластер и крепко обхватила Тьерри за торс. Это не было объятие, она словно бы собиралась поднять его и понести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107