И изнемогал – от приступов своей странной болезни, от неподъемной тяжести возложенной на себя работы.
Завершение истории было неожиданным. В одном из экспериментов мы не смогли закрыть “дыру” в пространстве…
В тот день после недельного путешествия мы вышли из гиперпространства на краю Галактики, в одном посещаемом, но почти неосвоенном секторе. Как обычно, нам предстояло провести серию “экспериментов”, которая начиналась образованием “дыры”.
Не знаю почему, но Рочерс вдруг изменил своему обычному правилу задавать такие координаты дальнего конца пространственного “коридора”, чтобы “дыра” находилась вдали от звезд. Он составил график эксперимента так, что “коридор” должен был протянуться к какому-то совершенно незнакомому желтому светилу и буквально уткнуться в его планетарную систему.
Зачем ему это было нужно – не знаю. Наверно, для разнообразия. Мы ничем не рисковали. Нам вряд ли что-нибудь угрожало: мы были мобильны, сидели в звездолете. В худшем случае нас ожидали две вещи: узреть либо неприглядный ландшафт какой-нибудь мертвой планеты, либо – ее внутренности.
После подготовки “Ланцелотта” к работе и включения функции “Окно” недалеко от нас в космосе развернулась пространственная “дыра”.
Мы взглянули в нее и обмерли.
“Дыра” выходила на “живую” планету.
Здесь я должен кое-что пояснить, Дэн. Я и твой отец никогда не были звездными путешественниками, всю жизнь проторчали на Земле. Другие миры, населенные живыми существами, мы никогда не видели в реалии – только на экранах телевизоров. Тем более никогда не примеряли на себя роли первооткрывателей подобных миров. И вдруг…
На этой планете никто из землян еще не был. В каталоге освоенных звездных систем желтое светило, к которому мы протянули наш “коридор”, не значилось. И именно поэтому мы с восторгом пионеров Космоса смотрели на то, что открылось нашим взорам.
Планета была покрыта обширными водными пространствами и густой зеленой растительностью. Это уже, как ты понимаешь, было необычно и включало нашу находку в число редких открытий. Но главное – на обращенном к нам полушарии мы обнаружили странное красно-коричневое пятно. Оно было похоже на огромное озеро или маленькое море, если бы не его странный, какой-то пугающий цвет.
Мы включили видеотелескопы и хорошенько рассмотрели пятно в упор на экране внешнего обзора. Оно оказалось не озером или морем, а огромным живым организмом. Скопищем бурлящей протоплазмы терракотового цвета…”
Какая-то зыбкая тень пронеслась в моем мозгу при этих словах. Я остановил воспроизведение записи, тряхнул головой и, вопреки удовлетворенности наступающим отрезвлением, отхлебнул из бутылки.
Терракотовая протоплазма…
Из глубин моего полупьяного существа появился Дэнни-дурак и серьезным тоном подсказал:
– Это прототип энергетической биоплазмы на Горо-2. Даже не прототип, а отец родной. Все пошло оттуда. С планеты, которую открыли Уокер и твой отец.
– О, черт! – выпучил я глаза и снова включил видеозапись.
“Скажу честно, Дэн, – продолжал Уокер. – После того, как первые восторги и удивление оставили нас, это море протоплазмы нам не понравилось. От него исходили какие-то зловещие волны…
Может быть, ты знаешь подобное ощущение: когда знакомишься с человеком определенного типа, тебе становится не по себе, ты маешься невнятным ощущением опасности, тревоги, тебе хочется уйти, прервать контакт.
То же самое происходило и с нами, когда мы смотрели на живое море плоти. Только было это ощущение раз в десять сильнее. А ведь оно находилось не менее чем в сотне тысяч километров от нас…
Всего пять минут мы пялились в “окно”, и этого нам хватило с лихвой.
– Ты же не хочешь приземляться, Дэниел? – спросил я.
– Нет, Джеймс, – ответил он, не отрывая встревоженного взгляда от неведомого существа. – Нет. – Потом поднял на меня глаза. И я понял, что он не хочет показать мне охватившую его тревогу. – Давай закрывать “дыру”. – И решительно подал “Ланцелотту” команду.
“Ланцелотт” выполнил необходимые операции.
А на экране внешнего обзора звездолета ничто не изменилось.
“Дыра” в пространство только что открытой нами планеты не исчезла. Видеотелескопы по-прежнему воспроизводили изображение бурлящего терракотового моря и услужливо подступающих к нему зеленых массивов инопланетной сельвы.
Я не буду рассказывать, Дэн, что мы предпринимали для того, чтобы закрыть “дыру”. Это была целая эпопея. Мы провели там сутки и ничего не добились. Ничего. Зато узнали кое-что новенькое.
Мы точно определили, что образованный пространственный коридор нам не дает свернуть сложное и мощное силовое поле, образованное терракотовой биоплазмой. Природа этого поля неопределима. Ясно, что оно не электрическое, не магнитное, оно не искажает радиоволны. Не гравитационнное, но что-то сродни этому… Ведь гравитация и пространственно-временные метаморфозы очень тесно связаны… Не могу ничего сказать точно.
Во всяком случае это поле способно фиксировать пространственные изменения, это его свойство мы испытали, так сказать, на собственной шкуре. И еще мы поняли то, что оно не дает смещаться в пространстве нашей “дыре”. Планета с биоплазмой, как и любая другая, неслась по орбите вокруг светила и вращалась вокруг своей оси. Представляешь, какую сложную траекторию в космическом пространстве описывал регион с протоплазменным морем? Так вот, “дыра” в течение суток находилась точно в том же положении относительно моря, что и в момент ее образования.
По-существу, получалось, что терракотовый организм притянул к себе конец нашего пространственного “коридора” и никому не собирался его отдавать. И не позволял его закрыть.
Обескураженные, мы нырнули в гиперпространство и завалились спать. А на следующий день за завтраком Рочерс как ни в чем не бывало быстро заговорил о проведении следующих запланированных экспериментов. Я уставился на него, забыв проглотить расжеванный кусок бекона:
– Подожди, Дэн… Я что-то не понял. Разве мы не будем заниматься незакрытой “дырой”?
Теперь он уставился на меня. С неподдельным изумлением. И глаза его горели лихорадочным огнем фаната: как всегда каждый день перед началом работы.
– А зачем? Нам надо спешить. Вперед, Джеймс, и только вперед!
Я вскипел:
– Да ты что, Дэн! Ты разве не понял, на что мы наткнулись?! Ты разве ничего не почувствовал?
Он сморгнул, и я понял, что он сейчас соврет:
– Нет. Не почувствовал.
– Эта протоплазма – агрессивная сволочь, Дэн! И я кожей чувствую: она способна на многое. Я даже думать не хочу – на что. Достаточно уже того, что она не дала нам свернуть “коридор”. На нее можно было бы не обращать внимания, если бы она не запустила свои поганые лапы в сектор Галактики, который вскоре будет активно осваиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92