- В пух и прах, черт побери! - возопил капеллан, бросая газету.
- Вам повезло, кузен Гарри, - сказал милорд и, взяв ее, прочел вслух: "Скачки в Хантингдоне выиграл Ясон, обойдя Бриллианта, Пифона и Рыжего. Ставки были: пять к четырем на Бриллианта против всех остальных, три к одному против Ясона, семь к двум против Пифона и двадцать к одному против Рыжего".
- Я должен вам половину моего скудного годового жалованья, мистер Уорингтон, - простонал священник. - Я заплачу вам, как только мой благородный патрон расплатится со мной.
- Проклятое невезенье! - проворчал мистер Уильям. - Вот что выходит, когда заключаешь пари в воскресенье. - И он попробовал найти утешение в еще одном бокале, полном до краев.
- Нет-нет, кузен Уилл. Это же было в шутку! - воскликнул Гарри. - Я не могу взять деньги моего родственника.
- Будь я проклят, сэр! Или вы думаете, что я не могу заплатить, если я проиграл? - спросил мистер Уильям. - И что я соглашусь принять от кого-нибудь одолжение? Ничего себе шуточка, а, ваше преподобие?
- Мне доводилось слышать шутки и лучше, - отозвался священник, на что Уильям ответил:
- А, к черту! Нальем-ка еще!
Будем надеяться, что дамы не стали ждать этой прощальной чаши: за вечер они успели выпить вполне достаточно.
^TГлава XVI,^U
в которой Гамбо искусно пользуется старинных английским оружием
Наш молодой виргинец, выиграв такие большие деньги у своего кузена и у капеллана, должен был, как честный человек, дать им возможность отыграться, а посему боюсь, что его матушка и другие строгие блюстители нравов едва ли одобрили бы его образ жизни. Он чересчур много играл в карты. Кроме ежедневного виста или кадрили с дамами, - игра начиналась вскоре после обеда, подававшегося в три часа, и длилась до ужина, - порой затевались и другие игры, когда из рук в руки переходили значительные суммы, и в них принимали участие все джентльмены, включая милорда. После их воскресной беседы его сиятельство держался со своим родственником куда более дружески и ласково, чем прежде, заключал с ним пари и садился играть с ним в триктрак и пикет. Мистер Уильям и благочестивый капеллан тоже были не прочь попытать счастья, но предавались они этому удовольствию потихоньку, втайне от дам, которые несколько раз брали о кузена Уилла слово оставить юного виргинца в покое, не втягивать его в игру и не играть самому. Уилл обещал матери и тетке все, чего они хотели, дал им слово чести никогда не играть, - да, никогда! - но едва семья удалялась на покой, как кузен Уилл с костями и бутылкой рома являлся в спальню кузена Гарри, где он, Хел и его преподобие засиживались за игрой до самой зари.
Гарри, в столь радужных красках описывая лорду Каслвуду материнское поместье, вовсе не хотел вводить своего родственника в заблуждение, хвастать или лгать, так как он был по натуре прямым и правдивым юношей, хотя и надо признать, что, живя дома, он водил весьма странные знакомства - с жокеями, трактирными завсегдатаями, игроками и всякими другими искателями удачи, которых в большом числе можно было встретить в его родной колонии. Земельная знать, к чьим услугам было множество негров, чтобы обрабатывать ее поля и выращивать табак и кукурузу, не имела почти никаких иных занятий, кроме охоты и карт за чашей пунша. Колониальное радушие было безгранично: дом каждого человека был домом его соседа, и бездельничающие помещики непрерывно ездили по гостям, всюду находя примерно одно и то же - радостный прием и непритязательное изобилие. Лакеи виргинского помещика часто разгуливали босыми, седло у него было чиненое-перечиненое, но кукурузы лошадям задавалось вдоволь, а их хозяина за обветшавшей оградой и треснувшими стеклами господского дома ждали неисчерпаемые запасы оленины и домашних напитков. Сколько раз Гарри спал на соломенных тюфяках и участвовал в долгих веселых попойках, потягивая кларет и пунш из глиняных кружек, пока не занималась заря и не наступало время выезда на охоту! Его бедный брат, со стыдом признавал юноша, был куда более благонравным. Но так уж создает людей природа: одни любят книги и чай, а другие - бургундское и быструю скачку по полям и лесам. Английские друзья нашего юноши скоро разгадали его вкусы. Они вовсе не были поклонниками пуританского самоограничения, и Гарри не стал им нравиться меньше оттого, что оказался далеко не маменькиным сынком. Видите ли, сто лет назад нравы были менее строгими, а речи - куда более вольными, чем теперь: назывались своими именами и проделывались такие вещи, при одном намеке на которые мы сейчас испустили бы вопль негодования. Да, сударыня, мы непохожи на своих предков. Разве не должны мы благодарить судьбу, которая так решительно исправила наши нравы и сделала нас столь безукоризненно добродетельными?
Вот так, зорко всматриваясь в окружавших его людей и придя к выводу - с полным на то основанием, - что кузен не прочь его обобрать, Гарри Уорингтон решил во всем поступать по своему усмотрению, ни с кем не советуясь, и оказалось, что во всех азартных играх и всяческих пари он вполне мог потягаться с теми джентльменами, в чьем обществе очутился. Даже бильярд, эта благородная игра, не оказался для него камнем преткновения, и, поупражнявшись несколько дней со своими кузенами и их духовным пастырем, он постиг все его тонкости. Его дед любил бильярд и привез для него стол из Европы, - в то время в провинции его величества Виргинии бильярд был редкостью. И мистер Уилл, хотя вначале он был, несомненно, сильнее, не сумел извлечь из этого обстоятельства большой выгоды. После их первого пари Гарри не слишком доверял мистеру Уиллу, и кузен Уильям с уважением признал, что американец во многом ему равен, а во многом и превосходит его. Но если Гарри играл так хорошо, что постоянно выигрывал у капеллана и вскоре мог уже на равных состязаться с Уиллом, который, разумеется, легко обыгрывал обеих девиц, то почему же в партиях с этими последними, и особенно с одной из них, мистер Уорингтон столь часто оказывался побежденным? Он был неизменно учтив с любым существом, носящим юбку, да и традиционная галантность еще не перевелась на его родине. Вся женская прислуга Каслвуда полюбила молодого джентльмена. Суровая экономка смягчалась в его присутствии, толстая кухарка встречала его широкой улыбкой, горничные, принадлежащие как к французской, так и к английской нации, улыбались ему и хихикали, хорошенькая дочка привратника в сторожке всегда была готова ласково ответить на его ласковое приветствие. Госпожа де Бернштейн все это замечала, и хотя она ничего не говорила, но очень внимательно наблюдала за склонностями юноши и его поведением.
Кто может сказать, сколько лет было леди Марии Эсмонд? Тогда "Книги пэров" были далеко не столь распространены, как в наши благословенные времена, и я могу ошибиться на три-четыре года, а то и на одно-два пятилетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54