Отличная перспектива отдыха!!!» – подвел итог своим мыслям Афанасьев и оглянулся вокруг себя. А потом поднял глаза.
Прямо на него в упор смотрел Вотан. Единственный глаз сверкал, как сталь клинка, окрасившегося к тому же кровью. Кажется, старикан был пьян как сапожник. Не исключено, что он принимает Афанасьева за инеистого или огненного великана, с которыми представители северного поколения дионов, именуемые асами, кажется, враждовали.
Женя сказал первое, что пришло ему на ум:
– Значит, вы прибыли сюда, чтобы снова установить свою власть над нашим миром?
– Так это и есть.
– Простите… а каким образом вы собираетесь это сделать?
Теперь замолчали гости. Перестали жевать. Все, за исключением рыхлого толстяка Поджо, который, по всей видимости, мало интересовался наполеоновскими планами установления мирового господства, а заботился все больше о своем желудке.
Первым заговорил одноглазый Вотан – глухо, гнусавым надорванным голосом, каким обычно озвучивают третьесортные американские фильмы ужасов:
– То есть как это, человек?… Ты хочешь сказать, что твои собратья посмеют сопротивляться нам… тем, кто были богами вашего мира?
– Вот именно что БЫЛИ, уважаемый, – терпеливо проговорил Афанасьев. – А за то время, что вы отсутствовали, здесь произошли большие изменения. Я бы даже сказал, очень большие изменения.
– Разве у вас больше не верят в богов? – звучным контральто презрительно проговорила Галлена.
– Почему не верят? Верят. Верят! Только у нас преимущественно… это… монотеизм.
– Непонятно мне это слово, – надменно произнес Альдаир и съел сникерс. Нет надобности еще раз говорить, что дионы не привыкли отделять содержимое от содержащего, так что сожрал вместе с упаковкой.
– Монотеизм – это такой религиозный строй, при котором верят не в нескольких богов, то есть в пантеон, а лишь в одного, – начал объяснять странным гостям Женя. – Вот, например, мусульмане верят в Аллаха, буддисты, стало быть, в Будду, христиане – в Иисуса Христа, иудеи – в Иегову, и так далее…
– А разве в Зевса больше никто не верит? – спросила Галлена. – Или в Одина? В Тора?
– Древнегреческие и скандинавские боги давно уже отошли в прошлое и… и наличествуют только в справочниках по мифологии… – академично начал было Афанасьев, забыв, что перед ним сидит живой скандинавский бог, да еще самый главный. – И тут же был заглушён рыком этого самого бога:
– Вот мы и пришли, чтобы напомнить о себе! И мы докажем, что все эти ваши моно…теисты просто забыли, кто должен ими повелевать!!!
Раскатам его голоса позавидовала бы любая фирма, выпускающая автосигнализацию. Афанасьев понял, что развеивать архаистические религиозные воззрения старого Вотана – это все равно что убеждать Гитлера организовать фонд помощи жертвам Холокоста. Тогда он решил не вызывать гнева пришельцев и хитроумно зашел с другой стороны:
– Возможно, что вы и правы, уважаемый Один, и я бы всеми своими силами, насколько могу, поспособствовал бы тому, чтобы вам был оказан достойный прием… но все-таки позвольте спросить: каким образом вы хотели бы объявить о том, что вернулись и отныне будете править?
– Пошлю вещую птицу – ворона! – гаркнул одноглазый старик. – Пусть упредит всех, что мы вновь явились в мир!!
Эта реплика старого аса не встретила понимания даже у его соотечественников: Альдаир пожал плечами, а Эллер, заслышав очередное чудачество деда, так и вовсе покрутил пальцем у виска: дескать, заворачивай, Маруська, старикашка спятил…
«Судя по всему, они взяли не только лексикон, – отметил про себя Женя Афанасьев, – иначе откуда бы этому Эллеру знать, что этот чисто русский, по крайней мере человеческий, жест с кручением пальца у виска обозначает сдвиг по фазе?»
– А что хочешь посоветовать нам ты? – Альдаир недобро прищурился на Афанасьева. – Зрю я, ты самый мудрый из живущих в сем мире?
– Гм… самый мудрый… это, конечно, сильно сказано. Я хотел бы посоветовать вам не применять силовых методов. Ведь, насколько я понимаю, вы хотите утвердиться силой?
– А он и правда мудро говорит, – удивленно произнес Вотан. –Да… ведь так мы и мыслили. Кто ж его знает, что произошло с людьми за то время, пока я отсутствовал?
– А произошло многое, – сказал Женя. – Люди стали очень сильными. Быть может, не такими сильными, как вы, я бы даже сказал… совсем не такими, но их сила – не в мускулах.
– Вот это верно, – согласился Один. – И в мое время сила была не в мускулах. Иначе как мог бы победить я болотного волка Фенрира, взращенного в кошмарных подземельях Етунхейма? Чем же изменилась сила людей?
«Кажется, несмотря на то что мы говорим на одном и том же языке, понимания мы не найдем, – раздраженно подумал Афанасьев и покосился на уже сильно пьяного Коляна, который вынул мобильник и сделал несколько попыток попасть в кнопочки. – Не иначе как вызвонит свою бригаду в полном составе, и тогда тут такое начнется!»
– Погоди, Коля, – остановил Афанасьев, вырывая у Ковалева сотовый. Потом повернулся к Альдаиру – кажется, самому здравомыслящему из всей этой разношерстной шизофренической компании – и проговорил: – Видите эту штуку? Так вот, при помощи ее я могу сообщить о том, что вы появились, хоть на противоположную сторону планеты. Достаточно нажать несколько кнопочек. А затем…
– Затем п-при малейшей опасности сюда в-ввышлют… в-в-в… вертолеты, – перебил его Васягин, тоже, кажется, пьяный и к тому же немилосердно пялящийся на красивых дионок, – об… объявят план-перехват…лучше – шар-рахнут баллистическими ракетами, и никакие м-молоты М-мьельнир… не помогут!! Вы что, не вплели… как в-война в Ираке?..
Удивительно, откуда простой российский мент выудил информацию о молоте скандинавского бога Тора – молоте, которым его владелец имел обыкновение швыряться во всех, кто не вызывал у него симпатии! – но только нельзя сказать, что это знание пошло ему на пользу. Потому что Эллер, уже обожравшийся и теперь вяло цедящий водку прямо из горла –все с тем же видом, словно он попивает квасок или компот – услышал название боевой принадлежности своего отца.
Неизвестно, какая жидкость из числа содержащихся в организме шибанула ему в голову, но только он привстал и, выбросив вперед руку, словно распрямившуюся пружину, схватил Васягина за шкирку и легко выволок из-за стола:
– Что ты сказа-ал?
Сержант уныло болтался в могучей руке и пытался зажмуриться.
Афанасьев поспешил вмешаться:
– Он сказал, что с современными людьми этого мира, мира Земли, нужно действовать другими методами.
– Отпусти его, Эллер, он уже посинел, – брезгливо произнес Альдаир. – Это какими же… ме-то-да-ми?
– По-хорошему. Да, да, по-хорошему. И тогда они все сами поймут и захотят вам подчиняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Прямо на него в упор смотрел Вотан. Единственный глаз сверкал, как сталь клинка, окрасившегося к тому же кровью. Кажется, старикан был пьян как сапожник. Не исключено, что он принимает Афанасьева за инеистого или огненного великана, с которыми представители северного поколения дионов, именуемые асами, кажется, враждовали.
Женя сказал первое, что пришло ему на ум:
– Значит, вы прибыли сюда, чтобы снова установить свою власть над нашим миром?
– Так это и есть.
– Простите… а каким образом вы собираетесь это сделать?
Теперь замолчали гости. Перестали жевать. Все, за исключением рыхлого толстяка Поджо, который, по всей видимости, мало интересовался наполеоновскими планами установления мирового господства, а заботился все больше о своем желудке.
Первым заговорил одноглазый Вотан – глухо, гнусавым надорванным голосом, каким обычно озвучивают третьесортные американские фильмы ужасов:
– То есть как это, человек?… Ты хочешь сказать, что твои собратья посмеют сопротивляться нам… тем, кто были богами вашего мира?
– Вот именно что БЫЛИ, уважаемый, – терпеливо проговорил Афанасьев. – А за то время, что вы отсутствовали, здесь произошли большие изменения. Я бы даже сказал, очень большие изменения.
– Разве у вас больше не верят в богов? – звучным контральто презрительно проговорила Галлена.
– Почему не верят? Верят. Верят! Только у нас преимущественно… это… монотеизм.
– Непонятно мне это слово, – надменно произнес Альдаир и съел сникерс. Нет надобности еще раз говорить, что дионы не привыкли отделять содержимое от содержащего, так что сожрал вместе с упаковкой.
– Монотеизм – это такой религиозный строй, при котором верят не в нескольких богов, то есть в пантеон, а лишь в одного, – начал объяснять странным гостям Женя. – Вот, например, мусульмане верят в Аллаха, буддисты, стало быть, в Будду, христиане – в Иисуса Христа, иудеи – в Иегову, и так далее…
– А разве в Зевса больше никто не верит? – спросила Галлена. – Или в Одина? В Тора?
– Древнегреческие и скандинавские боги давно уже отошли в прошлое и… и наличествуют только в справочниках по мифологии… – академично начал было Афанасьев, забыв, что перед ним сидит живой скандинавский бог, да еще самый главный. – И тут же был заглушён рыком этого самого бога:
– Вот мы и пришли, чтобы напомнить о себе! И мы докажем, что все эти ваши моно…теисты просто забыли, кто должен ими повелевать!!!
Раскатам его голоса позавидовала бы любая фирма, выпускающая автосигнализацию. Афанасьев понял, что развеивать архаистические религиозные воззрения старого Вотана – это все равно что убеждать Гитлера организовать фонд помощи жертвам Холокоста. Тогда он решил не вызывать гнева пришельцев и хитроумно зашел с другой стороны:
– Возможно, что вы и правы, уважаемый Один, и я бы всеми своими силами, насколько могу, поспособствовал бы тому, чтобы вам был оказан достойный прием… но все-таки позвольте спросить: каким образом вы хотели бы объявить о том, что вернулись и отныне будете править?
– Пошлю вещую птицу – ворона! – гаркнул одноглазый старик. – Пусть упредит всех, что мы вновь явились в мир!!
Эта реплика старого аса не встретила понимания даже у его соотечественников: Альдаир пожал плечами, а Эллер, заслышав очередное чудачество деда, так и вовсе покрутил пальцем у виска: дескать, заворачивай, Маруська, старикашка спятил…
«Судя по всему, они взяли не только лексикон, – отметил про себя Женя Афанасьев, – иначе откуда бы этому Эллеру знать, что этот чисто русский, по крайней мере человеческий, жест с кручением пальца у виска обозначает сдвиг по фазе?»
– А что хочешь посоветовать нам ты? – Альдаир недобро прищурился на Афанасьева. – Зрю я, ты самый мудрый из живущих в сем мире?
– Гм… самый мудрый… это, конечно, сильно сказано. Я хотел бы посоветовать вам не применять силовых методов. Ведь, насколько я понимаю, вы хотите утвердиться силой?
– А он и правда мудро говорит, – удивленно произнес Вотан. –Да… ведь так мы и мыслили. Кто ж его знает, что произошло с людьми за то время, пока я отсутствовал?
– А произошло многое, – сказал Женя. – Люди стали очень сильными. Быть может, не такими сильными, как вы, я бы даже сказал… совсем не такими, но их сила – не в мускулах.
– Вот это верно, – согласился Один. – И в мое время сила была не в мускулах. Иначе как мог бы победить я болотного волка Фенрира, взращенного в кошмарных подземельях Етунхейма? Чем же изменилась сила людей?
«Кажется, несмотря на то что мы говорим на одном и том же языке, понимания мы не найдем, – раздраженно подумал Афанасьев и покосился на уже сильно пьяного Коляна, который вынул мобильник и сделал несколько попыток попасть в кнопочки. – Не иначе как вызвонит свою бригаду в полном составе, и тогда тут такое начнется!»
– Погоди, Коля, – остановил Афанасьев, вырывая у Ковалева сотовый. Потом повернулся к Альдаиру – кажется, самому здравомыслящему из всей этой разношерстной шизофренической компании – и проговорил: – Видите эту штуку? Так вот, при помощи ее я могу сообщить о том, что вы появились, хоть на противоположную сторону планеты. Достаточно нажать несколько кнопочек. А затем…
– Затем п-при малейшей опасности сюда в-ввышлют… в-в-в… вертолеты, – перебил его Васягин, тоже, кажется, пьяный и к тому же немилосердно пялящийся на красивых дионок, – об… объявят план-перехват…лучше – шар-рахнут баллистическими ракетами, и никакие м-молоты М-мьельнир… не помогут!! Вы что, не вплели… как в-война в Ираке?..
Удивительно, откуда простой российский мент выудил информацию о молоте скандинавского бога Тора – молоте, которым его владелец имел обыкновение швыряться во всех, кто не вызывал у него симпатии! – но только нельзя сказать, что это знание пошло ему на пользу. Потому что Эллер, уже обожравшийся и теперь вяло цедящий водку прямо из горла –все с тем же видом, словно он попивает квасок или компот – услышал название боевой принадлежности своего отца.
Неизвестно, какая жидкость из числа содержащихся в организме шибанула ему в голову, но только он привстал и, выбросив вперед руку, словно распрямившуюся пружину, схватил Васягина за шкирку и легко выволок из-за стола:
– Что ты сказа-ал?
Сержант уныло болтался в могучей руке и пытался зажмуриться.
Афанасьев поспешил вмешаться:
– Он сказал, что с современными людьми этого мира, мира Земли, нужно действовать другими методами.
– Отпусти его, Эллер, он уже посинел, – брезгливо произнес Альдаир. – Это какими же… ме-то-да-ми?
– По-хорошему. Да, да, по-хорошему. И тогда они все сами поймут и захотят вам подчиняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94