Она причесалась, умылась и даже переоделась. Если Добаи не нравится, что она задерживается, очень жаль. Юдит не собирается нестись в отдел кадров со всех ног, только чтоб угодить ему. Постепенно силы возвращались к ней. Когда Юдит постучалась в отдел кадров, она была уже прежней Юдит Надь, спокойной и уравновешенной.
Работник райсовета даже не взглянул в ее документы. Да он и так в курсе дела. Сейчас в школах каникулы, и занятия начнутся только с первого сентября, поэтому ее перевод скорее дело теоретическое. Она, конечно, радуется, что наконец попадет на практическую работу. Для человека, который столько лет занимался только теорией воспитания, наверное, нет большего удовольствия, чем непосредственный контакт с детьми. Возможно, она, Юдит Надь, еще крепче полюбит свою новую работу, чем прежнюю.
Юдит сидела молча. Надо мужаться, уже ничего не изменишь. Чем скорее все это будет позади, тем лучше. Если начнешь возражать, тебя сразу же захотят переубедить, так что возражать не стоит. Жалко времени. С какой бы радостью она ушла отсюда!
– Вижу, вам пока нелегко, – доходили до ее сознания слова. – Но когда-нибудь вы еще вернетесь ко мне и скажете, что я был прав.
Он, конечно, может говорить все что угодно. Пусть даже занимается пророчествами, если это доставляет ему удовольствие. Лишь бы скорее.
– Я знаком с вашими работами. В них весьма много ценных наблюдений. Вообразите, сколько новых материалов у вас появится, если вы ближе узнаете жизнь школы.
Юдит ответила, что она достаточно знакома со школы ной жизнью, к тому же у нее у самой есть дочь.
– Один ребенок – это не то, – возразил референт. – В классе сколько детей, столько и характеров. Вот увидите. Я ведь тоже из школы переведен сюда. Так хотите верьте, хотите нет – до сих пор скучаю без моих учеников.
"В таком случае чего же ты тут сидишь? – мысленно спросила Юдит. – Почему не возвратишься в школу? Почему меня посылаешь туда?"
– Я верю в силу воспитания, – теперь референт поднялся из-за стола, – но, признаться, какой же это нелегкий труд! Ведь родители не уделяют детям должного внимания, а школа порой и не справляется. Как раз сегодня в отдел образования поступила докладная записка, в которой возбуждается дисциплинарное дело против девочки, которая скандально вела себя в общественном месте.
Юдит с тоской посмотрела вокруг. "Господи, когда он кончит говорить?"
– Как трудно порой бывает проникнуть в душу ребенка, понять, почему он совершил тот или иной поступок. Но одно ясно – что любая, даже кажущаяся на первый взгляд бессмысленной выходка имеет свои причины. И вам с вашей огромной теоретической подготовкой понять их будет куда легче, чем кому бы то ни было! Сколько ждет вас радостных открытий!
Он подошел к шкафу с документами и взялся за один из ящиков.
– Не так давно побывала у меня тут девочка. Совсем еще маленькая, ей не больше десяти-одиннадцати лет. Явилась, как будто всю свою жизнь только и делала, что по учреждениям ходила. Век не забуду, как это было.
Юдит выпрямилась. Ну вот, теперь начнутся истории! Вместо того чтобы коротко и ясно сказать, в какую школу она должна пойти, он устроил целое представление. Где только взять силы, чтоб все это выдержать!
– А для чего она приходила? – из приличия спросила Юдит.
Референт улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.
– Видите ли, ей нужно было кое-что разузнать у нас. Я не вправе рассказывать подробности, но вы скоро убедитесь, как часто вам придется сталкиваться с подобными случаями на новой стезе. Я пока не могу сказать, в какую школу вы будете направлены; если нам удастся уговорить перейти в институт Марту Сабо, тогда – в женскую школу на площади Апацаи Чери. Если же нет, то, возможно, вам придется работать в школе на улице Дэлибаб.
Юдит изменилась в лице.
– Нет, ничего, пустяки, – произнесла она едва слышно. – Видите ли, моя дочь учится как раз в той школе, что на площади Апацаи Чери.
Вот как? Значит, нужно будет постараться устроить ее именно туда. По-видимому, она хорошо знакома со всем педагогическим коллективом этой школы. Надо полагать, она охотно пойдет работать в ту школу, где учится ее ребенок. Ведь это так удобно. Примерно дней через десять он сообщит Юдит Надь окончательное решение. А пока пусть наслаждается отпуском: насколько ему известно, она еще не отдыхала в этом году.
Он пожал ей руку с такой теплотой, как будто они были старыми друзьями. Выйдя из кабинета, Юдит прижалась лбом к стеклу окна и стала смотреть вниз. Площадь Апацаи Чери! И она, Юдит Надь, должна стать преемницей Марты Сабо! Сколько заманчивых перспектив он попытался открыть перед ней… Потом эти истории про девочек, которые скандально ведут себя в общественных местах или трогательно приходят кое-что разузнать. Хоть бы избавил ее от этих басен.
А все же странно, что некоторые дети с самого начала имеют свой определенный характер и только ее дочь какая-то неопределенная – ни то ни се. С тех пор как Юдит избила Жофику, девочка стала во сто крат милее и дороже ее сердцу.
Хочешь не хочешь, а пора вернуться в институт. Вовсе не из-за Добаи, просто нужно иметь совесть. Басни… Чепуха… У кого же она была? Вот табличка: Фехервари.

20
Жофи села обедать примерно в то же время, когда Юдит вернулась в институт. Дора первый раз за весь день слезла с подоконника и пристроилась на низенькой скамейке. По-прежнему она не сводила глаз с двери и прислушивалась. Старого Понграца так раздражала эта настороженность, что он с трудом заставил себя есть. А ведь недотепа приготовила сегодня отличный обед и рассчитала, чтобы хватило на всех. Девочка умнеет не по дням, а по часам. Ишь ты! Сама додумалась купить побольше продуктов. Разницу в деньгах он, конечно, возместит. Коробку стеклянную больше с собой не таскает, ест как дома. Ух как уплетает! С отчимом, видно, тоже все уладилось. А кто, интересно, уладил? Андраш Киш? Сама говорит об этом. Тогда понятно, почему каменщик больше носа не кажет. А ведь так надо потолковать с ним!
Он, Понграц, конечно, не любит кланяться, но эта немая со вчерашнего дня ничего не ела. Хочет она или не хочет, а капусты ей придется отведать. Раз уж принял к себе, нечего тут голодать, даже если она невесть какая разбойница.
Глазищи вылупила, губы сжала. Ну ничего, он раскроет ей глотку. Что это она в самом деле, голодать, что ли, собралась? Он и не таких обламывал. Вот на недотепу, например, приходилось орать каждый день. И что же? Научилась в конце концов есть по-человечески. Но с черномазой он сначала попробует по-хорошему. А уж если не выйдет, пусть пеняет на себя.
– Почему ты не ешь, скажи на милость?
Черномазая смотрела на него и моргала. Жофи начала ей что-то шептать на ухо. Вот еще! Шептаться вздумала за столом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78