Мы не заключаем Гарри Уорингтона в объятия и не проливаем слез при виде своего кузена. Мы не проливаем слез, и когда он уезжает, - но ведь мы не притворяемся?
- О да! Но вы стараетесь навязать ему нечестное пари, - с негодованием заявил Гарри.
- А в Виргинии этого не случается и там любители пари не пытаются обойти друг друга? А что это за историю вы рассказывали тетушке про английских офицеров и Тома Как Бишь Его из Спотсильвании?
- Но это же было по-честному! - воскликнул Гарри. - То есть, так все делают, и чужому человеку следует быть начеку. Поэтому на священника я не обижаюсь: если он выигрывает, то пусть, на здоровье! Но чтобы родственник! Подумать только: мой собственный кузен хочет на мне нажиться!
- Завсегдатай Ньюмаркета и родного отца не пощадит. Мой брат отправился на ипподром прямо из Кембриджа. Если вы сядете играть с ним в карты, - а он был бы этому очень рад, - то он постарается обчистить вас, если сумеет.
- Что ж, я готов! - воскликнул Гарри. - Я буду играть с ним в любые игры, какие только знаю, буду состязаться с ним в прыжках, ездить верхом, стрелять - вот!
Главу рода эта тирада чрезвычайно позабавила, и он протянул юноше руку.
- Все, что угодно, только не надо с ним драться, - сказал милорд.
- И в этом случае я его побью, черт побери! - воскликнул Гарри, но выражение удивления и неудовольствия, появившееся на лице графа, заставило его опомниться. - Тысяча извинений, милорд! - сказал он, багрово краснея и хватая руку кузена. - Я только что был обижен и сердился на дурное обхождение со мной, но куда более дурно с моей стороны давать волю гневу и хвастать своей ловкостью перед моим хозяином и родственником. У нас, американцев, хвастовство не в обычае, право же так, поверьте мне.
- Вы первый американец, с которым мне довелось познакомиться, так что я поверю вам на слово, - сказал с улыбкой милорд. - И я вас честно предупредил о пари и картах, вот и все, мой милый.
- Виргинца можно об этом не предупреждать! Мы потягаемся с кем угодно! - снова вспыхнул юноша.
Лорд Каслвуд не засмеялся. Только брови его на мгновение изогнулись, а серые глаза опустились.
- Так, значит, вам по средствам поставить пятьдесят гиней и проиграть их? Тем лучше для вас, кузен. Эти огромные виргинские поместья приносят, следовательно, большой доход?
- Вполне достаточный для нас всех - и будь нас вдесятеро больше, его все равно было бы достаточно, - ответил Гарри и подумал: "Он, кажется, решил выведать у меня всю подноготную".
- И ваша матушка назначила своему сыну и наследнику щедрое содержание?
- Такое, какого мне вполне достаточно, милорд, - горячо ответил Гарри.
- Черт побери! Если бы у меня была такая мать! - воскликнул милорд. Но мне приходится довольствоваться мачехой и не брать у нее, а давать ей. А, звонят к обеду. Не пройти ли нам в столовую? - И, взяв своего юного друга под руку, милорд направился с ним в указанную залу.
Душой обеда был преподобный Сэмпсон, который развлекал дам сотнями забавных историй. Будучи капелланом его сиятельства, он, кроме того, служил и в Лондоне, в новой мэйфэрской часовне, которой леди Уитлси (столь известная в царствование Георга I) завещала значительную сумму. Он знал самые пикантные сплетни обо всех клубах и светских интригах, самые последние новости о том, кто бежал и с кем, самую последнюю шутку мистера Селвина, самое последнее дерзкое пари Марча и Рокингема. Он знал, из-за чего старик-король поссорился с госпожой Вальмоден, знал, что герцог как будто завел новую пассию, знал, кто в фаворе в Карлтон-Хаусе у принцессы Уэльской, и кого повесили в понедельник, и как он держался на пути к месту казни. Капеллан милорда рассказывал обо всем этом снисходительно улыбающимся дамам и восхищенному провинциалу, сдабривая свое повествование такими недвусмысленными выражениями и рискованными шутками, что Гарри только широко раскрывал глаза, - совсем недавно прибыв из колоний, он еще не успел свыкнуться с тонкостями столичной жизни. Дамы - и старые и молодые - весело смеялись этим рискованным шуткам. Ах, не пугайтесь, прекрасные читательницы! Мы не намерены смущать вашу безыскусственную скромность и вызывать краску на ваших девственных щеках. Но, как бы то ни было, каслвудские дамы, нисколько не возмущаясь, продолжали слушать пикантные истории священника, пока в часовне, возвещая вечернюю службу, не зазвонил колокол и не отозвал его преподобие из их общества на полчаса. Проповеди не предполагалось. Он успеет вернуться, чтобы выпить бургундского. Мистер Уилл потребовал новую бутылку, и капеллан выпил стаканчик, а потом уже выбежал вон.
Полчаса еще не истекли, когда господин капеллан вернулся и крикнул, чтобы подали еще одну бутылку. Воздав ей должное, джентльмены присоединились к дамам, были разложены два карточных стола - как их раскладывали на много часов каждый день, - и все общество расположилось вокруг них. Госпожа де Бернштейн могла обыграть в пикет любого из своих родственников, и из всех присутствующих потягаться с ней мог только священник.
Так приятно прошел воскресный день, а вечер был столь хорош, что кто-то предложил отправиться в беседку и сыграть партию в вист за освежающей кружкой. Однако большинство постановило никуда не ходить: дамы объявили, что три онера со сдачи и несколько старших карт кажутся им куда прекраснее самых прелестных картин природы. И вот солнце зашло за вязы, а они все еще играли; грачи вернулись в гнезда, каркая свою вечернюю песню, а они продолжали сидеть, поднимаясь, только чтобы поменяться партнерами; колокол в часовне отбивал час за часом, но ему никто не внимал - так приятно пролетали эти часы над зеленым сукном; поднялась луна, зажглись звезды, наконец пробило девять, и лакей доложил, что ужин подан.
Пока они ужинали, раздались хриплые звуки рожка - это в деревню въехал почтальон. Вскоре из деревни принесли почту милорда: его письма, которые он отложил, и его газету, которую он принялся читать. Дойдя до какого-то столбца, он улыбнулся, посмотрел на своего виргинского родственника и протянул газету Уиллу, который пребывал в превосходном расположении духа, так как этот вечер был ознаменован для него удачей и неумеренными возлияниями.
- Прочти вот тут, Уилл, - сказал милорд.
Мистер Уильям взял газету и, прочтя фразу, указанную братом, испустил такое восклицание, что все дамы хором ахнули.
- Боже милостивый, Уильям! Что случилось? - вскричала одна из любящих сестер.
- Ах, дитя мое, почему ты так ужасно бранишься? - спросила любящая маменька.
- В чем дело? - осведомилась госпожа де Бернштейн, задремавшая было после обычной толики пунша и пива.
- Прочтите-ка, ваше преподобие! - сказал мистер Уильям и швырнул газету капеллану с таким свирепым видом, что посрамил бы любого турка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54