На лице его после смерти застыло такое выражение, будто он говорил с полковником там, возле мельницы, когда прорвались через мост.
– А все-таки он хороший был парень.
Фрашон стоял на коленях, скинув пилотку. Стоял рядом с песчаным холмиком. Подняться в рост было опасно – на холмах залегли немцы. Цепи немецких солдат пытались занять побережье, но их отбили. В дюнах укрылось немало французов.
– Что будем делать? Мы в роте последние.
– Не знаю. Может, что ночью…
– Думаешь, за нами придут?
– Вряд ли. Кому мы нужны? Англичан уже вывезли.
– А ты бы поехал?
– Не знаю. Чужбина…
– А в плен к фашистам лучше? – Впервые Морен вместо «немцы» произнес это слово.
– Все равно… В Фалез бы! Как-то там? – В словах Фрашона прозвучала тоска.
Солдат охватило чувство безысходного одиночества.
Просидели до вечера. С моря потянуло сыростью, солью, запахом йода от гниющих на берегу водорослей. Когда стемнело, переползли к воде. Морен зачерпнул пригоршню, взял в рот и выплюнул. Во рту осталась соленая горечь.
На западе догорал закат. Край моря был такой же темно-багровый, как узкая полоса неба. Солдаты легли на влажный песок. Стояла такая тишина, что казалось, будто немецкий говор, смех, пьяные песни слышатся совсем рядом.
– Караулят…
Оба подумали: «Осталась последняя ночь. Что будет завтра?» Тоска снова защемила сердце.
Вот и догорела заря. Стало совсем темно. Волны мягко шуршали в песке. Сквозь монотонный плеск вдруг послышался будто рокот мотора. Солдаты подняли головы, прислушались. Показалось?.. Нет, скрипнула уключина, удар весла, всплеск.
– Что это?
– Шлюпка!
На черном фоне моря обозначился призрачный, белесый силуэт лодки. Парус был убран.
– Кто там? – негромко окликнул Морен.
– Хелло! – донеслось с моря. – На берегу! Французы!
– Кто там? – снова повторил Морен.
– Я за вами… – Человек говорил с сильным английским акцентом.
Лодка приблизилась к берегу. На веслах сидел гребец в матросском тельнике.
– Сколько вас?
– Двое.
– Садитесь! Живо!
Первое, что пронеслось в голове, – скорее покинуть эти проклятые дюны, песчаную западню, в которую они попали. Морен вошел в воду, за ним Фрашон. Море было еще холодное. Солдаты погрузились сначала по колено, потом по пояс. Холод обжег, перехватило дыхание. Перевалились через борт. Фрашон неосторожно грохнул башмаком о днище.
– Тише!..
Англичанин развернул лодку и навалился на весла. Берег стал отдаляться. Гребец бросил весла и перешел на корму. Лодку качнуло. Сохраняя равновесие, он оперся на плечо Шарля, задержал руку.
– Все в порядке. Ол-райт!.. Рома хотите?
Звякнуло стекло о металл.
– Держи!
Морен ощупью нашел руку гребца, взял стакан и залпом выпил. По телу разлилось тепло. Передал стакан Жану.
Англичанин сунул бутылку в рундук и завел мотор. Моторчик затарахтел, шлюпка ходко пошла вперед.
– Закурить нет? – спросил Фрашон.
– Сейчас нельзя. Хотя…
Фрашон почувствовал в руке сигарету. Размял ее, набил трубку. Моряк накрылся с головой брезентовой курткой, чиркнул зажигалкой. Огонь осветил крутой и широкий лоб и подбородок, разрезанный складкой надвое.
Лодка отходила все дальше от берега. Теперь его можно было угадать только по далеким заревам, накалявшим небо то жарко, то более тускло. Зарева окаймляли невидимое побережье.
– Горит вся Франция… – Морен сказал будто бы про себя.
– Да, да, – сочувственно поддержал англичанин.
– Тебя как зовут? – спросил Фрашон.
– Боб Крошоу. Из Лондона. Служу в Дувре. А тебя?
– Жан Фрашон из Фалеза. А его – Шарль Морен. Работал в Париже, на заводе Рено.
– Рено знаю – автомобили.
– А куда мы идем? – осторожно спросил Шарль.
– В Дувр или рядом. К утру придем. Я уже седьмой раз плыву, восемнадцать человек вывез.
– Послушай, а мы не хотим в Англию… Как думаешь, Жан? Англичанин удивленно взглянул на Шарля, пытаясь в темноте рассмотреть его лицо. Ему показалось, что он не понял.
– Прости, я плохо говорю по-французски…
– Мы хотим остаться во Франции.
– Почему?
– Так надо… Помоги нам выбраться из западни.
– Что такое «западня»?
– Дюнкерк. Если проплыть миль десять, там можно выйти. Я так думаю.
– Да, – вставил Фрашон, – лучше быть дома.
Крошоу задумался. Левая рука его лежала на румпеле.
– Хорошо. Вероятно, вы правы.
Роберт повернул руль влево. Для этого ему пришлось сдвинуться к борту. Лодка накренилась и пошла на запад, вдоль пожарищ, пылавших за горизонтом.
Так шли больше часа. Крошоу свернул к берегу и заглушил мотор. На весла сел Шарль. Плыли осторожно, прислушиваясь к шорохам. Все побережье уже заняли немцы.
Лодка мягко ткнулась в песок. Торопливо и крепко пожали англичанину руку.
– Спасибо!
– Да что вы!.. Подождите минуту! – Боб вытащил из-под скамьи рюкзак с продуктами. – Возьмите!
Мешок беззвучно упал на берег.
Крошоу веслом оттолкнул лодку. Солдаты стояли, пока она не растаяла в море. Погружаясь в зыбучий песок, стали подыматься на берег. Наверху остановились передохнуть. В невидимом море вдруг затарахтел мотор.
– Пошел…
– А ты ругал англичан… Он выручил нас.
– Так это ж трудовой человек, по всему видно… Как он назвал фамилию?
– Крошоу.
– Да, да, Боб Крошоу из Лондона…
Глава десятая
I
Леон с утра ждал машину. Ходил по кабинету и нервничал. В двенадцать с минутами уходил поезд, а сейчас?.. Он в сотый раз взглянул на часы. Времени остается почти в обрез. Терзи посмотрел в окно – пусто. Улицы обезлюдели, у подъезда никого нет. Позвонил в гараж – никакого ответа. В редакцию звонить нет смысла – уехали накануне.
Можно подождать еще минут пять, не больше. Вещи стоят в прихожей, пропуск в кармане, и немцы за Булонским лесом, почти в городе. А машины нет. Дурацкое положение!..
После того как англичане бросили на произвол судьбы французскую армию, обнажили ее левый фланг и ушли в Дюнкерк, Леон понял – это начало конца, началась агония. Свидетелей катастрофы и без него много. Надо уехать. Пропуск в кармане – не виза, а пропуск, бумажка с круглой печатью британского посольства. Она дает право выйти на перрон вокзала через служебный проход. С пропуском можно втиснуться на площадку специального вагона. «Союзники помогают… сбежать из Парижа, – Терзи иронически усмехнулся своим желчным мыслям. – Да, союзники до черного дня… Получить такой пропуск сейчас труднее, чем любую международную визу. Помогли английские журналисты. Британцы вывозят семьи, удирают сами. Сначала в Сен-Назер, оттуда морем на остров… Но где же машина? Черт с ними, с вещами! Надо убрать их в комнату».
Терзи перенес чемоданы из прихожей. Взял только один, с дорожными вещами. Захлопнул дверь в кабинет, снял с вешалки макинтош.
За дверью раздался телефонный звонок. Может, из гаража?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226
– А все-таки он хороший был парень.
Фрашон стоял на коленях, скинув пилотку. Стоял рядом с песчаным холмиком. Подняться в рост было опасно – на холмах залегли немцы. Цепи немецких солдат пытались занять побережье, но их отбили. В дюнах укрылось немало французов.
– Что будем делать? Мы в роте последние.
– Не знаю. Может, что ночью…
– Думаешь, за нами придут?
– Вряд ли. Кому мы нужны? Англичан уже вывезли.
– А ты бы поехал?
– Не знаю. Чужбина…
– А в плен к фашистам лучше? – Впервые Морен вместо «немцы» произнес это слово.
– Все равно… В Фалез бы! Как-то там? – В словах Фрашона прозвучала тоска.
Солдат охватило чувство безысходного одиночества.
Просидели до вечера. С моря потянуло сыростью, солью, запахом йода от гниющих на берегу водорослей. Когда стемнело, переползли к воде. Морен зачерпнул пригоршню, взял в рот и выплюнул. Во рту осталась соленая горечь.
На западе догорал закат. Край моря был такой же темно-багровый, как узкая полоса неба. Солдаты легли на влажный песок. Стояла такая тишина, что казалось, будто немецкий говор, смех, пьяные песни слышатся совсем рядом.
– Караулят…
Оба подумали: «Осталась последняя ночь. Что будет завтра?» Тоска снова защемила сердце.
Вот и догорела заря. Стало совсем темно. Волны мягко шуршали в песке. Сквозь монотонный плеск вдруг послышался будто рокот мотора. Солдаты подняли головы, прислушались. Показалось?.. Нет, скрипнула уключина, удар весла, всплеск.
– Что это?
– Шлюпка!
На черном фоне моря обозначился призрачный, белесый силуэт лодки. Парус был убран.
– Кто там? – негромко окликнул Морен.
– Хелло! – донеслось с моря. – На берегу! Французы!
– Кто там? – снова повторил Морен.
– Я за вами… – Человек говорил с сильным английским акцентом.
Лодка приблизилась к берегу. На веслах сидел гребец в матросском тельнике.
– Сколько вас?
– Двое.
– Садитесь! Живо!
Первое, что пронеслось в голове, – скорее покинуть эти проклятые дюны, песчаную западню, в которую они попали. Морен вошел в воду, за ним Фрашон. Море было еще холодное. Солдаты погрузились сначала по колено, потом по пояс. Холод обжег, перехватило дыхание. Перевалились через борт. Фрашон неосторожно грохнул башмаком о днище.
– Тише!..
Англичанин развернул лодку и навалился на весла. Берег стал отдаляться. Гребец бросил весла и перешел на корму. Лодку качнуло. Сохраняя равновесие, он оперся на плечо Шарля, задержал руку.
– Все в порядке. Ол-райт!.. Рома хотите?
Звякнуло стекло о металл.
– Держи!
Морен ощупью нашел руку гребца, взял стакан и залпом выпил. По телу разлилось тепло. Передал стакан Жану.
Англичанин сунул бутылку в рундук и завел мотор. Моторчик затарахтел, шлюпка ходко пошла вперед.
– Закурить нет? – спросил Фрашон.
– Сейчас нельзя. Хотя…
Фрашон почувствовал в руке сигарету. Размял ее, набил трубку. Моряк накрылся с головой брезентовой курткой, чиркнул зажигалкой. Огонь осветил крутой и широкий лоб и подбородок, разрезанный складкой надвое.
Лодка отходила все дальше от берега. Теперь его можно было угадать только по далеким заревам, накалявшим небо то жарко, то более тускло. Зарева окаймляли невидимое побережье.
– Горит вся Франция… – Морен сказал будто бы про себя.
– Да, да, – сочувственно поддержал англичанин.
– Тебя как зовут? – спросил Фрашон.
– Боб Крошоу. Из Лондона. Служу в Дувре. А тебя?
– Жан Фрашон из Фалеза. А его – Шарль Морен. Работал в Париже, на заводе Рено.
– Рено знаю – автомобили.
– А куда мы идем? – осторожно спросил Шарль.
– В Дувр или рядом. К утру придем. Я уже седьмой раз плыву, восемнадцать человек вывез.
– Послушай, а мы не хотим в Англию… Как думаешь, Жан? Англичанин удивленно взглянул на Шарля, пытаясь в темноте рассмотреть его лицо. Ему показалось, что он не понял.
– Прости, я плохо говорю по-французски…
– Мы хотим остаться во Франции.
– Почему?
– Так надо… Помоги нам выбраться из западни.
– Что такое «западня»?
– Дюнкерк. Если проплыть миль десять, там можно выйти. Я так думаю.
– Да, – вставил Фрашон, – лучше быть дома.
Крошоу задумался. Левая рука его лежала на румпеле.
– Хорошо. Вероятно, вы правы.
Роберт повернул руль влево. Для этого ему пришлось сдвинуться к борту. Лодка накренилась и пошла на запад, вдоль пожарищ, пылавших за горизонтом.
Так шли больше часа. Крошоу свернул к берегу и заглушил мотор. На весла сел Шарль. Плыли осторожно, прислушиваясь к шорохам. Все побережье уже заняли немцы.
Лодка мягко ткнулась в песок. Торопливо и крепко пожали англичанину руку.
– Спасибо!
– Да что вы!.. Подождите минуту! – Боб вытащил из-под скамьи рюкзак с продуктами. – Возьмите!
Мешок беззвучно упал на берег.
Крошоу веслом оттолкнул лодку. Солдаты стояли, пока она не растаяла в море. Погружаясь в зыбучий песок, стали подыматься на берег. Наверху остановились передохнуть. В невидимом море вдруг затарахтел мотор.
– Пошел…
– А ты ругал англичан… Он выручил нас.
– Так это ж трудовой человек, по всему видно… Как он назвал фамилию?
– Крошоу.
– Да, да, Боб Крошоу из Лондона…
Глава десятая
I
Леон с утра ждал машину. Ходил по кабинету и нервничал. В двенадцать с минутами уходил поезд, а сейчас?.. Он в сотый раз взглянул на часы. Времени остается почти в обрез. Терзи посмотрел в окно – пусто. Улицы обезлюдели, у подъезда никого нет. Позвонил в гараж – никакого ответа. В редакцию звонить нет смысла – уехали накануне.
Можно подождать еще минут пять, не больше. Вещи стоят в прихожей, пропуск в кармане, и немцы за Булонским лесом, почти в городе. А машины нет. Дурацкое положение!..
После того как англичане бросили на произвол судьбы французскую армию, обнажили ее левый фланг и ушли в Дюнкерк, Леон понял – это начало конца, началась агония. Свидетелей катастрофы и без него много. Надо уехать. Пропуск в кармане – не виза, а пропуск, бумажка с круглой печатью британского посольства. Она дает право выйти на перрон вокзала через служебный проход. С пропуском можно втиснуться на площадку специального вагона. «Союзники помогают… сбежать из Парижа, – Терзи иронически усмехнулся своим желчным мыслям. – Да, союзники до черного дня… Получить такой пропуск сейчас труднее, чем любую международную визу. Помогли английские журналисты. Британцы вывозят семьи, удирают сами. Сначала в Сен-Назер, оттуда морем на остров… Но где же машина? Черт с ними, с вещами! Надо убрать их в комнату».
Терзи перенес чемоданы из прихожей. Взял только один, с дорожными вещами. Захлопнул дверь в кабинет, снял с вешалки макинтош.
За дверью раздался телефонный звонок. Может, из гаража?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226