Бородино попадал в туза со стапятидесяти шагов. На шпагах он мог одолеть графа Бертрана или самого Александра Дюма. Это был дракон, сторожащий драгоценное pomme d'or Золотое яблоко (франц.)., и мало кто еще отважился бы потягаться силой с врагом si redoutable Столь грозным (франц.)..
Сидя за Salmis d'escargot Рагу из улиток (франц.). в "Ковентри-клубе", молодые денди, которых мы представили читателю в предыдущем томе, разговаривали о наследнице. Франклин Фокс описывал ее жизнь лорду де Кюрдюку, который - о чудо! - слушал его с интересом. Были обсуждены посягательства Бородино и затворничество прекрасной Аметисты. Дом Фиц-Томмагавков на Белгрейв-сквер расположен, как известно всякому, вплотную к особняку, в котором жила Аметиста. Из дома в дом можно было попадать, не выходя на улицу. Она никуда не выезжала иначе как под охраной герцогини, и прорвать такое ограждение было невозможно.
- Невозможно? Все возможно, - сказал лорд Кюрдюк.
- Пари на что вам будет угодно, вы к ней не проникнете, - сказал молодой маркиз Мартингейл.
- Ставлю тысячу пони В жаргоне игроков "пони" - билет в 25 фунтов стерлингов., что проведу неделю в доме наследницы до окончания сезона, ответил лорд Кюрдюк с легким зевком, и пари было заключено под одобрительные возгласы.
Но, казалось, сама судьба ополчилась против лорда Кюрдюка, ибо на следующий же день, когда он катался верхом в Парке, под ним упала лошадь, и он был принесен домой с раздробленной кистью руки и вывихнутым плечом. Доктора объявили его состояние серьезным.
Мартингейл был женат, и потому мог на прогулках невозбранно сопровождать верхом карету Томмагавков. Две недели спустя после описанных выше событий маркиз скакал рядом с большой семейной каретой ее светлости и беседовал с леди Гвиневерой о своем необыкновенном цари.
- Вы знаете, что такое пони, леди Гвиневера? - спросил он. Ее светлость ответила, что знает, у нее есть пони кремовой масти в замке Эскарп. Но она была потрясена, когда лорд Мартингейл сообщил ей, что в скором времени сделается обладателем тысячи пони, ценою в двадцать пять фунтов каждый, которые сейчас пока находятся у банкира Кутса. Вот тут-то он и рассказал про пари с Кюрдюком. Через десять дней соберется парламент и сезон будет окончен. Кюрдюк лежит больной chez lui У себя (франц.).. Стало быть, двадцать пять тысяч фунтов, можно сказать, у него, Мартингейла, в кармане. И он поклялся, что купит яхту у лорда Компасса - с капитаном, командой, пушками и всеми причиндалами.
В тот вечер, возвратившись от леди Кикимоур, Мартингейл нашел на золотом plateau Подносе (франц.). у себя в antichambre Прихожей (франц.). среди множества billets Записок (франц.). следующую краткую записку, приведшую его в изумление:
"Дорогой Мартингейл, не будьте так уж уверены насчет яхты Компасса. До конца сезона еще десять дней; может быть, мои пони еще постоят у Кутса.
Ваш
Кюрдюк.
P. S. Пишу левой рукой, так как правая у меня все еще не срослась после падения".
III
Новый рослый лакей четвертый номер, который поступил на место Джона (уволенного за недостаточную полноту икр, а также из-за того, что его волосы плохо держали пудру), как нельзя более удовлетворял помощника дворецкого, который аттестовал его положительно дворецкому, а тот с похвалой упомянул о нем в докладе самому главному домоправителю. Это был такой обходительный и такой красивый молодой человек, что дамы - приближенные главной экономки не раз удостаивали его своим вниманием. Всеобщее расположение особенно возросло после небольшой стычки, которая у него произошла с мсье Анатолем, могучим валлонцем-посыльным, когда тот был однажды застигнут обнимающим мисс Фестончик - камеристку собственной горничной самой Аметисты. Как только мисс Фестончик увидела, что в лакейскую, где в это время мсье Анатоль как раз "оскорблял ее", входит мистер Джиме, она в тот же миг завизжала - а в следующий миг великан-бельгиец оказался распростертым на ковре, и мистер Джимс стоял над ним с таким грозным лицом, что несчастный chasseur Лакей (франц.). и думать не посмел о дальнейшем сражении. Весть об одержанной победе достигла даже слуха главного домоправителя, который, будучи сам несколько неравнодушен к мисс Фестончик, похвалил Джимса за доблесть и распил с ним у себя в комнате по стакану мадеры.
Кто же был этот Джимс? Он пришел с рекомендациями из дома Кюрдюков. У них, по его рассказам, он прожил два года. "Но там, где нет хозяйки, джентльмен на службе только руку испортит", - объяснял он. А у Джимса рука была на редкость нежная, мисс Фестончик ею вострогалась, и, разумеется, он ее не портил грубой работой: к нему приходил молодой человек, который говорил ему "сэр" и делал за него всю тяжелую работу, а Джимс сидел и читал дамам в лакейской газеты, да не по складам, с запинками, как другие джентльмены, а легко и непринужденно, выговаривая длиннейшие слова безо всякого затруднения. Умел он и по-французски, как обнаружила мисс Фестончик, изучавшая этот язык под руководством мадемуазель, grande fille-de-chambre de confiance; Старшей приближенной камеристки (франц.). потому что когда она у него спросила: "Полли ву Фрэнси, мусью Джиме?" - он с готовностью ответил: "Вуй, мадемуазель, же пассе боко де тонг а Парри. Комон ву порти ву?" "Я долго жил в Париже. Как вы поживаете?" (Искаж. французская фраза). А как восхищалась им мисс Фестончик после того, как он спас в Парке мисс Аметисту, когда ее лошади вдруг понесли!
Бедняжка, бедняжка Фестончик! Джимс и недели не пробыл на службе у Аметисты, а уж нежное сердце маленькой горничной похищено у нее навсегда. Бедняжка, бедняжка Фестончик! Ведь он думает не о тебе.
Случилось это так. Мисс Аметиста приняла приглашение своего кузена князя Бородино покататься с ним в его фаэтоне. Поэтому ее собственный экипаж был отправлен в Парк только с ее компаньонкой, попечению которой был доверен Фидо - прелестнейший в мире малютка спаниель. Фредерик и Джимс застыли на запятках в своих темных модных ливреях; лошади стоили по тысяче гиней каждая, а кучер служил прежде подполковником кавалерии - во всем Парке не было выезда элегантнее.
Князь сам правил лошадьми, и судьба его очаровательной кузины была всецело в его руках. И то ли красные фески в карете турецкого посланника спугнули его караковых, или же виноваты новые желтые ливреи на запятках у миссис Шампиньон, а может, причиной всему - противоестественное безобразие леди Горгоны, проезжавшей в это время в низкой, запряженной шестеркой лохматых лошадок карете, или же, наконец, все дело тут в неумении самого князя; но так или иначе, а только лошади его вдруг чего-то испугались и понесли, расшвыривая экипажи, фаэтоны, коляски и кареты. Аметиста визжала, князь без кровинки в лице сидел, потеряв всякое присутствие духа, а лошади неслись как раз мимо того места, где стоял выезд мисс Аметисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Сидя за Salmis d'escargot Рагу из улиток (франц.). в "Ковентри-клубе", молодые денди, которых мы представили читателю в предыдущем томе, разговаривали о наследнице. Франклин Фокс описывал ее жизнь лорду де Кюрдюку, который - о чудо! - слушал его с интересом. Были обсуждены посягательства Бородино и затворничество прекрасной Аметисты. Дом Фиц-Томмагавков на Белгрейв-сквер расположен, как известно всякому, вплотную к особняку, в котором жила Аметиста. Из дома в дом можно было попадать, не выходя на улицу. Она никуда не выезжала иначе как под охраной герцогини, и прорвать такое ограждение было невозможно.
- Невозможно? Все возможно, - сказал лорд Кюрдюк.
- Пари на что вам будет угодно, вы к ней не проникнете, - сказал молодой маркиз Мартингейл.
- Ставлю тысячу пони В жаргоне игроков "пони" - билет в 25 фунтов стерлингов., что проведу неделю в доме наследницы до окончания сезона, ответил лорд Кюрдюк с легким зевком, и пари было заключено под одобрительные возгласы.
Но, казалось, сама судьба ополчилась против лорда Кюрдюка, ибо на следующий же день, когда он катался верхом в Парке, под ним упала лошадь, и он был принесен домой с раздробленной кистью руки и вывихнутым плечом. Доктора объявили его состояние серьезным.
Мартингейл был женат, и потому мог на прогулках невозбранно сопровождать верхом карету Томмагавков. Две недели спустя после описанных выше событий маркиз скакал рядом с большой семейной каретой ее светлости и беседовал с леди Гвиневерой о своем необыкновенном цари.
- Вы знаете, что такое пони, леди Гвиневера? - спросил он. Ее светлость ответила, что знает, у нее есть пони кремовой масти в замке Эскарп. Но она была потрясена, когда лорд Мартингейл сообщил ей, что в скором времени сделается обладателем тысячи пони, ценою в двадцать пять фунтов каждый, которые сейчас пока находятся у банкира Кутса. Вот тут-то он и рассказал про пари с Кюрдюком. Через десять дней соберется парламент и сезон будет окончен. Кюрдюк лежит больной chez lui У себя (франц.).. Стало быть, двадцать пять тысяч фунтов, можно сказать, у него, Мартингейла, в кармане. И он поклялся, что купит яхту у лорда Компасса - с капитаном, командой, пушками и всеми причиндалами.
В тот вечер, возвратившись от леди Кикимоур, Мартингейл нашел на золотом plateau Подносе (франц.). у себя в antichambre Прихожей (франц.). среди множества billets Записок (франц.). следующую краткую записку, приведшую его в изумление:
"Дорогой Мартингейл, не будьте так уж уверены насчет яхты Компасса. До конца сезона еще десять дней; может быть, мои пони еще постоят у Кутса.
Ваш
Кюрдюк.
P. S. Пишу левой рукой, так как правая у меня все еще не срослась после падения".
III
Новый рослый лакей четвертый номер, который поступил на место Джона (уволенного за недостаточную полноту икр, а также из-за того, что его волосы плохо держали пудру), как нельзя более удовлетворял помощника дворецкого, который аттестовал его положительно дворецкому, а тот с похвалой упомянул о нем в докладе самому главному домоправителю. Это был такой обходительный и такой красивый молодой человек, что дамы - приближенные главной экономки не раз удостаивали его своим вниманием. Всеобщее расположение особенно возросло после небольшой стычки, которая у него произошла с мсье Анатолем, могучим валлонцем-посыльным, когда тот был однажды застигнут обнимающим мисс Фестончик - камеристку собственной горничной самой Аметисты. Как только мисс Фестончик увидела, что в лакейскую, где в это время мсье Анатоль как раз "оскорблял ее", входит мистер Джиме, она в тот же миг завизжала - а в следующий миг великан-бельгиец оказался распростертым на ковре, и мистер Джимс стоял над ним с таким грозным лицом, что несчастный chasseur Лакей (франц.). и думать не посмел о дальнейшем сражении. Весть об одержанной победе достигла даже слуха главного домоправителя, который, будучи сам несколько неравнодушен к мисс Фестончик, похвалил Джимса за доблесть и распил с ним у себя в комнате по стакану мадеры.
Кто же был этот Джимс? Он пришел с рекомендациями из дома Кюрдюков. У них, по его рассказам, он прожил два года. "Но там, где нет хозяйки, джентльмен на службе только руку испортит", - объяснял он. А у Джимса рука была на редкость нежная, мисс Фестончик ею вострогалась, и, разумеется, он ее не портил грубой работой: к нему приходил молодой человек, который говорил ему "сэр" и делал за него всю тяжелую работу, а Джимс сидел и читал дамам в лакейской газеты, да не по складам, с запинками, как другие джентльмены, а легко и непринужденно, выговаривая длиннейшие слова безо всякого затруднения. Умел он и по-французски, как обнаружила мисс Фестончик, изучавшая этот язык под руководством мадемуазель, grande fille-de-chambre de confiance; Старшей приближенной камеристки (франц.). потому что когда она у него спросила: "Полли ву Фрэнси, мусью Джиме?" - он с готовностью ответил: "Вуй, мадемуазель, же пассе боко де тонг а Парри. Комон ву порти ву?" "Я долго жил в Париже. Как вы поживаете?" (Искаж. французская фраза). А как восхищалась им мисс Фестончик после того, как он спас в Парке мисс Аметисту, когда ее лошади вдруг понесли!
Бедняжка, бедняжка Фестончик! Джимс и недели не пробыл на службе у Аметисты, а уж нежное сердце маленькой горничной похищено у нее навсегда. Бедняжка, бедняжка Фестончик! Ведь он думает не о тебе.
Случилось это так. Мисс Аметиста приняла приглашение своего кузена князя Бородино покататься с ним в его фаэтоне. Поэтому ее собственный экипаж был отправлен в Парк только с ее компаньонкой, попечению которой был доверен Фидо - прелестнейший в мире малютка спаниель. Фредерик и Джимс застыли на запятках в своих темных модных ливреях; лошади стоили по тысяче гиней каждая, а кучер служил прежде подполковником кавалерии - во всем Парке не было выезда элегантнее.
Князь сам правил лошадьми, и судьба его очаровательной кузины была всецело в его руках. И то ли красные фески в карете турецкого посланника спугнули его караковых, или же виноваты новые желтые ливреи на запятках у миссис Шампиньон, а может, причиной всему - противоестественное безобразие леди Горгоны, проезжавшей в это время в низкой, запряженной шестеркой лохматых лошадок карете, или же, наконец, все дело тут в неумении самого князя; но так или иначе, а только лошади его вдруг чего-то испугались и понесли, расшвыривая экипажи, фаэтоны, коляски и кареты. Аметиста визжала, князь без кровинки в лице сидел, потеряв всякое присутствие духа, а лошади неслись как раз мимо того места, где стоял выезд мисс Аметисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24