– Расскажи-ка Бамперу, почему ты не можешь этого сделать, Лохматый, – ухмыльнулся Ник.
– Да у меня лодыжка вывихнута и подколенное сухожилие растянуто, – пояснил Лохматый и для подтверждения прохромал несколько шагов в мою сторону. – Две недели на работе не появлялся.
– А теперь расскажи Бамперу, как это все случилось, – сказал Ник, вес еще ухмыляясь.
– Да все из-за того вонючего педика, – сказал Лохматый, стягивая с головы широкополую шляпу и откидывая назад длинные светлые волосы. – К нам поступила жалоба, что возле библиотеки околачивается педик и буквально не дает проходу каждому парню, что попадается ему на глаза.
– «Толстая мамашка», – добавил Чарли. – Тяжелый, почти как ты, Бампер. И сильный.
– Черт! – сказал Лохматый, покачивая головой, и серьезно продолжил, несмотря на ухмылку Ника. – Видел бы ты, какие лапищи у этого бугая! Ну и, конечно же, для операции отобрали именно меня.
– Потому что ты такой симпатичный, Лохматик, – сказал Чарли.
– Да, так вот, вышел я из библиотеки часа в два пополудни, побродил немного вокруг – и точно, стоит, родимый, за дубом, да такой толстый, что я целую минуту не мог разобрать, где он, а где ствол. И клянусь, более похотливого педика мне видеть еще не доводилось, потому что я только прошел мимо и сказал ему «Привет». И все, клянусь.
– Да брось, Лохматый, ты же ему подмигнул, – сказал Чарли, подмигивая мне.
– Да заткнись ты! – сказал Лохматый. – Клянусь, я только сказал «Эй, Брюсик» или что-то в этом роде, и тут он меня сцапал. Схватил! Медвежьей хваткой! Прижал мне руки! Меня чуть кондрашка не хватил, точно вам говорю! А потом начал меня трясти вверх-вниз по своему толстому пузу да приговаривать: «Ты такой красавчик. Ты такой красавчик».
Тут Лохматый встал, прижал руки к бокам и начал подпрыгивать, болтая головой.
– Вот примерно так, – сказал он. – Тряс меня, словно тряпичную куклу, а я ему говорю: «Т-т-т-ы ар-ар-рес-рес-то-ван». Тут он перестал меня любить и спрашивает: «Чего?», а я ему говорю: «ТЫ АРЕСТОВАН, ТОЛСТЫЙ ЗОМБИ!» И тут он меня бросил. Бросил! Покатился я вниз под горку и врезался в бетонные ступеньки. И знаешь, что случилось потом? Мой партнер дал ему смыться. Он, видите ли, не смог эту заразу поймать, так ведь эта скотина могла бежать не быстрее беременного аллигатора. Тоже мне, мой храбрый партнер!
– Этот парень Лохматому позарез нужен, – усмехнулся Чарли. – Честно, Лохматый, я пытался его поймать. По-моему, – сказал он мне, – Лохматый влюбился. И теперь хочет узнать телефончик этого толстого парня.
– Тьфу! – сплюнул Лохматый и передернулся. – Мы получили ордер на арест этого х... за нападение на офицера полиции. Подождите, я еще до него доберусь. Зажму этому х... голову в тиски и устрою ему лоботомию!
– Кстати, после какого сигнала вы начнете ломиться в квартиру? – спросил я.
– Мы всегда подаем такой, – ответил Чарли, поднимая и опуская согнутую в локте руку со сжатым кулаком.
– А, «исполняй бегом», – улыбнулся я. – Можно подумать, будто я снова на армейской службе. – Мне стало приятно, потому что предстояло заняться чем-то, хоть немного отличающимся от привычной рутины. Может быть, стоило бы попробовать и мне поработать в штатском, подумал я. Впрочем, нет, на своем участке у меня и больше действий, и больше разнообразия. Там мое место. Мое настоящее место.
– А Реба, должно быть, ничего себе, – сказал Лохматый, попыхивая тонкой сигарой и поглядывая на Чарли, склонив набок голову. По запаху сигары я определил, что такие стоят центов десять или пятнадцать за штуку. Лучше я брошу курить, чем перейду на такие, подумал я.
– Она путается с Редом уже несколько лет, – сказал Ник Лохматому. – Подожди немного, увидишь ее сам. По фотографиям из полицейского архива нельзя оценить ее по достоинству. Смазливая змея.
– А вам, холоднокровным детективам, вообще должно быть начхать, как баба выглядит, – сказал я, подкалывая Чарли. – Для вас любая баба – лишь очередной номер из картотеки. Готов поспорить, что когда какая-нибудь симпатичная шлюха по ошибке укладывается и раздвигает перед вами ноги, вы роняете на нее свой значок детектива.
– Точно да ее голый пупок, – сказал Ник. – Но и я готов поспорить, что Реба не просто смазливая бабенка. У таких, как Скалотта, может быть хоть миллион баб. Или она хорошо работает головой, или в ней есть какая-нибудь другая изюминка.
– Как раз то, чего мне всегда не хватало – маленькой черепушки, – сказал Лохматый, откидываясь на спинку вращающегося стула и укладывая на крышку стола ноги в кроссовках. Лицо выше бороды у него было розовое, и я прикинул, что парню никак не больше двадцати четырех лет.
– Маленькаячерепушка у тебя будет в первый раз, Лохматый, – сказал Ник.
– Ха! – воскликнул Лохматый, зажав в зубах сигару. – Вот была у меня однажды подружка-китаянка, танцовщица «го-го»...
– Да будет тебе, Лохматый, – сказал Чарли, – лучше не начинай свою брехню насчет того, какие у тебя были подружки, когда ты работал в Голливуде. Его послушать, так Лохматый по три раза переспал с каждой красоткой с бульвара Сансет.
– Зато могу сказать, что желтые – самые сладкие, – с вожделением произнес Лохматый. – Этой цыпочке кроме меня никто не был нужен. У нее становились мокрые трусики, едва она начинала перебирать волосы у меня на груди. – Тут Лохматый встал и напряг бицепс.
Ник, человек немногословный, сказал:
– Сядь, наживка для педиков!
– Во всяком случае не такая уж эта Реба умная, – сказал Чарли. – Скалотта не ради этого ее держит. Он любит меха и любит мучить своих баб. Одевает их в натуральные меха, а потом вышибает из них дерьмо.
– Никогда не верил по-настоящему в эту брехню, – сказал Ник.
– Насчет дерьма? – весьма заинтересованно спросил Лохматый.
– Как-то один стукач рассказал нам обо всем этом, – сказал Чарли. – Говорит, что Скалотта дерет только лесбиянок, а Реба у него ходит в фаворитках. По его словам, у Реда только после такого зрелища стоит.
– А он действительно пожилой, – серьезно произнес Лохматый. – По-моему, лет пятьдесят, не меньше.
– А я вам скажу, что Реба – законченная психопатка, – произнес Чарли. – Помнишь, Ник, когда мы ее арестовали в последний раз, как она всю дорогу до кутузки болтала о лесбиянках и как они за ней гонялись по всей камере, пока ей не удалось выйти под залог?
– Эта баба в игре сдает главную карту – свою задницу, – сказал Ник.
– Но у нее еще не набралась полная колода, – согласился Чарли.
– Что-то я не пойму, то она до смерти пугается бешеных коровок, то устраивает шоу перед Скалоттой, – сказал Лохматый. Он представил себе эту картину, и на лице бородатого младенца расплылась улыбка.
– Ладно, давайте сначала покончим с этим делом, – предложил Чарли. – А потом сможем провести остаток дня, поигрывая в пул в какой-нибудь прохладной пивной и послушивая, как Лохматый будет трепаться о своих голливудских красотках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84