После своей семейной трагедии старик замкнулся, стал неприветливым со всеми, особенно с детьми. Известно ли Юдит о делах дочери? Теперь-то понятно, почему девочка вдруг решила посещать дополнительные занятия. Ясно, что не ради венгерского языка. Отсюда, из класса, можно незаметно проскользнуть вниз, к Понграцу. Марта предполагала, что неожиданный интерес Жофи к учебе вызван какими-то привходящими событиями. Юдит своими "педагогическими упражнениями" постаралась еще с дошкольного возраста отбить у ребенка охоту к учебе. Жофи на уроках слышит теперь только то, что ее занимает. Она даже не скрывает этого. Марта Сабо уже имела дело с подобными учениками – например Роза Тамаши. Что же заставило Жофи побороть свое отвращение к учебе и без принуждения посещать занятия? А сейчас происходит любопытная вещь: чтобы не обидеть учительницу, Жофи внимательно слушает объяснение и волей-неволей усваивает грамматику. Девочка по своей природе восприимчива и соображает быстрее даже, чем Анна Биро. Если когда-нибудь ее захватит учеба, она перегонит всех своих одноклассниц.
Но что привело Жофи к Понграцу? Может быть, она узнала, как погибла его семья в войну, и собственное горе сделало ее особенно восприимчивой к чужому горю? Марта Сабо давно не испытывала такого волнения. Если бы узнать, что вызвало в Жофи такое напряжение! Это дало бы Марте ключ к душе девочки, помогло бы приучить ее к регулярным занятиям. Терпение! Она должна решить эту задачу.
– Ну а теперь мы займемся правописанием, – обратилась она к Юли. – Жофи может больше не писать, у нее болит рука. Ты напиши на доске текст, а Жофи скажет нам, правильно ты написала или нет. Затем вместе найдете в словах примеры уподобления. Итак, Юли, я диктую: «И вот война докатилась до столицы. Бомбы не щадили жилища людей. Война была опустошительна. 1944 год унес много человеческих жизней».
Текст не очень-то удачный, трудно придумывать так, на лету. Но самое неприятное будет, если в нем не окажется ни одного примера ассимиляции.
«…Повреждена была и наша школа. Бомба пробила потолок бомбоубежища. Все находившиеся там люди погибли. В бомбоубежище погибла и семья дяди Пишты: дочь с мужем и десятилетняя внучка Эржи».
Несомненно, Жофика этого не знала. Она потрясена! Ее личико сейчас – воплощение скорби. На нем все – и страх, и неверие, и горе. Услыхав однажды на уроке о гибели Петефи, Жофика не вскочила, как Ботар, с криком: "Неправда, Петефи не умер, он жив!", она, конечно, поверила, что Петефи погиб, но с какой-то особой, не имеющей внешнего проявления тоской. С тех пор Марта все думает о том, что необходимо изменить в учебнике главу о Петефи: не следует заканчивать биографию поэта отрывком из Илльеша, где Петефи лежит в луже крови на большаке, усыпанный белеющими листами рукописи. Эта картина надолго врезается в память ребенка. Вот о чем следует писать Юдит. Насколько лучше было бы завершить материал о Петефи его же стихотворением, где он говорит:
Если сбросят народы неволи ярмо,
И восстанут бороться за счастье свое,
И с горящими лицами бросятся в бой,
И на алых знаменах появится лозунг святой:
Мировая свобода!
Тогда, несмотря на грохот боя и смерть, витающую над полем сражения, образ национального героя Венгрии останется в сердце ребенка живым и вечно юным. Но разве понять Юдит то волнение, с каким из года в год маленькие девочки, прижав к груди кулачки, шепчут: "Ой нет, неправду написали. Он жив".
Да, теперь ясно, что Жофи слышит о трагедии Понграца впервые. Ее внимание снова рассеивается, она уже не помнит ни одного фонетического правила, только теребит передник, косится на дверь и думает, как бы поскорее удрать с урока. Бормочет что-то, заикается, лепечет о каких-то своих делах. Юли несет вздор. Не может найти ни одного уподобления, а в тексте, как ни удивительно, их больше чем достаточно. Жофи теперь не до уподоблений. Пусть себе идет, пусть услышит о той страшной ночи от самого Понграца.
"Уже смылась, – подумала Юли Деак, когда Жофика вышла. – Ей-то хорошо". И что это сегодня с тетей Мартой? Весь год они в классе только и делали что писали про какую-то Анну. В каждом предложении для разбора, в каждом диктанте: Анна стирала, Анна умывалась, Анна поливала цветы и ездила на гору Сабадшаг. А теперь приходится возиться с этим противным дядей Пиштой. Она, конечно, тоже не знала до сих пор, что у него умерли все родные. Может быть, потому-то он вечно бранится и у него плохое настроение? Да и откуда быть хорошему настроению? Теперь она непременно будет с ним здороваться, и не только в школе, но и на улице.
9
В подвале было намного прохладней, чем наверху, в классе. А где же Куль-шапка? Дядя Секей – тот здесь, он даже посмотрел в ее сторону, но Жофи теперь все равно, видит ее кто-нибудь или нет. В ней не осталось ни следа боязни, она, скорее, чувствовала ту уверенность, какая приходила к ней обычно, когда она вдруг находила разгадку случайно брошенным папой словам. Наконец она разгадала и дядю Пишту!
"Бомбы не щадили жилища людей". Она сейчас же, не дожидаясь обеда, расскажет ему все. Он должен знать, что она все равно будет к нему ходить и ради этого – уж так и быть! – согласна посещать дополнительные занятия. Она будет закупать ему продукты, убирать и готовить, только не надо платить ей за это. Дядя Пишта, наверное, сам догадается, когда узнает, кто она. Ему станет ясно, что она все делает для него просто так, от чистого сердца. Оставить дядю Пишту? Ни за что! У нее, у Жофики, умер один папа, и она думала, что страшнее на свете ничего не бывает. А тут у человека погибли все, кого он любил: дочь, зять и даже Эржи! Дядя Пишта вдовец, у него и жены нет, которая утешила бы его, развеселила. И не удивительно, что у дяди Пишты такой ржавый, скрипучий смех – он отучился смеяться. Спасибо тете Марте, она и не подозревает, какие важные вещи сообщила невзначай Жофике. А если бы тетя Марта случайно выбрала другой текст для упражнения? Жофика передала бы все через Куль-шапку дяде Пиште или Юхошам и ушла бы домой. Кстати сказать, она совсем не доверяет этим Юхошам. Подумаешь, билет в кино… Ведь дед той большой девочки – брат Иштвана Понграца.
Уборка сегодня продвигалась медленно, очень мешал палец. А она так старалась поскорее управиться! Ведь еще ничего не куплено! Жофика не рассчитывала, что задержится у дяди Пишты. Дома даже кровать не застелена, так она спешила к девяти часам на занятия. Жофика думала после уроков повидать Куль-шапку и на обратном пути купить для дома все, что велела мама. А вышло иначе.
Дядя Пишта сегодня не дразнил ее, он даже сам завязал ей бинт на больном пальце: увидел, что повязка ослабла, заковылял к ней и, помогая зубами, затянул узелок.
Две тяжелые сумки сильно оттягивали плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Но что привело Жофи к Понграцу? Может быть, она узнала, как погибла его семья в войну, и собственное горе сделало ее особенно восприимчивой к чужому горю? Марта Сабо давно не испытывала такого волнения. Если бы узнать, что вызвало в Жофи такое напряжение! Это дало бы Марте ключ к душе девочки, помогло бы приучить ее к регулярным занятиям. Терпение! Она должна решить эту задачу.
– Ну а теперь мы займемся правописанием, – обратилась она к Юли. – Жофи может больше не писать, у нее болит рука. Ты напиши на доске текст, а Жофи скажет нам, правильно ты написала или нет. Затем вместе найдете в словах примеры уподобления. Итак, Юли, я диктую: «И вот война докатилась до столицы. Бомбы не щадили жилища людей. Война была опустошительна. 1944 год унес много человеческих жизней».
Текст не очень-то удачный, трудно придумывать так, на лету. Но самое неприятное будет, если в нем не окажется ни одного примера ассимиляции.
«…Повреждена была и наша школа. Бомба пробила потолок бомбоубежища. Все находившиеся там люди погибли. В бомбоубежище погибла и семья дяди Пишты: дочь с мужем и десятилетняя внучка Эржи».
Несомненно, Жофика этого не знала. Она потрясена! Ее личико сейчас – воплощение скорби. На нем все – и страх, и неверие, и горе. Услыхав однажды на уроке о гибели Петефи, Жофика не вскочила, как Ботар, с криком: "Неправда, Петефи не умер, он жив!", она, конечно, поверила, что Петефи погиб, но с какой-то особой, не имеющей внешнего проявления тоской. С тех пор Марта все думает о том, что необходимо изменить в учебнике главу о Петефи: не следует заканчивать биографию поэта отрывком из Илльеша, где Петефи лежит в луже крови на большаке, усыпанный белеющими листами рукописи. Эта картина надолго врезается в память ребенка. Вот о чем следует писать Юдит. Насколько лучше было бы завершить материал о Петефи его же стихотворением, где он говорит:
Если сбросят народы неволи ярмо,
И восстанут бороться за счастье свое,
И с горящими лицами бросятся в бой,
И на алых знаменах появится лозунг святой:
Мировая свобода!
Тогда, несмотря на грохот боя и смерть, витающую над полем сражения, образ национального героя Венгрии останется в сердце ребенка живым и вечно юным. Но разве понять Юдит то волнение, с каким из года в год маленькие девочки, прижав к груди кулачки, шепчут: "Ой нет, неправду написали. Он жив".
Да, теперь ясно, что Жофи слышит о трагедии Понграца впервые. Ее внимание снова рассеивается, она уже не помнит ни одного фонетического правила, только теребит передник, косится на дверь и думает, как бы поскорее удрать с урока. Бормочет что-то, заикается, лепечет о каких-то своих делах. Юли несет вздор. Не может найти ни одного уподобления, а в тексте, как ни удивительно, их больше чем достаточно. Жофи теперь не до уподоблений. Пусть себе идет, пусть услышит о той страшной ночи от самого Понграца.
"Уже смылась, – подумала Юли Деак, когда Жофика вышла. – Ей-то хорошо". И что это сегодня с тетей Мартой? Весь год они в классе только и делали что писали про какую-то Анну. В каждом предложении для разбора, в каждом диктанте: Анна стирала, Анна умывалась, Анна поливала цветы и ездила на гору Сабадшаг. А теперь приходится возиться с этим противным дядей Пиштой. Она, конечно, тоже не знала до сих пор, что у него умерли все родные. Может быть, потому-то он вечно бранится и у него плохое настроение? Да и откуда быть хорошему настроению? Теперь она непременно будет с ним здороваться, и не только в школе, но и на улице.
9
В подвале было намного прохладней, чем наверху, в классе. А где же Куль-шапка? Дядя Секей – тот здесь, он даже посмотрел в ее сторону, но Жофи теперь все равно, видит ее кто-нибудь или нет. В ней не осталось ни следа боязни, она, скорее, чувствовала ту уверенность, какая приходила к ней обычно, когда она вдруг находила разгадку случайно брошенным папой словам. Наконец она разгадала и дядю Пишту!
"Бомбы не щадили жилища людей". Она сейчас же, не дожидаясь обеда, расскажет ему все. Он должен знать, что она все равно будет к нему ходить и ради этого – уж так и быть! – согласна посещать дополнительные занятия. Она будет закупать ему продукты, убирать и готовить, только не надо платить ей за это. Дядя Пишта, наверное, сам догадается, когда узнает, кто она. Ему станет ясно, что она все делает для него просто так, от чистого сердца. Оставить дядю Пишту? Ни за что! У нее, у Жофики, умер один папа, и она думала, что страшнее на свете ничего не бывает. А тут у человека погибли все, кого он любил: дочь, зять и даже Эржи! Дядя Пишта вдовец, у него и жены нет, которая утешила бы его, развеселила. И не удивительно, что у дяди Пишты такой ржавый, скрипучий смех – он отучился смеяться. Спасибо тете Марте, она и не подозревает, какие важные вещи сообщила невзначай Жофике. А если бы тетя Марта случайно выбрала другой текст для упражнения? Жофика передала бы все через Куль-шапку дяде Пиште или Юхошам и ушла бы домой. Кстати сказать, она совсем не доверяет этим Юхошам. Подумаешь, билет в кино… Ведь дед той большой девочки – брат Иштвана Понграца.
Уборка сегодня продвигалась медленно, очень мешал палец. А она так старалась поскорее управиться! Ведь еще ничего не куплено! Жофика не рассчитывала, что задержится у дяди Пишты. Дома даже кровать не застелена, так она спешила к девяти часам на занятия. Жофика думала после уроков повидать Куль-шапку и на обратном пути купить для дома все, что велела мама. А вышло иначе.
Дядя Пишта сегодня не дразнил ее, он даже сам завязал ей бинт на больном пальце: увидел, что повязка ослабла, заковылял к ней и, помогая зубами, затянул узелок.
Две тяжелые сумки сильно оттягивали плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78