Всякий знает, что за два месяца стоянки на рейде Гавра "Устрашитель" захватил столько вражеских кораблей, что ничего подобного во французских водах и не видывали. Его сражения с фрегатами "Деттинген" и "Курфюрст" стали достоянием нашей отечественной истории; их сопротивление - смело можно сказать, без ущерба для чьей-либо национальной гордости - было достойно британцев, а равно и их мужественных противников; и надобно признать, когда бы не счастливая звезда нашего народа, исход битвы еще мог бы оказаться в пользу английских судов. Только после того, как в четверть четвертого пополудни взлетел на воздух "Курфюрст" - счастливый снаряд угодил ему в камбуз и от детонации взорвалась крюйт-камера, - только тогда коммодор Джеймс Боуви сумел взять на абордаж "Деттинген". Но даже когда американцы, размахивая резаками, завладели их нактоузом, все могло еще кончиться нашим поражением. Англичан все еще было семеро на одного, и их каронады, заряженные острыми швайками, простреливали пушечную палубу, на которой мы находились, сократив вдесятеро наши и без того небольшие силы. Но тут шальная пуля с мачты "Устрашителя" попала прямо в сердце капитану Мамфорду, пробив гвельфскую орденскую звезду, которую он носил на груди, и тогда капитан американцев с криком ринулся по трапу на шканцы, воспользовавшись замешательством врага. Крючья и топоры довершили кровавую работу. Верзила Рамфорд, первый помощник на "Деттингене", пал, сраженный шпагой самого капитана Боуви в рукопашном поединке; а Тому Штирборту выпала честь сорвать британский флаг, убив предварительно англичанина у штурвала. Да упокоются с миром души смелых! Эта битва покрыла славой и победителей и побежденных никто не осмелится утверждать, будто воин-американец не ценит доблестного противника. Горечь поражения была сама по себе достаточной карой для надменных островитян. Жители Хэрн-Бэя все высыпали на берег и наблюдали за ходом сражения, и жестоки, наверно, были их душевные муки, когда у них на глазах звездно-полосатое знамя взвилось на месте старого британского флага и "Деттинген" прополз мимо них на буксире у республиканского фрегата.
Между тем Джеймс Боуви задумал еще одну военную операцию, быть может, самую отчаянную и дерзкую из всех порождений военно-морского стратегического гения. В европейских анналах она получила ложное освещение, а британцы по сию пору из подлой зависти ее замалчивают.
Портсмутский порт был очень скверно защищен. Наша разведка в городе и арсеналах сообщила точные сведения о расположении воинских частей, укреплений и судов в гавани. И вот было решено нанести удар в самое сердце английской державы.
Допустить, что судно размеров "Устрашителя" может незамеченным войти в гавань и что пушки ее фортов оставят его невредимым, казалось невозможным даже безрассудно храбрым американцам. Однако в памятный день 26 июня 1782 года "Устрашитель" вышел с Гаврского рейда и под покровом густого тумана вошел в бухту Бончерч на острове Уайт и стал там на якорь. Неожиданно ворваться в форт Мартелло и обезоружить его малочисленный гарнизон выпало на долю Тома Штирборта с несколькими матросами синебушлатниками. Захваченный врасплох гарнизон немедленно сложил оружие.
А в полночь шлюпка с "Устрашителя" под командованием лейтенанта Бункера на обмотанных веслах вышла из Бончерча и по прошествии часа достигла Портсмутских песчаных причалов, миновав, несмотря на окрики, фрегаты "Фетиду" и "Амфиона" и бриг "Полиантус".
В тот день в гавани на борту флагмана был шумный праздник и банкет по случаю дня рождения одного из принцев королевского дома Гвельфов - а читатель знает наклонности британца там, где дело касается обильных возлияний. На борту королевского флагмана не было ни одного трезвого - все было догружено в непробудный пьяный сон. Даже вахтенный офицер был пьян, он не заметил шлюпок "Устрашителя", вылетевших из тумана, не успел окликнуть их, как уже американские матросы облепили высокий борт корабля.
В следующее мгновенье Том Штирборт уже стоял у руля "Короля Георга", а надменный бритт, защищавший штурвальное колесо, лежал у его ног хладным трупом. Еще минута, и задраены люки. Фрегат оказался во власти команды "Устрашителя". Американские матросы карабкаются по вантам и брасопят паруса, разворачивая фрегат к выходу из гавани. Но дружный хор матросов у ворота, заслуженно прославленный по морям и океанам, разбудил Кемпенфельта, крепко спавшего в капитанской каюте. Что было дальше, всем известно, вернее, неизвестно никому, ибо кто знает, чьей рукой были открыты порты на нижней палубе красавца корабля и как вышло, что гордые пленники потопили свое судно вместе со всеми захватившими его доблестными матросами, лишь бы только оно не досталось Республике.
Изо всех, кто там был, и победителей и побежденных, в живых остался один Том Штирборт. О том, что с ним произошло, он поведал своему капитану, а также Конгрессу Соединенных Штатов, но Вашингтон запретил предавать дело гласности. Лишь совсем недавно по случаю своего стопятнадцатого дня рождения честный моряк рассказал это мне, своему внуку.
"Рецепт призового романа"
Письмо выдающегося драматурга Брауна выдающемуся романисту Снуксу
Таверна "У Слепцов"
Мой дорогой Снукс!
Я занят здесь поисками материала для оригинальных комедий наподобие тех, что ставятся нынче у нас на театре; и в ходе моих изысканий напал на одну свежую мысль, которая, по-моему, может пригодиться тебе, дорогой Снукс, для новой книги. Ты, как я понимаю, уже подвел к концу этот превосходный роман "Мэйфэрские тайны" (кстати сказать, сцена в главе 200-й между герцогом, его бабушкой и иезуитом-дворецким - самая душераздирающая и занимательная из всего, что я в жизни читал), и естественно, должен будешь теперь направить свой гений в новое русло. Мы все уповаем, что перо твое не останется праздным.
Оригинальная мысль, которую я предлагаю твоему вниманию, заимствована у французов, как и вышепомянутые оригинальные пьесы; собственно, я обнаружил ее в одном судебном отчете, опубликованном в газете "Насьональ", честь же изобретения принадлежит французскому литератору мсье Эмануэлю Гонсалесу. У него вышли разногласия с рекламным агентом по денежному вопросу, дело попало в суд, и так получило огласку. И не вижу причины, почему бы тебе не воспользоваться творческим замыслом Гонсалеса и по-своему его не разработать. Ты человек известный, публика от твоих книг в восхищении, все, что выходит под именем Снукса, толпа раскупает с жадностью. И как бы щедро ни платило тебе издательство "Джонсон, Обдирайл и Кo" с Холливелл-стрит, не сомневаюсь, что ты не отказался бы и от сумм покрупнее.
В наши дни, ты сам знаешь, тот не романист, кто пишет без высшей идеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Между тем Джеймс Боуви задумал еще одну военную операцию, быть может, самую отчаянную и дерзкую из всех порождений военно-морского стратегического гения. В европейских анналах она получила ложное освещение, а британцы по сию пору из подлой зависти ее замалчивают.
Портсмутский порт был очень скверно защищен. Наша разведка в городе и арсеналах сообщила точные сведения о расположении воинских частей, укреплений и судов в гавани. И вот было решено нанести удар в самое сердце английской державы.
Допустить, что судно размеров "Устрашителя" может незамеченным войти в гавань и что пушки ее фортов оставят его невредимым, казалось невозможным даже безрассудно храбрым американцам. Однако в памятный день 26 июня 1782 года "Устрашитель" вышел с Гаврского рейда и под покровом густого тумана вошел в бухту Бончерч на острове Уайт и стал там на якорь. Неожиданно ворваться в форт Мартелло и обезоружить его малочисленный гарнизон выпало на долю Тома Штирборта с несколькими матросами синебушлатниками. Захваченный врасплох гарнизон немедленно сложил оружие.
А в полночь шлюпка с "Устрашителя" под командованием лейтенанта Бункера на обмотанных веслах вышла из Бончерча и по прошествии часа достигла Портсмутских песчаных причалов, миновав, несмотря на окрики, фрегаты "Фетиду" и "Амфиона" и бриг "Полиантус".
В тот день в гавани на борту флагмана был шумный праздник и банкет по случаю дня рождения одного из принцев королевского дома Гвельфов - а читатель знает наклонности британца там, где дело касается обильных возлияний. На борту королевского флагмана не было ни одного трезвого - все было догружено в непробудный пьяный сон. Даже вахтенный офицер был пьян, он не заметил шлюпок "Устрашителя", вылетевших из тумана, не успел окликнуть их, как уже американские матросы облепили высокий борт корабля.
В следующее мгновенье Том Штирборт уже стоял у руля "Короля Георга", а надменный бритт, защищавший штурвальное колесо, лежал у его ног хладным трупом. Еще минута, и задраены люки. Фрегат оказался во власти команды "Устрашителя". Американские матросы карабкаются по вантам и брасопят паруса, разворачивая фрегат к выходу из гавани. Но дружный хор матросов у ворота, заслуженно прославленный по морям и океанам, разбудил Кемпенфельта, крепко спавшего в капитанской каюте. Что было дальше, всем известно, вернее, неизвестно никому, ибо кто знает, чьей рукой были открыты порты на нижней палубе красавца корабля и как вышло, что гордые пленники потопили свое судно вместе со всеми захватившими его доблестными матросами, лишь бы только оно не досталось Республике.
Изо всех, кто там был, и победителей и побежденных, в живых остался один Том Штирборт. О том, что с ним произошло, он поведал своему капитану, а также Конгрессу Соединенных Штатов, но Вашингтон запретил предавать дело гласности. Лишь совсем недавно по случаю своего стопятнадцатого дня рождения честный моряк рассказал это мне, своему внуку.
"Рецепт призового романа"
Письмо выдающегося драматурга Брауна выдающемуся романисту Снуксу
Таверна "У Слепцов"
Мой дорогой Снукс!
Я занят здесь поисками материала для оригинальных комедий наподобие тех, что ставятся нынче у нас на театре; и в ходе моих изысканий напал на одну свежую мысль, которая, по-моему, может пригодиться тебе, дорогой Снукс, для новой книги. Ты, как я понимаю, уже подвел к концу этот превосходный роман "Мэйфэрские тайны" (кстати сказать, сцена в главе 200-й между герцогом, его бабушкой и иезуитом-дворецким - самая душераздирающая и занимательная из всего, что я в жизни читал), и естественно, должен будешь теперь направить свой гений в новое русло. Мы все уповаем, что перо твое не останется праздным.
Оригинальная мысль, которую я предлагаю твоему вниманию, заимствована у французов, как и вышепомянутые оригинальные пьесы; собственно, я обнаружил ее в одном судебном отчете, опубликованном в газете "Насьональ", честь же изобретения принадлежит французскому литератору мсье Эмануэлю Гонсалесу. У него вышли разногласия с рекламным агентом по денежному вопросу, дело попало в суд, и так получило огласку. И не вижу причины, почему бы тебе не воспользоваться творческим замыслом Гонсалеса и по-своему его не разработать. Ты человек известный, публика от твоих книг в восхищении, все, что выходит под именем Снукса, толпа раскупает с жадностью. И как бы щедро ни платило тебе издательство "Джонсон, Обдирайл и Кo" с Холливелл-стрит, не сомневаюсь, что ты не отказался бы и от сумм покрупнее.
В наши дни, ты сам знаешь, тот не романист, кто пишет без высшей идеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24