Вы скажете, а кто ты такой, Александр Белов? И почему ты считаешь, что способен это сделать? Я отвечу. Вы видели в эти дни ролики по телевизору, где люди обо мне говорят. Сколько их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было сделать тысячи. И все люди бы сказали, что можно плохо или хорошо относиться к Белову, но одного у него не отнять — он никогда не поступал против справедливости и всегда отвечал за свои слова. Так вот — я отвечаю за свои слова. Теперь выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.
На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из аппаратной раздались одинокие хлопки — это Гудвины по достоинству оценили экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше рукоплескали даже операторы.
Не аплодировали только трое — ведущий программы и оба его гостя. Но Максим тут же спохватился — прямой эфир все-таки — и с профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь…
А наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел Рыжий Гудвин и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:
— Перл-Харбор, сэр…
XXXIV
Пчела с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном штабе Белова. Под столом уже стояла пустая бутылка, а на столе стояли еще две початые. Пчела разливал спиртное, себе — коньячку, другу — вискаря.
Космос в это время разговаривал по телефону:
— Нет, послезавтра выборы, так что давай завтра пересечемся в «Балчуге», надо кое-какие детали обсудить… Ну, будь…
Пчела поднял свой стакан.
— За Саньку! Ну он и дал батальонам огня! — усмехнулся он. — Я, блин, аж заслушался…
— Могет, чего уж там! — кивнул Космос. — Неясно только, как все это аукнется. Поймут люди-то?
— Да ладно, поймут, — небрежно отмахнулся уже порядком захмелевший Пчела.
Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:
— Ой, не знаю…
Коротко постучав, в кабинет ввалился возбужденный и радостный очкарик Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее разгружать. На стол лег компактный видеоплеер, бухта красного провода, какие-то инструменты и, наконец, бетакамовская кассета с неровной надписью от руки — «Крестный Отец».
— Видали, а? Ну, умора!.. — чуть заикаясь, приговаривал он. — А конкуренты ваши — лохи полные!..
— Молодец, Антоха, — устало улыбнулся ему Космос. — ФАПСИ по тебе плачет.
— А по тебе — Бутырка! — не задумываясь, парировал Антон.
Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно процедил:
— Базар фильтруй!..
Поняв, что сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и добавил к ней еще одну:
— Пацаны, я ж в хорошем смысле…
Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.
— Ладно, Антох, не бери в голову! — хлопнул его по плечу Космос. — Садись, выпей с нами. Вообще-то за удачу не пьют, так что давай так — без тоста…
Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.
XXXV
Субботу, последний день накануне выборов, Саша провел дома. Агитация в этот день была запрещена по закону, поэтому никаких мероприятий у него запланировано не было. Да и что можно было сделать за один день? Все, что мог, он уже сделал.
День выдался чудесный — теплый, солнечный, и Беловы всем семейством отправились гулять в лес. Там было замечательно. Радуясь весеннему теплу, звонко щебетали птахи, воздух был наполнен терпким, чуть горьковатым запахом распускающейся листвы, на открытых полянках желтели первые, самые яркие цветки мать-и-мачехи…
Оказавшись в березовом лесу, Саша пожалел, что не взял с собой топор и парочку пустых банок. Впрочем, складной нож у него с собой был всегда, а в качестве посуды вполне могли сгодиться одноразовые стаканчики, захваченные Ольгой. Выбрав несколько деревьев, Белов сделал на их белоснежных стволах глубокие косые надрезы. Березы, вступившие в пору весеннего брожения, щедро одарили гостей своим сладковатым соком.
— Оль, ты березового сока хотела, помнишь? — спросил Саша, подавая ей стаканчик с самой первой порцией.
Она помнила — Саша понял это по мгновенно вспыхнувшим радостью глазам, по благодарной улыбке, по легкому прикосновению руки.
— А мне? — тут же встрял Ваня.
Пришлось отдать стаканчик сыну. Белову-младшему березовый сок не понравился. Он был мутноват, в нем плавали розоватые крошки древесины, а главное — он был почти не сладким. Короче, проигрывал «Спрайту», лежавшему в материнской сумке, по всем статьям.
Зато Ольга была просто в восторге, и почти весь добытый сок достался ей.
Потом они жгли костер, пекли в золе картошку и уплетали ее вместе с припасами, принесенными из дома.
Весь день Белова не оставляло ощущение спокойной уверенности. Он предпочитал не задумываться о своих шансах на победу в завтрашних выборах. Все равно теперь от него уже ничего не зависело.
Только вечером, устроившись с бутылочкой вина у горящего камина, Белов вернулся мыслями к своей избирательной кампании. Точнее, к ее последней, финишной части. То, что удалось сделать Антону, было просто фантастикой. Парень смог вытащить козырного туза у этого подонка Вовы прямо из рук. И это в самый последний момент — когда ничего уже, по большому счету, исправить было невозможно!
Белову было известно, что вчера команда Каверина предприняла титанические усилия, чтобы запустить-таки свой убойный компромат в эфир. Но все, что им удалось, — это прокрутить запись по какому-то кабельному каналу. Результат от этого показа был абсолютно нулевой — в зону охвата этого канальчика их избирательный округ не попадал.
Да, у Саши были все основания быть довольным. Он еще отхлебнул вина и вдруг неожиданно для себя вполголоса затянул:
— А есау-у-ул догадлив бы-ы-ыл…
Он оборвал песню и усмехнулся сам себе. Удивительно просто, какое замечательное настроение было у него накануне голосования! Саша взял ракетницу, вышел на улицу и жахнул вверх сразу из обоих стволов.
На веранде появилась напуганная выстрелом Ольга. Увидев в руке мужа ракетницу, она тут же успокоилась.
— Саш! У тебя что — День пограничника уже?
— Оль, отгадай загадку, — повернулся Белов к жене. — Зимой и летом — одним цветом?
— Да знаю, знаю… — улыбнулась она. — Саша Белый.
— Умница, дочка! — засмеялся Саша и зарядил в ракетницу два новых патрона.
— Давай закругляйся, Саш, ужинать пойдем…
— Сейчас иду, Оль…
Белов еще раз запулил в черное небо две ярких ракеты и совершенно довольный пошел домой.
XXXVI
Настал день выборов.
На каждом избирательном участке дежурили по наблюдателю от каждой из команд. Причем они следили не столько за ходом выборов, сколько друг за другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из аппаратной раздались одинокие хлопки — это Гудвины по достоинству оценили экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше рукоплескали даже операторы.
Не аплодировали только трое — ведущий программы и оба его гостя. Но Максим тут же спохватился — прямой эфир все-таки — и с профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь…
А наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел Рыжий Гудвин и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:
— Перл-Харбор, сэр…
XXXIV
Пчела с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном штабе Белова. Под столом уже стояла пустая бутылка, а на столе стояли еще две початые. Пчела разливал спиртное, себе — коньячку, другу — вискаря.
Космос в это время разговаривал по телефону:
— Нет, послезавтра выборы, так что давай завтра пересечемся в «Балчуге», надо кое-какие детали обсудить… Ну, будь…
Пчела поднял свой стакан.
— За Саньку! Ну он и дал батальонам огня! — усмехнулся он. — Я, блин, аж заслушался…
— Могет, чего уж там! — кивнул Космос. — Неясно только, как все это аукнется. Поймут люди-то?
— Да ладно, поймут, — небрежно отмахнулся уже порядком захмелевший Пчела.
Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:
— Ой, не знаю…
Коротко постучав, в кабинет ввалился возбужденный и радостный очкарик Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее разгружать. На стол лег компактный видеоплеер, бухта красного провода, какие-то инструменты и, наконец, бетакамовская кассета с неровной надписью от руки — «Крестный Отец».
— Видали, а? Ну, умора!.. — чуть заикаясь, приговаривал он. — А конкуренты ваши — лохи полные!..
— Молодец, Антоха, — устало улыбнулся ему Космос. — ФАПСИ по тебе плачет.
— А по тебе — Бутырка! — не задумываясь, парировал Антон.
Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно процедил:
— Базар фильтруй!..
Поняв, что сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и добавил к ней еще одну:
— Пацаны, я ж в хорошем смысле…
Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.
— Ладно, Антох, не бери в голову! — хлопнул его по плечу Космос. — Садись, выпей с нами. Вообще-то за удачу не пьют, так что давай так — без тоста…
Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.
XXXV
Субботу, последний день накануне выборов, Саша провел дома. Агитация в этот день была запрещена по закону, поэтому никаких мероприятий у него запланировано не было. Да и что можно было сделать за один день? Все, что мог, он уже сделал.
День выдался чудесный — теплый, солнечный, и Беловы всем семейством отправились гулять в лес. Там было замечательно. Радуясь весеннему теплу, звонко щебетали птахи, воздух был наполнен терпким, чуть горьковатым запахом распускающейся листвы, на открытых полянках желтели первые, самые яркие цветки мать-и-мачехи…
Оказавшись в березовом лесу, Саша пожалел, что не взял с собой топор и парочку пустых банок. Впрочем, складной нож у него с собой был всегда, а в качестве посуды вполне могли сгодиться одноразовые стаканчики, захваченные Ольгой. Выбрав несколько деревьев, Белов сделал на их белоснежных стволах глубокие косые надрезы. Березы, вступившие в пору весеннего брожения, щедро одарили гостей своим сладковатым соком.
— Оль, ты березового сока хотела, помнишь? — спросил Саша, подавая ей стаканчик с самой первой порцией.
Она помнила — Саша понял это по мгновенно вспыхнувшим радостью глазам, по благодарной улыбке, по легкому прикосновению руки.
— А мне? — тут же встрял Ваня.
Пришлось отдать стаканчик сыну. Белову-младшему березовый сок не понравился. Он был мутноват, в нем плавали розоватые крошки древесины, а главное — он был почти не сладким. Короче, проигрывал «Спрайту», лежавшему в материнской сумке, по всем статьям.
Зато Ольга была просто в восторге, и почти весь добытый сок достался ей.
Потом они жгли костер, пекли в золе картошку и уплетали ее вместе с припасами, принесенными из дома.
Весь день Белова не оставляло ощущение спокойной уверенности. Он предпочитал не задумываться о своих шансах на победу в завтрашних выборах. Все равно теперь от него уже ничего не зависело.
Только вечером, устроившись с бутылочкой вина у горящего камина, Белов вернулся мыслями к своей избирательной кампании. Точнее, к ее последней, финишной части. То, что удалось сделать Антону, было просто фантастикой. Парень смог вытащить козырного туза у этого подонка Вовы прямо из рук. И это в самый последний момент — когда ничего уже, по большому счету, исправить было невозможно!
Белову было известно, что вчера команда Каверина предприняла титанические усилия, чтобы запустить-таки свой убойный компромат в эфир. Но все, что им удалось, — это прокрутить запись по какому-то кабельному каналу. Результат от этого показа был абсолютно нулевой — в зону охвата этого канальчика их избирательный округ не попадал.
Да, у Саши были все основания быть довольным. Он еще отхлебнул вина и вдруг неожиданно для себя вполголоса затянул:
— А есау-у-ул догадлив бы-ы-ыл…
Он оборвал песню и усмехнулся сам себе. Удивительно просто, какое замечательное настроение было у него накануне голосования! Саша взял ракетницу, вышел на улицу и жахнул вверх сразу из обоих стволов.
На веранде появилась напуганная выстрелом Ольга. Увидев в руке мужа ракетницу, она тут же успокоилась.
— Саш! У тебя что — День пограничника уже?
— Оль, отгадай загадку, — повернулся Белов к жене. — Зимой и летом — одним цветом?
— Да знаю, знаю… — улыбнулась она. — Саша Белый.
— Умница, дочка! — засмеялся Саша и зарядил в ракетницу два новых патрона.
— Давай закругляйся, Саш, ужинать пойдем…
— Сейчас иду, Оль…
Белов еще раз запулил в черное небо две ярких ракеты и совершенно довольный пошел домой.
XXXVI
Настал день выборов.
На каждом избирательном участке дежурили по наблюдателю от каждой из команд. Причем они следили не столько за ходом выборов, сколько друг за другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46