Тогда зазвучат все пароходные сирены, дон Хосе возложит на голову мисс Паржизек корону, а участники бала воздадут ей соответствующие почести.
Проект дона Хосе имел шумный успех. Но у некоторых он вызвал решительное сопротивление. Клуб «Жрицы Афродиты» наложил на него вето. Изрекла вето миссис Уоррен, воспринимавшая дифирамбы тетушке Каролине как личное оскорбление. Подумать только – собираются чествовать какую-то полудикую женщину, которая пренебрегает десятью миллионами, а жена сенатора-республиканца и заместитель председателя клуба «Жрицы Афродиты» будет затерта куда-то в угол!
Спор разгорелся, а время не ждало. Наконец пришли к мысли создать узкий комитет, полномочный устранить это разногласие ко всеобщему удовольствию. Вот почему в одно июльское утро желтый, а потом синий салон стали свидетелями горячих дебатов по поводу ничего не подозревавшей тетушки Каролины.
– Уважаемые господа, – сказал, открывая прения, дон Хосе, – мы сошлись для того, чтобы обсудить чрезвычайно важный вопрос. Его можно сформулировать так: надлежит ли воздавать почести мисс Паржизек и признать ее царицей бала на завтрашнем торжестве? Я говорю – да. Ибо что представляет собой мир, в котором мы живем? К сожалению, в нем пустили корни пагубные еретические заблуждения, гордыня, безбожие. И только сочетание гражданской доблести с христианским смирением может спасти мир от гибели. Итак, дорогие братья и сестры во Христе, господь бог помог мне прозреть и убедиться, что мисс Паржизек обладает этими высокими добродетелями. Поэтому я считаю своим долгом настаивать, чтобы во время завтрашних торжеств мисс Паржизек были оказаны королевские почести, ибо они принадлежат ей по праву.
Дон Хосе на мгновение замолк, обратил печальный взор к потолку и закончил:
С прискорбием должен сказать: нашлись люди, которые выступают против моего предложения. Как мне кажется, возражения имеются у присутствующих здесь синьор, членов клуба «Жрицы Афродиты». Не будут ли они так любезны объяснить нам, на чем эти возражения основываются?
– Это сделаю я, – твердо сказала миссис Компсон. – Как председателю клуба мне приходится обратить ваше внимание на то обстоятельство, что мы пытались повлиять на мисс Паржизек, но у нас ничего не вышло…
– Возмутительный случай! – перебила ее миссис Уоррен, глаза которой сверкали, как у разъяренной волчицы. – Я повторяю: поведение мисс Паржизек нетерпимо в приличном обществе!
– Но мисс Паржизек едет к каннибалам, – отважился заметить Перси, чувствовавший, что всякая попытка ослабить позиции тетушки Каролины нанесет ущерб его личным интересам.
– Да, но ведь и мы туда направляемся! – отпарировала миссис Уоррен. – Мы едем туда потому, что так решили, и никому не позволим испортить наш летний отдых. Мой муж собирался подарить мне этот остров ко дню рождения, но мисс Паржизек не пожелала его продать. Прекрасно, пусть себе думает, что десяти миллионов долларов мало за чахлые кусты, ананасы и олово или что там еще…
– Олово?.. – раздался хриплый голос мистера Карузо, производившего до сих пор впечатление человека, погруженного в глубокий сон.
– А может быть, и медь, не знаю. Кто-то мне об этом говорил. Важно, что она отказалась… Только мисс Паржизек глубоко заблуждается, если думает отбить у нас охоту к благотворительной деятельности, будь она даже…
– Успокойтесь, милая миссис Уоррен, – попробовал вмешаться Перси. – Мисс Паржизек, безусловно, понимает…
– …самой королевой Викторией!.. – продолжала миссис Уоррен. – Боже, ведь мы надеялись!.. Не правда ли, дорогие подруги?.. Мы мечтали сеять культуру среди туземцев, пробуждать их лучшие чувства!.. Присутствующие дамы подтвердят, как старательно мы к этому готовились… Подтвердят…
– Позвольте мне, миссис Уоррен…
– …подтвердят, сколько добра мы собирались сделать. Достаточно привести такой маленький факт: мы, например, придумали для туземцев очень красивый и практичный пляжный костюм, состоящий из трусиков набивного крепдешина, розового трикотажного болеро и легкой соломенной шляпки с белыми лентами. Разумеется, этот наряд пригоден только для утренних часов. Во время послеобеденных прогулок или выезда на лодках туземцы смогут одевать другой туалет, а именно – труакар, отороченный брюссельскими кружевами, и плиссированную юбочку кремового цвета; костюм дополняется изящным галстуком цветов Иэльского университета. Все эти наряды мы прежде примерили сами, и, действительно, они прелестны. Я убеждена, что лорд Бронгхэм – а у него безупречный вкус – придет от них в восхищение. Что вы скажете, мой милый лорд?
– Гм… конечно… разумеется, – промычал лорд Бронгхэм, стараясь не глядеть на жриц, что ему явно не удавалось, так как они заполнили собой все помещение.
– К сожалению, у нас есть все основания опасаться, – развивала свою мысль миссис Уоррен, – что мисс Паржизек не имеет ни малейшего понятия о наших цивилизаторских планах. Ей, как видно, хочется ввести на острове моду на шерстяные носки…
– Шерстяные?.. – раздался сонный голос мистера Карузо.
– Ну да. Она навязала их великое множество и даже нас всех понуждала этим заниматься, – сказала миссис Компсон с крайним негодованием.
– Сколько пар вы должны были связать?
– Одному богу известно. Может, тысячу, может, сто или даже сотни тысяч…
– Ага, – пробурчал мистер Карузо и опять погрузился в дремоту.
– Я полагаю, дорогие синьоры, – нарушил тишину дон Хосе, – ваши опасения преувеличены. История учит нас, что как раз великие вожди и проявляли самый глубокий интерес к делу распространения культуры. Святая католическая церковь поддерживает эти стремления и без колебаний пользуется богатыми одеждами к вящей славе божией. Коллегия римских кардиналов, например, уже в тринадцатом столетии решительно отвергла еретическое предложение ходить в грубых монашеских рясах и толстых шерстяных носках…
Миссис Уоррен явно заколебалась.
– Вы думаете, дон Хосе, что мисс Паржизек, несмотря на свои грубые манеры, способна к проявлению тонких чувств?
– Я не сомневаюсь в этом, синьора. Я почти уверен, что мисс Паржизек даже попросит вас занять некоторые высокие посты в государственных учреждениях, призванных привить утонченный вкус туземному населению. Разве я не прав, синьор Грезль?
– То есть… э… конечно, – пробормотал Перси, посылая вопросительный взгляд мисс Пимпот. – Я думаю, мисс Пимпот, например, могла бы с успехом быть назначенной на должность главы министерства изящных туалетов.
– Мисс Пимпот? – воскликнула миссис Уоррен. – А я?!
– А мы? – закричали все жрицы разом.
– На всех хватит, – ответил Перси, чувствуя легкое головокружение.
– Хорошо, мы попробуем, – начала сдаваться после короткого раздумья миссис Уоррен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Проект дона Хосе имел шумный успех. Но у некоторых он вызвал решительное сопротивление. Клуб «Жрицы Афродиты» наложил на него вето. Изрекла вето миссис Уоррен, воспринимавшая дифирамбы тетушке Каролине как личное оскорбление. Подумать только – собираются чествовать какую-то полудикую женщину, которая пренебрегает десятью миллионами, а жена сенатора-республиканца и заместитель председателя клуба «Жрицы Афродиты» будет затерта куда-то в угол!
Спор разгорелся, а время не ждало. Наконец пришли к мысли создать узкий комитет, полномочный устранить это разногласие ко всеобщему удовольствию. Вот почему в одно июльское утро желтый, а потом синий салон стали свидетелями горячих дебатов по поводу ничего не подозревавшей тетушки Каролины.
– Уважаемые господа, – сказал, открывая прения, дон Хосе, – мы сошлись для того, чтобы обсудить чрезвычайно важный вопрос. Его можно сформулировать так: надлежит ли воздавать почести мисс Паржизек и признать ее царицей бала на завтрашнем торжестве? Я говорю – да. Ибо что представляет собой мир, в котором мы живем? К сожалению, в нем пустили корни пагубные еретические заблуждения, гордыня, безбожие. И только сочетание гражданской доблести с христианским смирением может спасти мир от гибели. Итак, дорогие братья и сестры во Христе, господь бог помог мне прозреть и убедиться, что мисс Паржизек обладает этими высокими добродетелями. Поэтому я считаю своим долгом настаивать, чтобы во время завтрашних торжеств мисс Паржизек были оказаны королевские почести, ибо они принадлежат ей по праву.
Дон Хосе на мгновение замолк, обратил печальный взор к потолку и закончил:
С прискорбием должен сказать: нашлись люди, которые выступают против моего предложения. Как мне кажется, возражения имеются у присутствующих здесь синьор, членов клуба «Жрицы Афродиты». Не будут ли они так любезны объяснить нам, на чем эти возражения основываются?
– Это сделаю я, – твердо сказала миссис Компсон. – Как председателю клуба мне приходится обратить ваше внимание на то обстоятельство, что мы пытались повлиять на мисс Паржизек, но у нас ничего не вышло…
– Возмутительный случай! – перебила ее миссис Уоррен, глаза которой сверкали, как у разъяренной волчицы. – Я повторяю: поведение мисс Паржизек нетерпимо в приличном обществе!
– Но мисс Паржизек едет к каннибалам, – отважился заметить Перси, чувствовавший, что всякая попытка ослабить позиции тетушки Каролины нанесет ущерб его личным интересам.
– Да, но ведь и мы туда направляемся! – отпарировала миссис Уоррен. – Мы едем туда потому, что так решили, и никому не позволим испортить наш летний отдых. Мой муж собирался подарить мне этот остров ко дню рождения, но мисс Паржизек не пожелала его продать. Прекрасно, пусть себе думает, что десяти миллионов долларов мало за чахлые кусты, ананасы и олово или что там еще…
– Олово?.. – раздался хриплый голос мистера Карузо, производившего до сих пор впечатление человека, погруженного в глубокий сон.
– А может быть, и медь, не знаю. Кто-то мне об этом говорил. Важно, что она отказалась… Только мисс Паржизек глубоко заблуждается, если думает отбить у нас охоту к благотворительной деятельности, будь она даже…
– Успокойтесь, милая миссис Уоррен, – попробовал вмешаться Перси. – Мисс Паржизек, безусловно, понимает…
– …самой королевой Викторией!.. – продолжала миссис Уоррен. – Боже, ведь мы надеялись!.. Не правда ли, дорогие подруги?.. Мы мечтали сеять культуру среди туземцев, пробуждать их лучшие чувства!.. Присутствующие дамы подтвердят, как старательно мы к этому готовились… Подтвердят…
– Позвольте мне, миссис Уоррен…
– …подтвердят, сколько добра мы собирались сделать. Достаточно привести такой маленький факт: мы, например, придумали для туземцев очень красивый и практичный пляжный костюм, состоящий из трусиков набивного крепдешина, розового трикотажного болеро и легкой соломенной шляпки с белыми лентами. Разумеется, этот наряд пригоден только для утренних часов. Во время послеобеденных прогулок или выезда на лодках туземцы смогут одевать другой туалет, а именно – труакар, отороченный брюссельскими кружевами, и плиссированную юбочку кремового цвета; костюм дополняется изящным галстуком цветов Иэльского университета. Все эти наряды мы прежде примерили сами, и, действительно, они прелестны. Я убеждена, что лорд Бронгхэм – а у него безупречный вкус – придет от них в восхищение. Что вы скажете, мой милый лорд?
– Гм… конечно… разумеется, – промычал лорд Бронгхэм, стараясь не глядеть на жриц, что ему явно не удавалось, так как они заполнили собой все помещение.
– К сожалению, у нас есть все основания опасаться, – развивала свою мысль миссис Уоррен, – что мисс Паржизек не имеет ни малейшего понятия о наших цивилизаторских планах. Ей, как видно, хочется ввести на острове моду на шерстяные носки…
– Шерстяные?.. – раздался сонный голос мистера Карузо.
– Ну да. Она навязала их великое множество и даже нас всех понуждала этим заниматься, – сказала миссис Компсон с крайним негодованием.
– Сколько пар вы должны были связать?
– Одному богу известно. Может, тысячу, может, сто или даже сотни тысяч…
– Ага, – пробурчал мистер Карузо и опять погрузился в дремоту.
– Я полагаю, дорогие синьоры, – нарушил тишину дон Хосе, – ваши опасения преувеличены. История учит нас, что как раз великие вожди и проявляли самый глубокий интерес к делу распространения культуры. Святая католическая церковь поддерживает эти стремления и без колебаний пользуется богатыми одеждами к вящей славе божией. Коллегия римских кардиналов, например, уже в тринадцатом столетии решительно отвергла еретическое предложение ходить в грубых монашеских рясах и толстых шерстяных носках…
Миссис Уоррен явно заколебалась.
– Вы думаете, дон Хосе, что мисс Паржизек, несмотря на свои грубые манеры, способна к проявлению тонких чувств?
– Я не сомневаюсь в этом, синьора. Я почти уверен, что мисс Паржизек даже попросит вас занять некоторые высокие посты в государственных учреждениях, призванных привить утонченный вкус туземному населению. Разве я не прав, синьор Грезль?
– То есть… э… конечно, – пробормотал Перси, посылая вопросительный взгляд мисс Пимпот. – Я думаю, мисс Пимпот, например, могла бы с успехом быть назначенной на должность главы министерства изящных туалетов.
– Мисс Пимпот? – воскликнула миссис Уоррен. – А я?!
– А мы? – закричали все жрицы разом.
– На всех хватит, – ответил Перси, чувствуя легкое головокружение.
– Хорошо, мы попробуем, – начала сдаваться после короткого раздумья миссис Уоррен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99