Я добился для него обвинительного приговора в Верховном суде после того, как убедил судью, что из достоверных источников имел информацию о том, чем занимается Зут. И это была правда. Но в том, что я спрятался за кустом возле телефонной будки и подслушал, как он принимает ставки по телефону, уже была ложь. Однако судью я убедил, а это самое главное. Зут заплатил штраф в двести пятьдесят долларов и получил год испытательного срока, и в тот же самый день перебрался с моего участка сюда, на Фугуероа, где возле телефонной будки не было куста.
Когда я проезжал мимо Зута, он помахал мне рукой, улыбнулся и встал поближе к почтовому ящику. Я призадумался, нельзя ли привлечь на помощь специальных агентов почтового ведомства и покончить с этим безобразием, но тут же понял, что будет чертовски трудно и усилия просто не оправдаются. Не так уж просто сунуть нос в чью-то почту. Когда я взглянул в последний раз на его гнусную рожу, мое скверное настроение стало еще паршивей. Могу поспорить на что угодно, подумал я, но когда я уйду, ни один полицейский в форме не станет с ним связываться.
Потом я начал думать о букмекерстве в целом и разъярился еще больше, потому что это был такой вид преступлений, против которого я ничего не мог поделать. Я видел, какой с него снимают урожай прибылей, видел, кто этим занимается, многих знал, и все же ничего не мог сделать, потому что они очень хорошо организованы и их оружие намного сильнее моего. Доходы с букмекерства были настолько велики, что они могли вкладывать их в полулегальный бизнес и при этом вытеснять из него соперников, их постоянно подпитывал поток незаконных прибылей, которых не было у законно действующих конкурентов. К тому же они были грубы и безжалостны и знали разные способы, как обескуражить соперников. Мне всегда хотелось взять кого-нибудь из них за шиворот, скажем, Реда Скаллоту, чье состояние, по слухам, даже не поддавалось оценке. Я думал об этом и о том, как меня бесит, когда я вижу в кино симпатичного букмекера типа Деймона Раньо. Потом подумал об Энджи Капуто, с мрачным удовольствием представил себе его облик и вспомнил, как другой старый участковый Сэм Гиральди взял его в оборот. После того, что сделал с ним Сэм, Энджи уже никогда не удалось реализовать свой потенциал мошенника.
Сэма Гиральди уже нет. Он умер в прошлом году, прожив лишь четырнадцать месяцев после выхода в отставку и отслужив двадцать лет. Ему было всего сорок четыре, когда его прикончил сердечный приступ – профессиональная болезнь полицейских. А куда нам деваться от сердечных приступов при нашей работе, когда ты то отсиживаешь задницу за долгие часы, то резко приходишь в движение и действуешь на пределе сил. Особенно если вспомнить, что многие из нас с возрастом сильно толстеют.
Сэму было тридцать семь, когда он доконал Энджи Капуто, но уже тогда Сэм выглядел лет на десять старше. Он был не очень высок, но с мощными плечами и мясистым лицом, а руки у него были крупнее моих и покрыты вздувшимися венами. Он неплохо играл в гандбол. Тело у него было крепкое, словно налитой весенними соками ствол дерева. Многие годы он проработал сотрудником в штатском, но потом снова надел форму. Участок Сэма был в Альварадо, а у меня – в пригороде, и время от времени то он заезжал ко мне на участок, то я к нему. Мы вместе обедали, говорили о всякой всячине или о бейсболе, который я любил, а он просто обожал. Иногда, если мы обедали в каком-нибудь из его любимых заведений в Альварадо, я немного прогуливался с ним, и несколько раз мы с ним вместе даже сделали неплохие аресты. А с Энджи Капуто я впервые повстречался чудесным летним вечером, когда в парке Макартура веял ветерок с залива.
Мне тогда показалось, что с Сэмом что-то произошло. Лицо его внезапно, как от удара, изменилось, и он сказал:
– Видишь того парня? Это Энджи Капуто – сводник и агент-букмекер.
– Ну и что? – отозвался я, удивляясь, ибо Сэм выглядел так, словно был готов на месте пристрелить этого мужика, только что вышедшего из бара и собиравшегося сесть в лавандового цвета «линкольн». А мы сидели в машине Сэма, намереваясь поехать взглянуть на восьмичасовое шоу в бурлеске где-то на его участке.
– Он постоянно работает западнее, возле Восьмой улицы, – сказал Сэм. – Живет тоже там. Фактически рядом с моей берлогой. Я его уже дня два разыскиваю. Я точно знаю, что именно он сломал челюсть мистеру Ровичу, владельцу химчистки, куда я сдаю свою форму. – Сэм говорил неестественно мягким голосом. Он не был шумным парнем и всегда разговаривал тихо и спокойно, но тут было что-то другое.
– А зачем он это сделал?
– Старик просрочил выплату процентов Гарри Стэплтону – акуле-ростовщику. И тот нанял Энджи проучить его. Энджи сейчас большая шишка. Ему больше не приходится выполнять подобную работу, но иногда ему нравится делать ее самому. Я слыхал, он надевает кожаные перчатки, а под ними прячет кастет.
– Его разве не арестовали за это?
Сэм покачал головой:
– Старик поклялся, что его избили три негра.
– Ты уверен, что это Капуто?
– У меня хороший осведомитель, Бампер.
И тут Сэм признался мне, что Капуто родом из того же грязного городка в Пенсильвании, откуда и он, что их семьи немного дружили, когда Сэм и Капуто были мальчишками, и что они даже какие-то дальние родственники. Потом Сэм развернул машину, проехал обратно по Шестой улице и остановился на углу.
– Залезай, Энджи, – сказал Сэм, когда Капуто с приветливой улыбкой подошел к машине.
– Арестовываешь меня, Сэм? – спросил Капуто, улыбаясь еще шире, и я удивился, когда вспомнил, что они с Сэмом ровесники. В иссиня-черных волосах Капуто не было и следа седины, профиль симпатичного лица гладок, а серый костюм просто великолепен. Я повернулся, когда Капуто протянул мне руку и улыбнулся.
– Меня Энджи зовут, – сказал он, и мы пожали друг другу руки. – Куда едем?
– Я знаю, что это ты обработал старика, – произнес Сэм еще мягче, чем раньше.
– Ты, наверное, шутишь, Сэм. Я такими вещами не занимаюсь. На этот раз твой стукач ошибся.
– Я искал тебя.
– Для чего, Сэм – хочешь меня арестовать?
– Арестовать не могу. Сколько тебя знаю, мне никогда не удавалось тебя арестовать, хоть я и готов продать за это свою душу.
– Да он комик, – рассмеялся Капуто, закуривая сигарету. – Старина Сэм минимум раз в месяц заводит со мной разговор о том, как ему хотелось бы засадить меня в тюрягу. Шутник, да и только. Что слышно от предков из Аликиппы, Сэм? Как там Лиз и Долли? Как дела у деток Долли?
– До сих пор ты практически не наносил вреда тем, кого я знаю лично, – сказал Сэм все еще странным мягким голосом. – А со стариком я знаком, да будет тебе известно.
– Он один из твоих информаторов, Сэм? – спросил Капуто. – Дрянь дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Когда я проезжал мимо Зута, он помахал мне рукой, улыбнулся и встал поближе к почтовому ящику. Я призадумался, нельзя ли привлечь на помощь специальных агентов почтового ведомства и покончить с этим безобразием, но тут же понял, что будет чертовски трудно и усилия просто не оправдаются. Не так уж просто сунуть нос в чью-то почту. Когда я взглянул в последний раз на его гнусную рожу, мое скверное настроение стало еще паршивей. Могу поспорить на что угодно, подумал я, но когда я уйду, ни один полицейский в форме не станет с ним связываться.
Потом я начал думать о букмекерстве в целом и разъярился еще больше, потому что это был такой вид преступлений, против которого я ничего не мог поделать. Я видел, какой с него снимают урожай прибылей, видел, кто этим занимается, многих знал, и все же ничего не мог сделать, потому что они очень хорошо организованы и их оружие намного сильнее моего. Доходы с букмекерства были настолько велики, что они могли вкладывать их в полулегальный бизнес и при этом вытеснять из него соперников, их постоянно подпитывал поток незаконных прибылей, которых не было у законно действующих конкурентов. К тому же они были грубы и безжалостны и знали разные способы, как обескуражить соперников. Мне всегда хотелось взять кого-нибудь из них за шиворот, скажем, Реда Скаллоту, чье состояние, по слухам, даже не поддавалось оценке. Я думал об этом и о том, как меня бесит, когда я вижу в кино симпатичного букмекера типа Деймона Раньо. Потом подумал об Энджи Капуто, с мрачным удовольствием представил себе его облик и вспомнил, как другой старый участковый Сэм Гиральди взял его в оборот. После того, что сделал с ним Сэм, Энджи уже никогда не удалось реализовать свой потенциал мошенника.
Сэма Гиральди уже нет. Он умер в прошлом году, прожив лишь четырнадцать месяцев после выхода в отставку и отслужив двадцать лет. Ему было всего сорок четыре, когда его прикончил сердечный приступ – профессиональная болезнь полицейских. А куда нам деваться от сердечных приступов при нашей работе, когда ты то отсиживаешь задницу за долгие часы, то резко приходишь в движение и действуешь на пределе сил. Особенно если вспомнить, что многие из нас с возрастом сильно толстеют.
Сэму было тридцать семь, когда он доконал Энджи Капуто, но уже тогда Сэм выглядел лет на десять старше. Он был не очень высок, но с мощными плечами и мясистым лицом, а руки у него были крупнее моих и покрыты вздувшимися венами. Он неплохо играл в гандбол. Тело у него было крепкое, словно налитой весенними соками ствол дерева. Многие годы он проработал сотрудником в штатском, но потом снова надел форму. Участок Сэма был в Альварадо, а у меня – в пригороде, и время от времени то он заезжал ко мне на участок, то я к нему. Мы вместе обедали, говорили о всякой всячине или о бейсболе, который я любил, а он просто обожал. Иногда, если мы обедали в каком-нибудь из его любимых заведений в Альварадо, я немного прогуливался с ним, и несколько раз мы с ним вместе даже сделали неплохие аресты. А с Энджи Капуто я впервые повстречался чудесным летним вечером, когда в парке Макартура веял ветерок с залива.
Мне тогда показалось, что с Сэмом что-то произошло. Лицо его внезапно, как от удара, изменилось, и он сказал:
– Видишь того парня? Это Энджи Капуто – сводник и агент-букмекер.
– Ну и что? – отозвался я, удивляясь, ибо Сэм выглядел так, словно был готов на месте пристрелить этого мужика, только что вышедшего из бара и собиравшегося сесть в лавандового цвета «линкольн». А мы сидели в машине Сэма, намереваясь поехать взглянуть на восьмичасовое шоу в бурлеске где-то на его участке.
– Он постоянно работает западнее, возле Восьмой улицы, – сказал Сэм. – Живет тоже там. Фактически рядом с моей берлогой. Я его уже дня два разыскиваю. Я точно знаю, что именно он сломал челюсть мистеру Ровичу, владельцу химчистки, куда я сдаю свою форму. – Сэм говорил неестественно мягким голосом. Он не был шумным парнем и всегда разговаривал тихо и спокойно, но тут было что-то другое.
– А зачем он это сделал?
– Старик просрочил выплату процентов Гарри Стэплтону – акуле-ростовщику. И тот нанял Энджи проучить его. Энджи сейчас большая шишка. Ему больше не приходится выполнять подобную работу, но иногда ему нравится делать ее самому. Я слыхал, он надевает кожаные перчатки, а под ними прячет кастет.
– Его разве не арестовали за это?
Сэм покачал головой:
– Старик поклялся, что его избили три негра.
– Ты уверен, что это Капуто?
– У меня хороший осведомитель, Бампер.
И тут Сэм признался мне, что Капуто родом из того же грязного городка в Пенсильвании, откуда и он, что их семьи немного дружили, когда Сэм и Капуто были мальчишками, и что они даже какие-то дальние родственники. Потом Сэм развернул машину, проехал обратно по Шестой улице и остановился на углу.
– Залезай, Энджи, – сказал Сэм, когда Капуто с приветливой улыбкой подошел к машине.
– Арестовываешь меня, Сэм? – спросил Капуто, улыбаясь еще шире, и я удивился, когда вспомнил, что они с Сэмом ровесники. В иссиня-черных волосах Капуто не было и следа седины, профиль симпатичного лица гладок, а серый костюм просто великолепен. Я повернулся, когда Капуто протянул мне руку и улыбнулся.
– Меня Энджи зовут, – сказал он, и мы пожали друг другу руки. – Куда едем?
– Я знаю, что это ты обработал старика, – произнес Сэм еще мягче, чем раньше.
– Ты, наверное, шутишь, Сэм. Я такими вещами не занимаюсь. На этот раз твой стукач ошибся.
– Я искал тебя.
– Для чего, Сэм – хочешь меня арестовать?
– Арестовать не могу. Сколько тебя знаю, мне никогда не удавалось тебя арестовать, хоть я и готов продать за это свою душу.
– Да он комик, – рассмеялся Капуто, закуривая сигарету. – Старина Сэм минимум раз в месяц заводит со мной разговор о том, как ему хотелось бы засадить меня в тюрягу. Шутник, да и только. Что слышно от предков из Аликиппы, Сэм? Как там Лиз и Долли? Как дела у деток Долли?
– До сих пор ты практически не наносил вреда тем, кого я знаю лично, – сказал Сэм все еще странным мягким голосом. – А со стариком я знаком, да будет тебе известно.
– Он один из твоих информаторов, Сэм? – спросил Капуто. – Дрянь дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84