Ему действительно приходилось в своих снах и ночью и днем встречаться с Разрушителем – это была его обязанность, гораздо более важная, чем руководство военной операцией. Военный врач настоятельно рекомендовал ему сильнейшее снотворное, которое должно было избавить его хотя бы от ночных кошмаров, но командир роты решительно отказался от лекарства. Чтобы не мешать сновидениям посещать его, он со времени вступления в долину не взял в рот ни капли спиртного. Если бы вдруг Разрушитель перестал являться ему в снах, с ним, наверное, произошло бы то же, что с воздушным змеем, у которого оборвали нить. Когда случались события, суть которых никакими силами не могли осмыслить ни его рота, ни партизаны нашего края, Безымянный капитан и в ночных снах, и в дневных видениях обращался за объяснениями к Разрушителю. В своих решениях Безымянный капитан руководствовался не результатами изматывающих ежедневных сражений, а указаниями, полученными во сне от Разрушителя.
Солдаты перебили и ранили многих, кто после артиллерийского обстрела оружейного завода вышел из леса тушить пожар, и, преследуя уцелевших мятежников, обнаружили нечто совсем уж неожиданное – ряды огромных выгребных ям. Сказать «обнаружили» не совсем точно: стремительно мчавшиеся солдаты просто провалились туда. Ямы были вырыты в таком месте, где девственный лес как бы вклинивался в долину. Внутри они были обмазаны глиной, добытой где-то в глубине леса; прямоугольной формы, очень глубокие и длинные, площадью в пять циновок-татами. Угодив туда, солдаты с головой погружались в зловонную жижу. Всего выгребных ям было шесть. Безымянный капитан как человек, разработавший план географического покорения с помощью карты масштабом 1:50 000, точно установил главную особенность местонахождения выгребных ям по отношению к долине. Вырубив деревья по опушке девственного леса и таким образом открыв обзор, можно было убедиться, что от каждого места, где находится огромная выгребная яма, начинается склон, спускающийся к долине. Чем глубже девственный лес, тем больше там встречается всевозможных лощин, оврагов, заболоченных низин. Но выгребные ямы рыли, предусмотрительно выбрав наиболее близко подступающие к долине участки леса. И столь же предусмотрительно их обмазывали внутри привезенной издалека глиной. Почему все же выгребные ямы, для которых обычно выбирают укромные уголки, вырыты почти на виду, у самой опушки девственного леса? Угодившие в ямы солдаты рассвирепели, решив, что им специально устроили эту вонючую ловушку, а их товарищи вместе с теми, кто эту ловушку подстроил, еще и насмехались над ними. И лишь один Безымянный капитан задумался: зачем мятежники из долины потратили столько сил на такую пустую, малоэффективную проделку?
В сопровождении охраны он обследовал окрестности, но не обнаружил поблизости никаких следов крупной базы мятежников, где было бы сконцентрировано множество людей. Наоборот, произведенная разведка задала ему новую загадку. По всей видимости, содержимое выгребных ям, вырытых в соответствии с неким планом, доставлялось откуда-то из другого места. Неясно только, с какой целью надо было затрачивать столько тяжелого труда. Безымянный капитан спросил об этом во сне у Разрушителя, и, лишь когда тот в обычной своей манере раскрыл Безымянному капитану замысел, все стало ясно.
– После окончания пятидесятидневной войны люди долины и горного поселка должны будут восстановить пахотные земли, сначала залитые водой при сооружении запруды, а потом заброшенные. Это огромная и совсем не простая работа. Поднять сельское хозяйство, не привнеся ничего нового, чрезвычайно трудно. Когда-то я предпринял попытку превратить полосу земли между девственным лесом и долиной, где сейчас растет малоценный смешанный лес, в фруктовый сад, высадив там персики, груши, виноград. Спустив по специально прорытым канавам содержимое выгребных ям, которые сейчас, пока люди ведут войну в девственном лесу, наполнятся до краев, мы получим прекрасное удобрение для фруктового сада.
Безымянный капитан не мог не подумать о том, что его подчиненные, живя в долине, расточительно спускают в реку содержимое переполненных выгребных ям. И он снова испытал стыд перед теми, кто продолжал мятеж под руководством Разрушителя, следуя его указаниям, полученным во сне. Однако это чувство стыда не разделил с ним никто из его подчиненных. К тому же он сознавал, что все разработанные им планы военных операций провалились один за другим, и в результате он оказался в безвыходном положении. Солдаты Великой Японской империи заняли долину и начали ее покорение, но насколько же они уступают в нравственном отношении мятежникам, с которыми сражаются! Да к тому же войне конца не видно. У Безымянного капитана, ни на минуту не забывавшего об этом, были причины терзаться приступами мучительного стыда и торопить окончание войны.
Нацепив на грудь мешочек из лилового шелка, Безымянный капитан ясно осознал, что на нем лежит печать позора, но тем не менее не отказался от мысли покорить безмозглых жителей долины и, отгоняя видения, готовые одолеть его средь бела дня, стоило на миг остановиться, без конца кружил по школьному двору, где располагался штаб, и непрерывно размахивал руками, словно отбиваясь от Разрушителя, угрожавшего ему из сна, и при этом топал ногами еще решительнее, чем на утесе в первое утро после вступления в долину, а наши люди, переговариваясь между собой, тайком подглядывали за ним. Это были те пожарники, которые сражались с огнем, спасая девственный лес; тяжело раненные во время нападения солдат армии Великой Японской империи, они были размещены в одном из школьных классов. Раны их были настолько тяжелыми, что скрыться в лесу они не смогли. Военный врач оказывал им помощь наравне с ранеными солдатами, без всякой дискриминации, но все равно треть из них не выжила. Самоотверженность, с какой военный врач ухаживал за пленными, была незримо связана с чувством стыда, который испытывал Безымянный капитан. Разумеется, попавшие в плен прежде всего подверглись суровому допросу, хотя, казалось, начинать следовало бы с лечения ран. Допрос был учинен самим Безымянным капитаном. Пытались ли пленные, лежавшие на покрытом циновками полу, выразить протест молчанием? Ничуть. Напротив, они говорили так много и охотно, что Безымянному капитану приходилось прерывать их из опасения, что у них начинается горячка. Офицеры негодовали: ну что за говор у этих крестьян из захолустной деревушки! Но, сестренка, негодование офицеров свидетельствовало лишь о том, что эти кадровые военные, выходцы из провинциальных городков, не ведали о существовании искусных вралей, единственная цель которых – позабавить, скрасить жизнь людям в забытом богом уголке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142