– Ты почему не выполняешь приказаний, собака?
– Это мы еще посмотрим, кто из нас собака… – сквозь зубы произнес Айрис и, возвысив голос, завопил: – Болваны! Нас ведут, как быков на убой, а мы и мычать боимся! Разве вы еще не поняли, что Колумб и его шайка колдунов и чернокнижников угробят нас всех до единого! Если мы не поможем сами себе, никто нам не поможет, вот так!…
– Что же вы не поете, Владимир Ильич, ведь он рассуждает точно по вашим рецептам? – пробормотал я.
– Вы о чем это, товарищ Афанасьев? – отозвался тот, в некотором замешательстве потирая лоб. – Что я должен петь, батенька?..
– …никто нам не поможет, кроме нас самих!.. – гремел Айрис.
– Да очень простую песню из вашего революционного репертуара!.. – прохрипел я. – «Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой, добьемся мы освобожденья свое-е-ею собственной руко-о-о-ой!..» – отчаянно фальшивя, пропел я, и в этот момент Айрис двинулся прямо на Колумба. Тот взмахнул кортиком, бунтовщик пронырнул под рукой главы экспедиции и бросился на меня, сверкая ножом. Мне еле-еле удалось отпрыгнуть в сторону, и нож этого урода пропорол парус. Я последовал примеру штурмана де ла Росы, который затесался в толпу матросов и вовсю орудовал кофель-нагелем, раздавая сочные удары. Я вырвал штырь, крепящий одну из снастей бегучего такелажа, и уже наготове ожидал Айриса. К нему присоединился кто-то из матросов, и они втроем ринулись на меня и товарища Ульянова-Ленина. Айрис, Гомес и еще какой-то мерзкий тип, похожий на очеловечившегося муравьеда. И несдобровать бы нам, если бы сбоку не вынырнул верный Джованни Джоппа и со всего размаху не врезал Гомесу по башке, а Айриса оттолкнул ногой так, что тот упал, запутавшись в талях. «Муравьед» попытался пырнуть меня ножом, выпавшим из руки Айриса, но я был начеку и выбил нож, а матрос получил такой удар кофель-нагелем, что покатился по палубе, отчаянно воя.
Тем временем Колумбу, де ла Росе, боцману Аранде и нескольким офицерам, кажется, удалось навести порядок. При этом серьезно пострадали несколько матросов и – фрей Хуан, которому засадили клинок прямо в бок. Его новое белое одеяние, которое он не снимал с момента отплытия (и не терявшее своей белизны, хотя в те времена ни о каком «Тайде», разумеется, не слыхивали), – окрасилось кровью.
К нему приставили лекаря, он в тяжелом состоянии. Жаль. Несмотря на его принадлежность к инквизиции и превышающую все меры допустимого занудность, он – далеко не самый худший представитель рода человеческого на этой каравелле. Которую несет на запад, вот уж воистину – черт знает куда!.. Америка, Америка! Да есть ли она, эта Америка? Начинаю сомневаться во всём.
Ночью у Владимира Ильича снова удушливый бред: «Американские империалисты не посмеют!.. Ступить на берег! Товарищ Колумб, вам прямо и направо, спросить Рокфеллера!.. Звериный оскал…», и так далее, и тому подобное.
4 октября. Неисповедимы пути твои, Господи!
Да!!!
Чем дольше живу, чем больше убеждаюсь, что я ничего не понимаю в этом мире – ни-че-го! Как?.. Как такое могло случиться? Стечение обстоятельств? Наваждение? И надо же – ведь это были его ПОСЛЕДНИЕ слова!
Но обо всем по порядку.
Сегодня днем умер фрей Хуан. Печально. По-моему, прослезился даже несгибаемый наш Владимир свет Ильич, хотя и оплакивал он отнюдь не пролетария и не слугу трудового народа, а представителя религиозного культа, к тому же входящего в злобную и коварную инквизицию, ах!.. Но не это главное. Фрей Хуан пришел в себя только перед самой кончиной от вопля боцмана Аранды, руководившего сменой парусов: «Пора заканчивать, нерадивые свиньи!» Фрей Хуан сказал:
– Да, правда. Пора заканчивать со всем этим. Жалко. А ведь я хотел установить крест Господень на вновь открытых землях.
Конечно, я мог сказать ему, что и без него найдется немало желающих установить крест, а потом не без помощи этого креста выкачивать золото из населения Америки. Конечно, не стал. И тут он сказал… Сначала я не поверил собственным ушам:
– Жаль, жаль, что даже фрей Торквемада не сумел уберечь… уберечь. Ведь он не такой уж и изувер, каким его изображают. Он по-своему справедливый человек, человек большого чутья, но ослепленный… ослепленный чувством своего сурового долга. Да, он – человек долга. И он… Чтобы уберечь меня в этом опасном странствии, он подарил мне свой крест и свою… свою сутану, облачение, в котором я должен был крестить тех, кто в новых землях пожелает склониться под сень Христовой благодати…
И вот тут меня как током дернуло. «Подарил мне крест и СВОЮ СУТАНУ». Облачение! То самое облачение, в котором был фрей Хуан, когда его ранили! Облачение, принадлежащее самому Торквемаде! КЛЮЧ!!!
Быть может, еще не всё потеряно?..
8 октября. Насколько я помню, ровно через четыре дня Колумб должен открыть Америку. Официальная дата ее открытия – вроде как 12 октября 1492 года. А на корабле между тем тихая паника. Даже штурман де ла Роса не смотрит на Колумба, и в глазах его недоверие. Владимир Ильич пытался организовать что-то вроде разъяснительного мероприятия, дескать, не волнуйтесь, товарищи!.. Но его не стал слушать даже Джованни Джоппа, цвет лица которого всё ближе к цвету его несчастной говорящей жабы. А вчера я слышал, как штурман Висенте Пинсон и Колумб говорили в каюте о том, что координаты кораблей – на сто лиг западнее предполагаемого Сипанго. Так они называют Японию. Карта у них, конечно, подгуляла, но у меня был соблазн войти в каюту и сказать, что через четыре дня мы наткнемся на первый остров Карибского архипелага. Удержался. Сегодня я – рулевой. Целая ночь для размышлений. Пишу прямо на румпеле при свете кормового фонаря.
Не вылезает из головы то обстоятельство, КАК Колян Ковалев попал из Древнего Египта в Древнюю Русь. Провалился через несколько временных пластов. Я вот что думаю… Наш мир в своем пространственно-временном измерении подобен некоему яблоку, по поверхности которого ползают, скажем, некие черви. Для них нет других путей, как лишь по кожуре яблока. И нашлось несколько червей, которые вгрызлись в яблоко, найдя новые пути. Вот так и мы нарушаем временные пласты, как черви портят яблочную мякоть. В то время как червь Женя Афанасьев и червь Владимир Ильич Ленин прогрызли одну червоточину, другие червячки шустрят в другой червоточине… И выходит, что рано или поздно червоточины воссоединятся в результате преступной деятельности червячков… Ведь, нечаянно убив какого-то египтянина и нарушив тем самым причинно-следственную связь во временном потоке, Колян Ковалев вылетел из эпохи Древнего Египта – его просто отторгли! Но оказался он не где-нибудь в произвольном месте, а именно в той эпохе, которую посетили мы, – в Древней Руси. И никакой случайности тут нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92