– Правда? – говорит Саша. – Тогда, может, пригласишь меня послушать, что они говорят?
Надвигается катастрофа, ловушка, которую Митчелл поставил себе своими руками. Лазерные глаза Саши опаляют ему щеки. Усмешка Хамады проедает душу.
– Сейчас это невозможно, – запинается он. – Они просят о полной конфиденциальности. Возможно, это очень большая сделка, Саша. Дайте мне время до конца месяца.
– Большая сделка! – хрюкает Хамада. – Если этому поверить, то можно поверить всему!
Саша игнорирует его слова. Митчелл заставляет себя смотреть ей в глаза. Это непросто. Эта женщина, интересно, когда-нибудь моргает? Или она себе веки по утрам приклеивает?
– Хорошо, – говорит она наконец. – Две недели погоды не сделают.
– Погодите минутку, – протестует Хамада. – В этом же нет никакого смысла!
Знал бы Хамада Сашу получше, он бы такого не сказал. Она поворачивается, просвечивает его двумя смертоносными лучами.
– Здесь принимаю решения я, – говорит она голосом на несколько градусов ниже точки замерзания. – Вернитесь и просмотрите документ, который я вам дала. Мы обсудим его позже.
Рот Хамады открывается и закрывается, как у умирающего карпа. Что дает Митчеллу возможность ретироваться.
Очутившись в прежней безопасности маленькой комнаты, Митчелл запирает щеколду и сползает на татами. Котел со скияки пузырится и пенится – успокаивающая музыка для измученных мозгов. Опираясь на локоть, Митчелл наворачивает говядину, соевый творог, лапшу, капусту, грибы. От стресса ему всегда хочется есть, а скияки – одно из его любимых блюд. Почему? Во-первых, вкусно, во-вторых, нет правильного способа готовить его или есть, в-третьих, оно выглядит тем, чем и является – бесформенной, бесцельной мешаниной. Как его жизнь.
Сегодня вечером в городе – десять триллионов дождевых капель упадут с неба на сто миллиардов иен товаров и услуг будет куплено и продано миллион работников отправятся домой на метро сто тысяч неоновых иероглифов вспыхнут и погаснут десять тысяч оргазмов случится в «лав-отелях» тысяча маленьких землетрясений просочится сквозь насыпи земли сотня малышей родится десять человек погибнут в автокатастрофах и один частный детектив будет подстрелен неизвестным противником.
Джордж надел свой любимый пиджак – черный с малиновыми вставками, достаточно просторный и большой, чтобы упрятать пистолет во внутренний карман. Он оставил зеркальные очки в бардачке «мазды», надежно припаркованной у детской больницы в нескольких кварталах неподалеку. Теперь время использовать информацию, которую он вытащил из старой шлюхи прошлой ночью.
Прежде всего, Джордж обходит дом, выискивая глазами «хонду» с номерами Сайтамы. Она там, прислонена к стене между двумя торговыми автоматами. Джордж думает, не порезать ли шины, не залить ли маленькую бутылочку сакэ в бензобак. Улыбается над тщетой этой идеи. Мори все равно больше никогда не придется водить мотоцикл.
К счастью, народу вокруг немного, лишь какой-то старик выходит из бани чуть дальше по улице, да пара студентов крутится вокруг караокэ-кабинок. Джордж выжидает, когда они уйдут, и поднимается по лестнице сбоку здания. Дождь легко барабанит по железным ступеням. Джордж движется осторожно, проверяя каждую ступеньку, прежде чем ступить на следующую. На третьем этаже какая-то торговая компания, свет не горит. Джордж припадает к полу, достает из кармана лыжную маску, натягивает на голову. Зализанная прическа испорчена, нос чешется. Джордж стискивает зубы. Он не собирается носить эту штуку дольше нескольких минут.
Кабинет Мори должен быть на шестом этаже. Подтверждение: грязная маленькая вывеска на двери «Кадзуо Мори – экономические и социальные исследования», выцветшие иероглифы. Джордж слышит музыку внутри, какой-то визгливый саксофон, дергающий за нервы. Он вытаскивает пистолет, проверяет. Во рту пересохло, сердце бьется на удивление быстро – может, многовато принял бензедрина. Не о чем беспокоиться, абсолютно не о чем. У Мори нет оружия, он не знает, что должно произойти. После того, что Джордж сделал с Сакурой, она несколько недель ничего никому не сможет сказать.
Джордж делает глубокий вдох и кладет палец на кнопку звонка.
Мори у себя с большим, нежели обычно, вниманием просматривает политический отдел ежедневной газеты. «Видение, лидерство и дух обновления» – заголовок и фото Сэйдзи Ториямы, произносящего речь перед американской Торговой палатой. Очевидно, американцы любят Торияму, так же как и все остальные. Посол назвал его «великим борцом японского движения за реформы», а Генри Киссинджер согласился написать предисловие к его новой книге. Само фото довольно странное – Торияма гримасничает, как демон-страж на стене замка. Может, думает Мори, когда его фотографировали, он думал о судьбе своих старых друзей, Миуры и Наканиси.
Уно звонит в восемь, говорит, что весь день расследовал смерть Наканиси. Смерть подается как сердечный приступ, но детали разочаровывают неясностью. По некоторым отчетам, Наканиси умер в сауне престижного гольф-клуба. Другие говорят, что это случилось в квартире неназываемого близкого друга. В скандальных журналах даже были слухи, что он совершил самоубийство из-за больших нераскрытых потерь на международных рынках.
– Что ты думаешь? – спрашивает Мори.
– Слишком молод для сердечного приступа, – говорит Уно решительно. – Он был ненамного старше вас, Мори-сан.
– Это может случиться с каждым.
– Но он был в хорошей форме. Спортсмен, бывший чемпион по лыжам, пятикратный – по гольфу.
– Надо же, – сухо говорит Мори. – А что насчет самоубийства?
– Тоже непохоже. Он всего несколько лет как стал президентом компании. Какие бы ни были проблемы, он еще мог бы свалить их на отца.
В уме Мори зарождается мысль: может, он недооценивал потенциал Уно? Анализ вполне неглупый. Дальше – еще лучше:
– Я решил немного покопаться в прошлом, чисто интуитивно. И нашел кое-что очень интересное, Мори-сан. Наканиси жил в Сироганэ-дай, в традиционном деревянном доме. И вот полтора года назад произошел таинственный пожар, и все жилье сгорело. Но, к счастью, вся семья в это время отсутствовала.
– Ты уверен?
– Конечно! У меня есть имена соседей, людей, которые тогда работали в пожарной части. Я уже написал отчет. Хотите, отпечатаю копию и принесу вам?
– Обязательно, – говорит Мори. – И… слушай, ты отлично поработал. Ты небезнадежен.
На том конце провода Уно резко выдыхает:
– Спасибо, Мори-сан. Я долго ждал, когда же вы это скажете.
Мори кладет трубку на рычаг и задумчиво смотрит в стол. Может, в Уно и есть все, что нужно детективу. В конце концов. Потому что теперь детективу нужно не то, что раньше. Мир меняется быстро, за ним не угнаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92