— Саш, я не стал стекла менять, изнутри окна завесил — нормально будет, — сказал второй, доставая из салона два массивных бронежилета, которые он положил на капот. — А броники нам надо все-таки надеть…
— Хорошо, — кивнул Саша.
Шмидт ровным счетом ничего не понимал — этих людей он видел впервые, а, между тем, они разговаривали с Беловым как старые и добрые знакомые.
— Не понял… — протянул Шмидт.
— Это мой новый начальник охраны, — как ни в чем ни бывало сообщил Саша. — Я поеду с ними, а ты поезжай на кладбище, я часам к десяти подтянусь.
— Саш, а что все это значит?.. — нахмурился бритоголовый охранник.
— Да все нормально, Шмидт, — похлопал его по плечу Белов. — У меня к тебе претензий нет. Езжай, оттуда позвонишь.
— Как знаешь… — Шмидт недоверчиво посмотрел на Сашу, потом на каждого из незнакомцев и, неодобрительно хмыкнув, направился к своему джипу.
— Здорово, ребята… Слава, привет! — Белов обменялся с приехавшими рукопожатиями. — Вы идите в дом, перекусите пока, через полчаса поедем.
Шмидт выехал со двора, гости прошли в дом. Оставшись один, Саша подошел к «линкольну», провел рукой по капоту и тихо, почти нежно произнес:
— Ну здравствуй, ласточка… «Такая только у меня и у Майкла Джексона», — с легкой усмешкой вспомнил он, покачав головой. Потом зашел сбоку, присел на корточки, разглядывая потускневший «файер». — Энди Уорхолл…
За спиной дробью застучали торопливые, мелкие шажочки сына. Ваня вихрем налетел сзади, навалился, закрыл своими крохотными ладошками отцу глаза:
— Кто?! — пискнул он.
— Кот в сапогах, — улыбнулся Саша.
— А вот и нет! Это я! — радостно закричал он. — А чья это машина?
— Моего друга.
— А где он?
Белов подхватил сына на руки и на секунду прижался к нему лицом.
— Нет его больше, Вань… — прошептал он.
К ним подошла Оля — собранная и немного отрешенная.
— Саша, ехать пора, — чуть хрипловатым от волнения голосом сказала она.
— Да, пора… — пристально взглянув ей в глаза, согласился Белов.
На кладбище один за другим въехали четыре лимузина-катафалка. Их окружили родственники и друзья. Дюжие парни с траурными повязками принялись выгружать гробы. Мать Тамары, не выдержав, зарыдала в голос. Гроб Космоса качнулся в руках парней, насупленный Юрий Ростиславович непроизвольно дернулся к нему и строго попросил:
— Осторожнее с сыном…
Рядом с ним — рука об руку — стояла некрасивая, заплаканная Люда.
— Он мне предложение сделал… — комкая в руках мокрый платок, вдруг призналась она.
Юрий Ростиславович, словно не понимая, о чем речь, внимательно на нее взглянул, а потом, шумно вздохнув, обнял и порывисто прижал к груди.
У гроба Пчелы дрожащим шепотком причитала его мама:
— Что ж теперь делать-то? Я Витеньке носочки связала, а он их так ни разу и не одел…
— Ну-ну, мать, успокойся… — похлопывал ее по плечу осунувшийся отец. — Что ж теперь… Бог дал, Бог взял…
От гроба к гробу ходили затянутые в черное тетка Саши Екатерина Николаевна и бабушка Оли.
Вскоре у кладбища остановилась машина Шмидта. К нему тут же подошел человек с черно-красной траурной повязкой.
— Шмидт, где Саша? Народ волнуется, надо панихиду начинать…
— Сейчас, — кивнул Шмидт. — Через десять минут будет.
В синем микроавтобусе неподалеку от дома Белова скучали трое тележурналистов. Им было поручено сделать репортаж о похоронах, но они решили сопроводить Белова от самого дома — так, на всякий случай. В ожидании отъезда депутата Госдумы на похороны друзей они завтракали на свежем воздухе прихваченными из дому бутербродами.
Едва ворота Беловского дома распахнулись, телевизионщики тут же юркнули в свою машину. Торопливо дожевывая колбасу, старший невнятно скомандовал оператору:
— Возьми пошире, чтоб вместе с поселком… Мимо них проехали четыре машины, в первой — древнем коричневом «линкольне» — на секунду мелькнуло лицо Белова.
— Давай за ними, — приказал водителю старший. — Только не близко, не надо злить охрану…
Вереница машин выбралась на шоссе, и там телевизионщиков, конечно, вскоре засекли. Перед поворотом от кавалькады отделился джип охраны и, отстав, перегородил дорогу синему микроавтобусу.
— Вот теперь, кажется, доигрались… — испуганно переглянулись журналисты.
Из джипа вылез угрюмый бугай и неторопливо направился к телевизионщикам. Его вид был настолько внушителен, что репортеры дружно подняли руки. Бугай строго посмотрел на них через лобовое стекло и, не сказав ни слова, повернулся и забрался в машину. Джип мощно рванул с места, устремляясь вслед за своими.
Журналисты снова переглянулись, на сей раз с явным облегчением. Старший, испугавшийся больше всех, с глуповатым видом заржал:
— Гы-гы-гы… Чего это он — струхнул?..
Ему было невдомек, что пока он трясся перед угрюмым бугаем из охраны депутата, в ста метрах впереди, за поворотом шоссе, Белов с женой и сыном пересели в «мерседес» сопровождения. В старом «линкольне» остался только водитель, закованный в бронежилет и спецкостюм.
Отсмеявшись, решили снова двинуться вперед, но держаться на сей раз подальше.
Едва микроавтобус выехал за поворот, как их стремительно обогнал белый джип с мигалками на крыше. Он рванулся вдогонку за кавалькадой Белова, из его громкоговорителей громыхал категоричный приказ:
— Прижаться к обочине! Принять всем вправо!.. Повторяю. Всем принять вправо и прижаться к обочине!..
Телевизионщики насторожились.
— Снимем на свой страх и риск, — кивнул старший. — Поднажми!..
Водитель прибавил газу, а оператор приник к видоискателю камеры.
Белый джип обогнал караван и, подрезав их, остановился на мосту. Из задней двери машины выскочил человек в маске с гранатометом в руках. Он резко вскинул оружие к плечу, прицелился и нажал на курок. Гранатомет басовито и глухо плюнул пламенем — и в ту же секунду «линкольн», едва въехавший на мост, подбросило мощным взрывом. Еще мгновение — и объятый пламенем автомобиль, протаранив перила моста, рухнул в реку.
Панихида подходила к концу, когда к сгрудившимся возле гробов людям выскочил очумелый, потерянный Никитин.
— Господа! Господа! — пронзительно выкрикнул он высоким, дрожащим голосом.
Дьякон оборвал службу, десятки лиц разом обернулись на этот тревожный крик. И в наступившей тишине отчетливо и страшно прозвучал срывающийся голос Никитина:
— Друзья, только что сообщили — на въезде в Москву убит Александр Белов!..
Все ахнули. Екатерина Николаевна, запрокинув голову, грузно осела на руки подхватившему ее Антону. Бабушка Оли схватилась за сердце, растерянно выкрикивая:
— Что?!.. Оля!.. Господи, Оля!!..
Юрий Ростиславович закрыл лицо кепкой и затрясся в рыданиях.
Все моментально пришло в движение. Люди беспорядочно сновали, не зная, что делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46