- Buvez en, - сказал старый костоправ пленному французу, - са vous fera du bien, mon vieux coq! Пейте. Это пойдет вам на пользу, старина! (франц.).
И полковник, которому только что кончили перевязывать раны, с жадностью схватил протянутую чашу и осушил ее за здоровье угощающих.
Как непостижимы превратности военной удачи! Всего лишь полчаса назад мы с ним вели смертный поединок, и он, наш теперешний пленник, уже торжествовал надо мной победу. Я как раз занят был с Камбасересом, которого сбил с лошади и готовился скрутить, как вдруг почувствовал укол сзади, к счастью, пришедшийся в кожаную гусарскую ташку; в следующее мгновенье геркулесова длань сдавила мне горло - я очутился на земле - пленник мой бежал - а надо мной, с обнаженной шпагой в вытянутой руке, стоял, сверкая очами, великан в форме полковника Артуазских частей.
- Rends toi, coquin! Сдавайся, мошенник! (франц.). - говорит он.
- Allez au Diable Иди к черту (франц.)., - говорю я. - Фогарти не сдаются.
Я вспомнил мою бедную матушку и сестер, вспомнил наш старый дом в Киллалу - кончик клинка был уже у меня между зубов - мысленно, на последнем дыхании произнес молитву, закрыл глаза - но в это время удача переменилась, и приклад мушкета, которым орудовал Ланти Кланси, вышиб шпагу и перешиб державшую ее руку.
- Тонамундиаль набоклиш! - выругался француз на чистейшем ирландском языке. Хорошо, что я успел совладать с приступом хохота и вовремя остановить Ланти, иначе честный малый проломил бы моему доблестному противнику череп. А ведь мы с ним после этой драки стали сердечными друзьями, как и полагается людям храбрым и благородным.
Штурм бреши был назначен на час заката, и, как поступают в таких случаях настоящие вояки, мы решили оставшееся время провести в свое удовольствие. Каналья-доктор взял себе печенку и крылышко, второе крылышко мы отдали нашему гостю - пленному; негодники Джек Деламер и Том Деланси захватили ножки - а мне бедному, увы, пришлось довольствоваться остатками спинки и гузкой, которая у нас именуется - "Кардинальский нос".
- Ну-с, как вы находите нос его преосвященства? - спросил Джерри Блейк.
- Он же не мог оставить кардинала с носом! - воскликнул неисправимый остряк-доктор, и мы все прямо-таки взвыли от смеха.
- De mortuis nil nisi bonum О мертвых - ничего, кроме хорошего (лат.)., - проговорил Джек, воздев к нему объеденную кость куриной ноги.
- Маловато, но зато, ей-богу, нам не угрожает куриная слепота, - сказал я. - Ладно, ребята, споем-ка добрую песню.
- Идет, - сказал Том Деланси и исполнил нижеследующую балладу собственного сочинения:
Послушайте, ребята, душевно вас прошу,
Вот только кружку пива за Нэнси осушу.
Досталась эта кружка мне, братцы, от дружка,
Поэтому она мне, как память, дорога.
Был малый, каких мало, наш Том Распей-Галлон,
Где пьянка, где гулянка, там всюду первый - он.
Такой он был пьянчуга, любого перепьет,
Ни в чем не подкачает, нигде не подведет.
Однажды, как обычно, он на крыльце сидел
И в кружку с добрым пивом задумчиво глядел.
Вдруг, здрасьте! Смерть с косою грозит ему в лицо:
"Эй, честный Томас, пробил час, кончай свое пивцо!"
Так стал сырой землею, стал глиной друг мой Том,
Из глины вышла кружка, и мы за Нэнси пьем.
- Вздор! - сказал доктор. - Я это уже слышал. А вот вам, ребята, кое-что новенькое.
И старый костоправ запел звучным южно-ирландским тенором:
Наш Ларри О'Тул
Любил разгул,
Немало он скул
Свернул.
Караул!
Наш доблестный Ларри О'Тул.
Он был одноглаз,
Но сиял, как алмаз.
Единственный глаз
И не раз
Красоток сражал
Наповал,
Уж он в этом толк понимал.
Всех больше он пил,
Девицам был мил,
А сколько слупил
Еды!
Пуды.
Но вовсе не пил воды.
Такой уж он был,
Его я любил,
А нынче он в бозе почил,
Навеки уснул,
На небо махнул
Приятель мой Ларри О'Тул. *
* Перевод Э. Линецкой.
Я заметил, что глаза французского полковника засверкали при звуках наречия его родины; но мы были слишком хорошо воспитаны, чтобы показывать, что видим его волнение.
Солнце опускалось за горы, когда мы допели наши песни, и все стали с волнением дожидаться условного сигнала - ракеты из штаб-квартиры сэра Вивиана Стерви, долженствующей возвестить возобновление военных действий. Она взвилась в небо, как раз когда из-за горизонта выплыла во всем серебряном великолепии полная луна, и, прежде чем обгорелая трубка, шипя, упала к ногам генерала Пиктона и сэра Лоури Кола, стоявших на посту во главе обоих штурмующих отрядов, все девятьсот девяносто девять орудий наших батарей уже открыли огонь, и в ответ грянула могучая канонада из форта.
- Ну-с, чей первый танец? - сказал доктор. - Бал-то начался! Ха! Вон покатилась голова бедняги Джека Деламера! Ядро, надо признать, выбрало себе мишень по образу своему и подобию. Пожалуй сюда, Тим, придется мне починить тебе ногу. Твоей жене, Дулан, мой мальчик, понадобится теперь вязать в два раза меньше чулок. У-ух! Вон как рвануло, перебило меня бестактно на полуслове. Вот черт! Да у меня перо со шляпы сорвало.
Так, среди непрекращающегося воя восьмидесятичетырехфунтовых орудий, бесстрашный докторишка шутил свои шутки и делал свое дело. А что сердце у него чувствительное и нежное, знали все, кто служил с ним вместе, и первый Филип Фогарти, скромно пишущий эти строки.
Наша амбразура была, по счастью, совершенно непробиваема для снарядов, и доблестный Раздесятый полк под моим началом понес весьма незначительные потери.
- Не горячитесь, ребята, - сказал я, - вот погодите, скоро у вас будет работка куда какая горячая.
Бравые ребята ответили мне дружным ирландским "ура". Я заметил, что наш пленник не остался равнодушен к этим звукам.
- Земляк, - сказал я, - я тебя признал. Но никогда еще ирландец не был изменником.
- Taisez-vous, - проговорил он, прикладывая палец к губам, - C'est la fortune de la guerre: Молчите. Таковы превратности войны (франц.). если вы когда-нибудь попадете в Париж, спросите там маркиза д'О'Махони, и я встречу вас там гостеприимством, которого из-за ваших тиранических законов не могу оказать в стенах отчего дома у нас на родине.
Слеза затмила мне очи, и я горячо пожал ему руку. Так, значит, это знаменитый полковник прославленной Ирландской бригады, возведенный Наполеоном в сан маркиза на поле Аустерлица!
- Маркиз, - произнес я, - страна, вас изгнавшая, гордится вами. Но чу! Вот, если не ошибаюсь, и сигнал к атаке.
И действительно, капитан Ванделор прискакал к нам сквозь град шрапнели, попросил командира Раздесятого полка, предписал мне находиться в полной боевой готовности и дожидаться только, пока подойдут с флангов Пятидесятый и Шестидесятый полки вместе с отрядом гренадер Германского легиона. Верные вояки вскоре и впрямь объявились; Пятидесятый полк возглавлял Джек Аркепузан (виданное ли дело, чтобы кто-то шел на штурм, а Джек оставался в стороне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24