Он не решался на этот опыт много лет. Но часто мысленно возвращался к нему. Советовался со мной, мы спорили. Он доказывал безопасность эксперимента, я ее отрицал. Потом через какое-то время мы почему-то менялись ролями. И так без конца. А однажды утром вышли вдвоем из своего жилья-ангара и отправились в подземный город. Но не в сектор Z, где обычно работали и где стоял звездолет с “Ланцелоттом”, а в лабораторию-мастерскую.
И за сутки смонтировали второй генератор.
А на следующий день произвели одновременное включение. “Ланцелотт” и “Ланцелотт-1” развернули “зеркала” до неба по противоположные стороны нашей поляны…”
Уокер остановился, чтобы прикурить потухшую сигару, и я заметил, как дрожали пальцы его руки, когда он потянулся за зажигалкой.
“Ты скажешь, что мы рисковали. И не только своими жизнями – жизнью Вселенной… Наверно, ты будешь прав. Но… Я верил в гениальность Рочерса. Если он все-таки пошел на эксперимент после стольких лет раздумий и колебаний, то его интуиция знала, на что толкает твоего отца. Во всяком случае, насчет судьбы мироздания он не беспокоился. Он как-то сказал мне:
– Создатель слишком умен для того, чтобы вложить в руки двух идиотов оружие, способное разнести его детище на куски. Самое худшее, что нас ожидает, это отеческий урок: ”Спички детям не игрушка!” А вот насколько урок будет жесток, я не знаю.
Он был прав. И насчет осторожности Создателя, и насчет урока…
Два огромных “зеркала” встали напротив друг друга и “отразили” каждое в самое себя – противоположное, а в нем – опять самое себя, и в нем – коридор “зеркал”, коридор вселенных, которому не было конца. Вселенных, не имеющих края.
А потом произошла катастрофа. Она длилась секунду-две, не более, но нам с Рочерсом хватило, Дэн. Хватило на всю оставшуюся жизнь.
Я вдруг почувствовал, как сквозь меня несется неслышный и невидимый, но чудовищный в своей разрушительной силе поток. Это был даже не поток – шквал. Шквал чего? – спросишь ты. Я не отвечу. Не знаю. Он не был ни ветром, ни водой, ни энергией. Нечто нематериальное, ни на что не похожее, мистическое и страшное, пронзало мое тело и уносило в никуда мои мысли, чувства, годы.
Меня. Мою жизнь.
Больно не было. Я испытывал только невыносимое напряжение, которое не давало мне дышать. Поток не имел вектора направленности. Он несся одновременно в обе стороны: из одного коридора отражений в другой. При этом вокруг ничего не изменилось, все осталось тем же – и лес, и поляна, и “зеркала”…
А я стоял и разевал рот, как рыба, выкинутая на берег. Я скосил глаза – единственное движение, которое я мог сделать, находясь под воздействием потока! – на Рочерса и увидел, что он тоже стоит ни жив ни мертв. Не шевелясь. И еще я увидел, как на его голове встали дыбом седые волосы. Я отвел взгляд. Седые. Ты помнишь волосы отца, Дэн? Черные, как смоль. И через пятнадцать лет после вашей разлуки они были черные, как смоль. А за те две страшные секунды стали седыми…
И вдруг раздался взрыв. “Ланцелотт-1” взорвался. Тело Рочерса, который стоял рядом с ним, было отброшено на несколько метров в сторону. А потом то же самое произошло и со мной. “Ланцелотт”, который опекал я, взлетел на воздух, и меня отшвырнуло в противоположную от Дэниела сторону. Я потерял сознание.
Очухались мы довольно быстро и почти одновременно. Взрыв не нанес мне никаких травм, если не считать нескольких ушибов и несерьезных ожогов. Я с трудом сел на земле. Невредимый Рочерс медленно поднимался на ноги в десяти метрах от меня.
“Зеркала” исчезли. Оба генератора представляли из себя кучи дымящегося металла. Твой отец подошел, остановился напротив и внимательно вгляделся в меня. Его седые волосы развевались на ветру. Лицо, постаревшее лет на двадцать, – изборожденное морщинами, потемневшее, с запавшими глазами – ничего не выражало.
Я молчал.
Он нагнулся и провел рукой по моим волосам:
– Ты поседел, Джеймс…
Голос его резанул слух незнакомым, старчески-скрипучим тембром.
Я не вскочил и не рванул в жилблок за зеркалом. Мне достаточно было того, что я видел, глядя на твоего отца.
– Я что-то ослаб, – сказал он и тяжело сел рядом со мной на землю. Потом выдернул из своей прически несколько седых волосков и долго молчал, держа их перед глазами. – Старость – не радость, – молвил он наконец и с грустной спокойной улыбкой заглянул мне в лицо. – С тобой все в порядке?
Я не ответил и отвернулся от него. Он немного помешкал, а потом положил мне руку на плечо.
– Что это было, Дэн? – тихо спросил я.
– Временной ветер, Джеймс, – так же тихо ответил он. – Временной ветер. Он стирал вселенные, которые мы наплодили. Отправлял их в Лету. И чуть не отправил нас к праотцам… Если бы генераторы не взорвались, мы бы через секунду превратились в скелетированные трупы, а потом рассыпались бы пеплом.
– Почему взорвались генераторы?
– Они состарились. Так же, как и мы. В каждом из них усох от времени какой-то один и тот же блочок, скорее всего, в схеме питания. И замкнул накоротко электроцепь. Это вызвало взрывы… – Он обнял меня за плечи и ободряюще покачал из стороны в сторону. – Нам повезло, Джеймс. Эти взрывы прервали опыт почти сразу, не дали нас убить. Я думаю, поток был нарастающим. Создатель собирался в считанные секунды провести лишние вселенные через все витки эволюции. Ведь миры, завершившие эволюцию, насколько мы знаем, свертываются в точки… Так он стирал наш “коридор зеркал”…
– Откуда ты все это знаешь? – слабым голосом спросил я.
Он улыбнулся слабой морщинистой улыбкой, уголки его усохших губ при этом съехали вниз.
– Просто увидел. За ту секунду, что мы стояли на ветру. Увидел… Как я не подумал о факторе времени раньше?
– А наша Вселенная? Она тоже…
Он понял меня сразу.
– Нет. Она в плане. С ней бы ничего не случилось. Воздействие оказано только на поляну и на нас. Мы оказались в узловой точке… Как думаешь, насколько мы состарились?
Я повернулся к нему и вгляделся в лицо семидесятилетнего старика.
– Лет на двадцать.
– Еще по-божески…
Он с кряхтеньем поднялся на ноги и подал мне руку. Я встал, и мы медленно побрели к нашему жилищу.
Ты можешь себе вообразить, как потрясла нас происшедшая катастрофа. В полной мере мы осознали чудовищность того, что нам довелось пережить, не сразу. А через несколько часов, когда оправились от шока, пришли в отчаяние.
Мы потеряли драгоценные годы жизни, силы – так необходимые нам годы и силы. Теперь мы должны были ожидать снижения работоспособности, остроты мышления, возрастных недомоганий. Мы с Рочерсом никогда не жаловались на здоровье. Но после эксперимента с “коридором зеркал” уже не могли думать о своем самочувствии с прежней беспечностью.
Судьба подвела нас к роковому рубежу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92