В результате эта юная леди – настоящая знаменитость. Митчелл видел ее в рекламе косметики, она делала нечто незабываемое с тюбиком помады.
Прикормленный академик начинает дискуссию. Он великолепно подходит для своей роли – прилизанные седые волосы, очки в огромной черной оправе, из-за которых он похож на безумного сыча. Академик разглагольствует о будущем с абсолютной уверенностью, как будто лишь сейчас сошел с машины времени. В первые пять минут он успевает впомнить Олвина Тоффлера, Ницше, Маркса и Юкио Мисиму.
– Мы входим в новую фазу исторического развития, которую я назвал второй эпохой Эдо. Первая эра Эдо была прекраснейшим периодом японской истории. У нас были мир, процветание, буйный расцвет культуры, не затронутой иностранным влиянием. Теперь, благодаря стараниям таких корпораций, как «Софтджой», у нас появилась великая возможность объединить и оживить японскую культуру…
Профессор делает паузу для глотка воды, смахивает прядь волос с очков, и снова принимается вещать с безжалостным напором настоящего пафосного хмыря:
– Вспомните, до того как иностранные корабли появились в Токийском заливе, мы уже обладали самой развитой поп-культурой в мире – культурой, которая объединяла богатых и бедных, купцов и воинов. Я верю, что именно великие художники эпохи Эдо, люди, которые запечатлевали изменчивый мир на гравюрах, в наши дни производили бы игровые программы.
Волна аплодисментов проходит по комнате; в основном хлопает персонал «Софтджоя» в своих ярко-оранжевых блузах, потом Ёити Сонода поднимает руку и начинает говорить. Финансовые аналитики принимаются строчить. Этой части вечера они и ждали.
– Вам будет приятно узнать, что новая версия «Джойстэйшн» достигла запланированного уровня месячных продаж. Как результат, мы надежно удерживаем долю рынка в 30 %, всего лишь на пять пунктов позади нашего главного конкурента – «Мега Энтерпрайзис». К концу года я планирую поднять нашу долю рынка до 60 %. – Замечательно амбициозная цифра. Большинство аналитиков улыбаются, записывая. – В конечном счете, наша потребительская база будет расширена до людей всех возрастов и социальных слоев – от школьников начальных классов до бабушек и от офисных работников до священников. Образцы игр, которые мы сегодня вам продемонстрировали, могут дать вам некоторое представление о том, что это будет. Действительно, как и предсказал нам сэнсэй, Япония находится на пороге цифровой версии эпохи Эдо. Давайте научимся играть, как умели наши предки. Давайте играть серьезно.
Персонал разражается новыми аплодисментами. Митчелл присоединяется. Сонода определенно впечатляет. Чтобы стать успешным предпринимателем в Японии, нужна яростная решимость – в этой стране нарушение сложившегося экономического порядка воспринимается как чуть ли не преступление. Добиться господства на поле, которое в течение последнего десятилетия неустанно удобряют ресурсами гигантские конгломераты, – тут нужны кремниевые яйца.
Теперь очередь девушки – игрового критика. И вот тут всех ждет главный сюрприз. Она начинает с обзора американской игровой индустрии и прав интеллектуальной собственности. Другими словами, Рэйко Танака оборачивается весьма неглупой женщиной, красноречивой и остроумной. Митчелл чувствует, что обманут, увлечен, сконфужен. Это хихиканье во время дурацкой телевикторины – она притворялась? Или это она сейчас притворяется? Может, ни тогда, ни сейчас. Может, это женщина с внешностью кинозвезды, отличными мозгами и простодушным, веселым характером. Вот был бы феномен! Митчеллу хватает доли секунды, чтобы понять, что он хочет жениться на Рэйко Танака.
Он придвигается ближе, смотрит, слушает, пожирает. Когда дискуссия окончена, Соноду и двоих выступающих окружает толпа атлетически сложенных работников «Софтджой». Митчелл внедряется в толпу, бормочет комплименты, обменивается визитками. Многие люди, которыми любуешься по телевизору, в обычной жизни выглядят странно. Но не Рэйко Танака. Она выглядит глянцевой, симметричной, легкой как воздух. Она бросает взгляд на Митчелла. Сексуальное излучение пронизывает его с близкого расстояния, оно так сильно, что поднимает дыбом волосы у него на затылке. Он улыбается и бормочет что-то еще. Рэйко впечатлена тем, как умело он пользуется японскими любезностями. Он обожает ее за это и пытается взглядом сделать ей предложение. Не работает; ее взгляд непроницаем, как отражатель. Быстрая телевизионная улыбка – и Сонода ведет ее к двери. Любовь с первого взгляда, без сомнения.
Два члена личного мозгового центра Ёити Соноды ведут его к лифту. Профессор Судзуки за его спиной все еще тараторит про свою цифровую нирвану. Рэйко Танака хранит мрачное молчание, что неудивительно после того, что произошло прошлой ночью. Но все хорошее кончается, даже самые успешные форматы нуждаются в апгрейде. Такова разница между предпринимателем и менеджером. Менеджер действует, когда заставляет необходимость. Предприниматель действует и тогда, когда необходимости нет. Между ним и Рэйко было еще столько удовольствия и тепла, столько еще таилось новых открытий. Вот почему она сейчас так огорчена и, быть может, ненавидит его. Но если б она его не ненавидела, это бы значило, что он опоздал и повел себя как менеджер. Ни в бизнесе, ни в личных делах Ёити Сонода никогда не вел себя как менеджер.
Лифт с приглушенным шумом поднимается на тридцатый этаж. Он имеет форму сферы со стеклянной стенкой и ходит вверх-вниз по прозрачной шахте сбоку здания, как пузырь в термометре. Сонода глядит вниз на кучу мелкоты внизу, которая быстро удаляется и уменьшается. Единственный небоскреб на мили в округе – отель «Сэйкю». Братья, которые его контролируют, также владеют, помимо прочего, железной дорогой, растянувшейся по западным окраинам Токио, и сетью универмагов, супермаркетов и круглосуточных магазинчиков в торговых районах города. При строительстве отеля старший брат потратил кучу денег, чтобы обойти некоторые пункты строительного кодекса. По слухам, взятка равнялась пятистам миллионам иен. Деньги были спрятаны в мешках с рисом и под покровом ночи доставлены старой иссохшей енотовидной собаке, которая тогда работала губернатором.
Работники «Софтджоя» ждут их на тридцатом этаже: оранжевые блузы с черной молнией на груди. Средний возраст сотрудников: двадцать семь лет. Самый старший сотрудник: тридцатидевятилетний президент компании.
Сонода ведет их в одну из своих комнат. Они усаживаются на диван, пощипывают суси и пьют белое вино. Профессор продолжает свой монолог, словно сидит напротив своего лучшего студента, а не работодателя. Хмурая Рэйко глядит в окно – после презентации она погасла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Прикормленный академик начинает дискуссию. Он великолепно подходит для своей роли – прилизанные седые волосы, очки в огромной черной оправе, из-за которых он похож на безумного сыча. Академик разглагольствует о будущем с абсолютной уверенностью, как будто лишь сейчас сошел с машины времени. В первые пять минут он успевает впомнить Олвина Тоффлера, Ницше, Маркса и Юкио Мисиму.
– Мы входим в новую фазу исторического развития, которую я назвал второй эпохой Эдо. Первая эра Эдо была прекраснейшим периодом японской истории. У нас были мир, процветание, буйный расцвет культуры, не затронутой иностранным влиянием. Теперь, благодаря стараниям таких корпораций, как «Софтджой», у нас появилась великая возможность объединить и оживить японскую культуру…
Профессор делает паузу для глотка воды, смахивает прядь волос с очков, и снова принимается вещать с безжалостным напором настоящего пафосного хмыря:
– Вспомните, до того как иностранные корабли появились в Токийском заливе, мы уже обладали самой развитой поп-культурой в мире – культурой, которая объединяла богатых и бедных, купцов и воинов. Я верю, что именно великие художники эпохи Эдо, люди, которые запечатлевали изменчивый мир на гравюрах, в наши дни производили бы игровые программы.
Волна аплодисментов проходит по комнате; в основном хлопает персонал «Софтджоя» в своих ярко-оранжевых блузах, потом Ёити Сонода поднимает руку и начинает говорить. Финансовые аналитики принимаются строчить. Этой части вечера они и ждали.
– Вам будет приятно узнать, что новая версия «Джойстэйшн» достигла запланированного уровня месячных продаж. Как результат, мы надежно удерживаем долю рынка в 30 %, всего лишь на пять пунктов позади нашего главного конкурента – «Мега Энтерпрайзис». К концу года я планирую поднять нашу долю рынка до 60 %. – Замечательно амбициозная цифра. Большинство аналитиков улыбаются, записывая. – В конечном счете, наша потребительская база будет расширена до людей всех возрастов и социальных слоев – от школьников начальных классов до бабушек и от офисных работников до священников. Образцы игр, которые мы сегодня вам продемонстрировали, могут дать вам некоторое представление о том, что это будет. Действительно, как и предсказал нам сэнсэй, Япония находится на пороге цифровой версии эпохи Эдо. Давайте научимся играть, как умели наши предки. Давайте играть серьезно.
Персонал разражается новыми аплодисментами. Митчелл присоединяется. Сонода определенно впечатляет. Чтобы стать успешным предпринимателем в Японии, нужна яростная решимость – в этой стране нарушение сложившегося экономического порядка воспринимается как чуть ли не преступление. Добиться господства на поле, которое в течение последнего десятилетия неустанно удобряют ресурсами гигантские конгломераты, – тут нужны кремниевые яйца.
Теперь очередь девушки – игрового критика. И вот тут всех ждет главный сюрприз. Она начинает с обзора американской игровой индустрии и прав интеллектуальной собственности. Другими словами, Рэйко Танака оборачивается весьма неглупой женщиной, красноречивой и остроумной. Митчелл чувствует, что обманут, увлечен, сконфужен. Это хихиканье во время дурацкой телевикторины – она притворялась? Или это она сейчас притворяется? Может, ни тогда, ни сейчас. Может, это женщина с внешностью кинозвезды, отличными мозгами и простодушным, веселым характером. Вот был бы феномен! Митчеллу хватает доли секунды, чтобы понять, что он хочет жениться на Рэйко Танака.
Он придвигается ближе, смотрит, слушает, пожирает. Когда дискуссия окончена, Соноду и двоих выступающих окружает толпа атлетически сложенных работников «Софтджой». Митчелл внедряется в толпу, бормочет комплименты, обменивается визитками. Многие люди, которыми любуешься по телевизору, в обычной жизни выглядят странно. Но не Рэйко Танака. Она выглядит глянцевой, симметричной, легкой как воздух. Она бросает взгляд на Митчелла. Сексуальное излучение пронизывает его с близкого расстояния, оно так сильно, что поднимает дыбом волосы у него на затылке. Он улыбается и бормочет что-то еще. Рэйко впечатлена тем, как умело он пользуется японскими любезностями. Он обожает ее за это и пытается взглядом сделать ей предложение. Не работает; ее взгляд непроницаем, как отражатель. Быстрая телевизионная улыбка – и Сонода ведет ее к двери. Любовь с первого взгляда, без сомнения.
Два члена личного мозгового центра Ёити Соноды ведут его к лифту. Профессор Судзуки за его спиной все еще тараторит про свою цифровую нирвану. Рэйко Танака хранит мрачное молчание, что неудивительно после того, что произошло прошлой ночью. Но все хорошее кончается, даже самые успешные форматы нуждаются в апгрейде. Такова разница между предпринимателем и менеджером. Менеджер действует, когда заставляет необходимость. Предприниматель действует и тогда, когда необходимости нет. Между ним и Рэйко было еще столько удовольствия и тепла, столько еще таилось новых открытий. Вот почему она сейчас так огорчена и, быть может, ненавидит его. Но если б она его не ненавидела, это бы значило, что он опоздал и повел себя как менеджер. Ни в бизнесе, ни в личных делах Ёити Сонода никогда не вел себя как менеджер.
Лифт с приглушенным шумом поднимается на тридцатый этаж. Он имеет форму сферы со стеклянной стенкой и ходит вверх-вниз по прозрачной шахте сбоку здания, как пузырь в термометре. Сонода глядит вниз на кучу мелкоты внизу, которая быстро удаляется и уменьшается. Единственный небоскреб на мили в округе – отель «Сэйкю». Братья, которые его контролируют, также владеют, помимо прочего, железной дорогой, растянувшейся по западным окраинам Токио, и сетью универмагов, супермаркетов и круглосуточных магазинчиков в торговых районах города. При строительстве отеля старший брат потратил кучу денег, чтобы обойти некоторые пункты строительного кодекса. По слухам, взятка равнялась пятистам миллионам иен. Деньги были спрятаны в мешках с рисом и под покровом ночи доставлены старой иссохшей енотовидной собаке, которая тогда работала губернатором.
Работники «Софтджоя» ждут их на тридцатом этаже: оранжевые блузы с черной молнией на груди. Средний возраст сотрудников: двадцать семь лет. Самый старший сотрудник: тридцатидевятилетний президент компании.
Сонода ведет их в одну из своих комнат. Они усаживаются на диван, пощипывают суси и пьют белое вино. Профессор продолжает свой монолог, словно сидит напротив своего лучшего студента, а не работодателя. Хмурая Рэйко глядит в окно – после презентации она погасла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92