Она от нас к югу, в местечке под названием Брод.
– А там и вправду брод?
– Нет, уже лет восемьдесят, как в этих краях Золотую вброд не перейдешь даже летом. Брод там был прежде, а теперь устроили паромную переправу, но и название осталось прежнее. Все равно ведь путники привыкли, что в Дриг нужно добираться через Брод. Там и мы переберемся на наш берег, а на остров нас переправят уже с дригской стороны…
– И кроме как в Броде переправы больше нет нигде?
– Нет, да и зачем…
– И значит в этом самом Броде, конечно, торчат соглядатаи епископа?
– Э-э-э…
– Ждут нас, чтобы сосчитать и оценить… А что против острова с гевской стороны? Болота?
– Нет… Лес там… Хутор заброшенный…
– И там, должно быть, тоже сидят наблюдатели. Обязательно сидят, если они не дураки! Значит, так – мы двинем к острову этим берегом, осмотримся. Увидим, что там на гевской стороне. Если там люди епископа – прихватим их. И пусть нас ждут в этом Броде… хоть до нового Гилфингового пришествия…
* * *
Дороги вдоль берега не было. Мы шли какими-то тропками, перелесками, пару раз перебирались через небольшие болотца. Все время поглядывали на реку. Наконец впереди показался остров. Мы остановились и огляделись. Наш монах был сердит и отказывался давать какие-то пояснения. Он-то ждал, что мы покорно отправимся на этот островок, будем стеречь его до прихода пресловутого решения церковного суда… Разумеется, несмотря на явное превосходство неприятеля в военной силе, шансы продержаться у нас были. Все-таки остров – это стратегически выгодная позиция, которая сводит на нет преимущества тяжелой кавалерии врага. Но я посчитал, что сейчас важнее будет не соотношение сил, а решительность и внезапность. Самое главное – действовать против традиций. Это была моя старая излюбленная тактика, много раз испытанная и в бытность королем Альдийским, и позже – в заморских странствиях. Правда, наш поп твердил, что нельзя воевать на территории Гевы. Ничего. Фильку и еще троих парней (тех, кто показался мне полегче на ногу) я отправил перекрыть дорогу, ведущую к заброшенному хутору. Десять человек во главе с Торком получили приказ – обойти хутор с севера и попытаться аккуратно захватить всех, кто там отыщется. Если предполагаемые вражеские наблюдатели побегут по дороге – попадутся Фильке. Станут удирать вдоль реки – напорются на меня. А я выждал часок и повел отряд не спеша.
До места мы добрались без приключений. Заброшенный хутор оказался большим бревенчатым сараем, вокруг которого стояло несколько халуп и шалашей, от которых сохранились остовы и руины. В дверном проеме сарая на крыльце сидел хмурый Торк, на коленях у него лежал меч. На свежей радостно-зеленой травке перед домом лежали два тела в белых плащах. Солдаты епископа. Их форменные плащи были измазаны кровью и грязью. Вокруг расположились мои ребята, один из них баюкал перевязанную левую руку. При нашем появлении Торк медленно встал:
– Вот…
– Вижу. Почему не взял живыми?
– Они нас заметили, успели схватить оружие.
– Ага, ну и конечно вы их… Десять против двоих! Нужно было все же взять.
Торк хмуро поглядел на меня, словно собираясь возразить, но махнул рукой и смолчал.
– Торк, уж десять-то двоих всегда могут скрутить.
– Их было трое…
– Так ты еще и третьего упустил! Ох, сержант…
– Ну виноват я, – наконец выдавил из себя наемник.
– Ладно, потом разберемся. Тела обыскать. Оружие, снаряжение, плащи… А тела похороните. Отец Тонвер, молитвы там заупокойные, что положено – организуй.
– А плащи-то?.. – вопросительно пробормотал Торк.
– Да. Плащи снимешь и сам лично выстираешь – это тебе наказание за то, что плохо справился. Униформа поповских солдат может нам пригодиться. Все, будем ждать Фильку.
Долго ждать не пришлось. Фильку мы услышали издалека. Эльф шагал по дороге с веселой песней, а за ним его бойцы волокли связанного пленника.
– Эй, Ин… капитан! – приветствовал меня Филька, – а я все думал, зачем ты дал мне в подручные этих молодцов, которые в засаде – только помеха.
– Ну и зачем же?
– Когда я подстрелил лошадь и этот парень свалился на землю, то мне понадобились помощники для грязной работы – хватать и вязать… Потом сюда тащить…
– Лошадь-то убил? – поинтересовался интендант Никлис, – ну и зря! Могли бы продать потом…
– Да? Этот солдат летел галопом и у меня был только один шанс его остановить. И я не стал рисковать – свалил лошадку одной стрелой. Наверняка. С другой стороны, парень несся так быстро, что не заметил моих мужичков, которые чесались и сопели так шумно, что…
– Помолчал бы ты, эльф… – сердито проворчал один из его соратников, – уже всех достал. Он сам залез на дерево, слышишь, капитан, песни пел, свистел, а на нас покрикивал, что мы, дескать, шумим в засаде. И когда лошадку подшиб – так мы попенка этого вязали, а он опять же сверху покрикивал. И лошадь мы в болото сволокли – так хоть бы помог… Ох, допросишься ты, эльф, когда-нибудь…
– А ты, Стер, чем обижаться – лучше скажи спасибо, – отозвался Филька, – что я лошадь завалил точно у болота. И вам тащить далеко не пришлось.
* * *
Ведь у тебя такая
Заводная сестра
Э-ге-гей у нас такая заводная семья,
Простая-простая нормальная семья
Г.Самойлов
– Братья, скоро полночь… Начнем. Вознесем наши молитвы Отцу-Лесу, призовем его сюда, дабы явился и наделил нас Силой. Призовем Великого…
Друиды вполголоса затянули что-то, похожее то ли на песню, то ли на молитву, то ли на колдовское заклинание. По поляне пронесся легкий ветерок, друиды запели громче, раскачиваясь в такт. В центре дуги, образованной чародеями, зародился сгусток тьмы. Словно провал в пространстве, словно бездна, но не вниз, а куда-то в сторону… Тьма разрослась, принимая форму прямоугольника, подсвеченного по краям зелеными сполохами. Мрак внутри клубился и пульсировал, внезапно прямо из этой черноты, из ниоткуда на поляну шагнула высокая фигура Отца-Леса. Очертания ее едва заметно плыли и растекались, пришелец сделал шаг вперед – огромный, массивный, весь опутанный ветками с зеленой листвой, между которой с трудом просматривалась черная… шкура? Кожа? Чешуя?..
– Я явился на зов, мои верные… Я дам вам силу. Берите ее, владейте, черпайте полными горстями! И помните, что час последней схватки все ближе. Враг, страшный враг, идет сюда. Он хочет разрушить наш мир, он хочет погубить все, что нам дорого. А я встану против него – и со мной те, кто будет верен, те, кто будет достоин защитить… стоять рядом. И тогда я призову вас, мои верные…
Говоря все это, Отец-Лес постоянно косил желтым хищным глазом, высматривая что-то за спинами своей «паствы». Вдруг он рванулся гигантскими шагами через поляну, перепуганные друиды отшатнулись в стороны, спасаясь от черного урагана, несущегося сквозь их строй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– А там и вправду брод?
– Нет, уже лет восемьдесят, как в этих краях Золотую вброд не перейдешь даже летом. Брод там был прежде, а теперь устроили паромную переправу, но и название осталось прежнее. Все равно ведь путники привыкли, что в Дриг нужно добираться через Брод. Там и мы переберемся на наш берег, а на остров нас переправят уже с дригской стороны…
– И кроме как в Броде переправы больше нет нигде?
– Нет, да и зачем…
– И значит в этом самом Броде, конечно, торчат соглядатаи епископа?
– Э-э-э…
– Ждут нас, чтобы сосчитать и оценить… А что против острова с гевской стороны? Болота?
– Нет… Лес там… Хутор заброшенный…
– И там, должно быть, тоже сидят наблюдатели. Обязательно сидят, если они не дураки! Значит, так – мы двинем к острову этим берегом, осмотримся. Увидим, что там на гевской стороне. Если там люди епископа – прихватим их. И пусть нас ждут в этом Броде… хоть до нового Гилфингового пришествия…
* * *
Дороги вдоль берега не было. Мы шли какими-то тропками, перелесками, пару раз перебирались через небольшие болотца. Все время поглядывали на реку. Наконец впереди показался остров. Мы остановились и огляделись. Наш монах был сердит и отказывался давать какие-то пояснения. Он-то ждал, что мы покорно отправимся на этот островок, будем стеречь его до прихода пресловутого решения церковного суда… Разумеется, несмотря на явное превосходство неприятеля в военной силе, шансы продержаться у нас были. Все-таки остров – это стратегически выгодная позиция, которая сводит на нет преимущества тяжелой кавалерии врага. Но я посчитал, что сейчас важнее будет не соотношение сил, а решительность и внезапность. Самое главное – действовать против традиций. Это была моя старая излюбленная тактика, много раз испытанная и в бытность королем Альдийским, и позже – в заморских странствиях. Правда, наш поп твердил, что нельзя воевать на территории Гевы. Ничего. Фильку и еще троих парней (тех, кто показался мне полегче на ногу) я отправил перекрыть дорогу, ведущую к заброшенному хутору. Десять человек во главе с Торком получили приказ – обойти хутор с севера и попытаться аккуратно захватить всех, кто там отыщется. Если предполагаемые вражеские наблюдатели побегут по дороге – попадутся Фильке. Станут удирать вдоль реки – напорются на меня. А я выждал часок и повел отряд не спеша.
До места мы добрались без приключений. Заброшенный хутор оказался большим бревенчатым сараем, вокруг которого стояло несколько халуп и шалашей, от которых сохранились остовы и руины. В дверном проеме сарая на крыльце сидел хмурый Торк, на коленях у него лежал меч. На свежей радостно-зеленой травке перед домом лежали два тела в белых плащах. Солдаты епископа. Их форменные плащи были измазаны кровью и грязью. Вокруг расположились мои ребята, один из них баюкал перевязанную левую руку. При нашем появлении Торк медленно встал:
– Вот…
– Вижу. Почему не взял живыми?
– Они нас заметили, успели схватить оружие.
– Ага, ну и конечно вы их… Десять против двоих! Нужно было все же взять.
Торк хмуро поглядел на меня, словно собираясь возразить, но махнул рукой и смолчал.
– Торк, уж десять-то двоих всегда могут скрутить.
– Их было трое…
– Так ты еще и третьего упустил! Ох, сержант…
– Ну виноват я, – наконец выдавил из себя наемник.
– Ладно, потом разберемся. Тела обыскать. Оружие, снаряжение, плащи… А тела похороните. Отец Тонвер, молитвы там заупокойные, что положено – организуй.
– А плащи-то?.. – вопросительно пробормотал Торк.
– Да. Плащи снимешь и сам лично выстираешь – это тебе наказание за то, что плохо справился. Униформа поповских солдат может нам пригодиться. Все, будем ждать Фильку.
Долго ждать не пришлось. Фильку мы услышали издалека. Эльф шагал по дороге с веселой песней, а за ним его бойцы волокли связанного пленника.
– Эй, Ин… капитан! – приветствовал меня Филька, – а я все думал, зачем ты дал мне в подручные этих молодцов, которые в засаде – только помеха.
– Ну и зачем же?
– Когда я подстрелил лошадь и этот парень свалился на землю, то мне понадобились помощники для грязной работы – хватать и вязать… Потом сюда тащить…
– Лошадь-то убил? – поинтересовался интендант Никлис, – ну и зря! Могли бы продать потом…
– Да? Этот солдат летел галопом и у меня был только один шанс его остановить. И я не стал рисковать – свалил лошадку одной стрелой. Наверняка. С другой стороны, парень несся так быстро, что не заметил моих мужичков, которые чесались и сопели так шумно, что…
– Помолчал бы ты, эльф… – сердито проворчал один из его соратников, – уже всех достал. Он сам залез на дерево, слышишь, капитан, песни пел, свистел, а на нас покрикивал, что мы, дескать, шумим в засаде. И когда лошадку подшиб – так мы попенка этого вязали, а он опять же сверху покрикивал. И лошадь мы в болото сволокли – так хоть бы помог… Ох, допросишься ты, эльф, когда-нибудь…
– А ты, Стер, чем обижаться – лучше скажи спасибо, – отозвался Филька, – что я лошадь завалил точно у болота. И вам тащить далеко не пришлось.
* * *
Ведь у тебя такая
Заводная сестра
Э-ге-гей у нас такая заводная семья,
Простая-простая нормальная семья
Г.Самойлов
– Братья, скоро полночь… Начнем. Вознесем наши молитвы Отцу-Лесу, призовем его сюда, дабы явился и наделил нас Силой. Призовем Великого…
Друиды вполголоса затянули что-то, похожее то ли на песню, то ли на молитву, то ли на колдовское заклинание. По поляне пронесся легкий ветерок, друиды запели громче, раскачиваясь в такт. В центре дуги, образованной чародеями, зародился сгусток тьмы. Словно провал в пространстве, словно бездна, но не вниз, а куда-то в сторону… Тьма разрослась, принимая форму прямоугольника, подсвеченного по краям зелеными сполохами. Мрак внутри клубился и пульсировал, внезапно прямо из этой черноты, из ниоткуда на поляну шагнула высокая фигура Отца-Леса. Очертания ее едва заметно плыли и растекались, пришелец сделал шаг вперед – огромный, массивный, весь опутанный ветками с зеленой листвой, между которой с трудом просматривалась черная… шкура? Кожа? Чешуя?..
– Я явился на зов, мои верные… Я дам вам силу. Берите ее, владейте, черпайте полными горстями! И помните, что час последней схватки все ближе. Враг, страшный враг, идет сюда. Он хочет разрушить наш мир, он хочет погубить все, что нам дорого. А я встану против него – и со мной те, кто будет верен, те, кто будет достоин защитить… стоять рядом. И тогда я призову вас, мои верные…
Говоря все это, Отец-Лес постоянно косил желтым хищным глазом, высматривая что-то за спинами своей «паствы». Вдруг он рванулся гигантскими шагами через поляну, перепуганные друиды отшатнулись в стороны, спасаясь от черного урагана, несущегося сквозь их строй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100