Луна и тьма сотворены из воздуха, тьма вся тёмная, а луна один бок тёмный, а другой светлый…» Авель делит мир на видимый и невидимый. Солнце у него состоит из самого сущего существа – не из ядерной ли энергии?
В 1823 году монах определился на жительство в Высотский монастырь под Серпуховом, но вскоре его покинул и снова отправился бродяжничать. Его обнаружили наконец в родной деревне и, как самовольно оставившего поселение, заточили смирения ради в Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь, служивший в то время тюрьмой для духовных лиц.
Там Авель и умер в 1841 году, прожив, как сам предсказывал, ровно «восемьдесят и три года и четыре месяца».
Немного о полиции.
Одним из первых документов, подписанных вступившим на престол Александром I, был указ об уничтожении Тайной экспедиции и отмене пыток. В манифесте от 2 апреля 1801 года император резко осудил развернувшуюся при его отце организацию тайного политического сыска.
Стали образовываться министерства. Возникло и Министерство внутренних дел с особенной канцелярией, занимавшейся политическими делами. Наряду с ней вскоре вырастает новое учреждение, о котором император, отправляясь в 1805 году в армию, говорил генерал-адъютанту Комаровскому: «Я желаю, чтобы была учреждена высшая полиция, которой мы ещё не имеем и которая необходима в теперешних условиях; для составления правил оной составлен будет комитет».
Перестраивая систему управления на французский лад, Александр, по-видимому, с особым интересом присматривался к устройству французской полиции. При всей его нелюбви к Наполеону последний должен был импонировать русскому самодержцу своей державностью, своим умением заставить себе повиноваться. К тому же иллюзорные угрозы, окружавшие Александра, были для Наполеона вполне реальными, и он умел с ними расправляться твёрдо и решительно. В этом деле основным его орудием была тайная полиция.
Созданное Наполеоном при помощи знаменитого Фу-ше Министерство полиции играло огромную роль в жизни страны. Вот как об этом вспоминалось во Франции двадцать лет спустя: "Фуше сумел дать сильный и грозный толчок французской полиции… Никого так не страшились префекты департаментов, как министра полиции; они слепо повиновались его малейшему распоряжению; казалось, что на самом оттиске его печати была надпись
«Повиновение!», и они говорили при получении депеш: «Прежде всего полиция».
С 1805 года й России начинается ряд попыток создать самостоятельный орган высшего полицейского управления на французский манер. Несмотря на отрицательное отношение не только к якобинской, но даже и к термидорианской республике и консульству, Александр окрестил рождённое им в 1807 году после двухлетних мук полицейское детище «Комитетом охранения общественной безопасности». Происходившая война с Наполеоном заставляла особенно беспокоиться о послушании пограничных губерний, недавно лишь присоединённых к империи и явно обнаруживших сепаратистские настроения. Можно было опасаться, что политика царского правительства не встречает ответа у польской шляхты или крымских крестьян. И деятельность комитета, не вобрав всего круга полицейских вопросов, сосредоточилась на полицейском умиротворении" окраинных губерний.
Нужно отметить, что учреждая и развивая тайную полицию, правительство пользовалось полным сочувствием общественных кругов. «На сих днях, – записал, например, СПЖихарев, – учреждён особый комитет для рассмотрения дел, касающихся до нарушения общественного спокойствия. Слава Богу. Пора обуздать болтовню людей неблагонамеренных: иные, может быть, врут и по глупости, находясь под влиянием французов, но и глупца унять должно, когда он вреден. А сверх того, не надобно забывать, что нет глупца, который бы не имел своих продолжателей… следовательно, учреждение комитета как раз вовремя».
Но возникший как межведомственное совещание министров, комитет этот, хотя и вырос довольно быстро в самостоятельную организацию и завёл собственную канцелярию, не мог удовлетворить правительство, и наряду с ним в 1810 году было учреждено специальное Министерство полиции, нарочито для этого выделенное из Министерства внутренних дел.
Подобная мера, явственно свидетельствовавшая о растущей недоверчивости правительства, уже не встретила особенно приязненного отношения со стороны высших кругов. Они чувствовали себя также взятыми на подозрение и резонно обижались. В позднейших своих воспоминаниях Ф.Ф.Вигель выразил это чувство, свалив, правда, вину на Сперанского, подражавшего якобы наполеоновским образцам: «Преобразователь России забыл или не хотел вспомнить, что в положении двух императоров была великая разница. Две трети подданных Наполеона почитали его хищником престола и всегда готовы были к заговорам и возмущениям: пока он сражался с внешними врагами, для удержания внутренних был ему необходим искусник Фуше. То ли было в России?»
Правительство, однако, держалось иного мнения и полагало, что без «искусника Фуше» ему не обойтись. Таковой обнаружился в лице недавно назначенного генерал-адъютанта и исполняющего должность петербургского генерал-губернатора А.Д.Балашова. Ему-то и было вручено управление новообразованным ведомством. В довольно широкий круг его ведения вместе с малоопределенными «происшествиями» и «неповиновением» входили шарлатанство, совращение, надзор за тюрьмами, арестантами, беглыми, раскольниками, притонодержателями, буянами, развратниками и пр., а рядом наблюдение за иностранцами, рекрутские наборы, сооружение мостов (совсем по регламенту Петра – улиц регулярное сочинение), продовольствие, корчемство и пр. Но главным движущим нервом министерства была его канцелярия «по делам особенным», куда входили все те дела, «которые министр полиции сочтёт нужным предоставить собственному своему сведению и разрешению».
Компетенция министра полиции определялась, таким образом, им самим, и роль его в государственных делах стала расти всё более чувствительно. В помощь себе он приблизил авантюриста Якова де Санглена, назначенного директором канцелярии министра и, как можно догадываться, явившегося соавтором нововведенной системы. Главными средствами почитались те, которые с таким успехом применял в Париже Фуше: шпионаж и провокация. Нужно, впрочем, отметить, что агентами на первых порах часто являлись доносители добровольные и только постепенно собрался ряд профессиональных шпионов и провокаторов. «Со времени войны с французами, – заносил в свой дневник С.П.Жихарев, – появился в Москве особый разряд людей под названием „нувелистов“, которых всё занятие состоит в том, чтобы собирать разные новости, развозить их по городу и рассуждать о делах политических».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
В 1823 году монах определился на жительство в Высотский монастырь под Серпуховом, но вскоре его покинул и снова отправился бродяжничать. Его обнаружили наконец в родной деревне и, как самовольно оставившего поселение, заточили смирения ради в Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь, служивший в то время тюрьмой для духовных лиц.
Там Авель и умер в 1841 году, прожив, как сам предсказывал, ровно «восемьдесят и три года и четыре месяца».
Немного о полиции.
Одним из первых документов, подписанных вступившим на престол Александром I, был указ об уничтожении Тайной экспедиции и отмене пыток. В манифесте от 2 апреля 1801 года император резко осудил развернувшуюся при его отце организацию тайного политического сыска.
Стали образовываться министерства. Возникло и Министерство внутренних дел с особенной канцелярией, занимавшейся политическими делами. Наряду с ней вскоре вырастает новое учреждение, о котором император, отправляясь в 1805 году в армию, говорил генерал-адъютанту Комаровскому: «Я желаю, чтобы была учреждена высшая полиция, которой мы ещё не имеем и которая необходима в теперешних условиях; для составления правил оной составлен будет комитет».
Перестраивая систему управления на французский лад, Александр, по-видимому, с особым интересом присматривался к устройству французской полиции. При всей его нелюбви к Наполеону последний должен был импонировать русскому самодержцу своей державностью, своим умением заставить себе повиноваться. К тому же иллюзорные угрозы, окружавшие Александра, были для Наполеона вполне реальными, и он умел с ними расправляться твёрдо и решительно. В этом деле основным его орудием была тайная полиция.
Созданное Наполеоном при помощи знаменитого Фу-ше Министерство полиции играло огромную роль в жизни страны. Вот как об этом вспоминалось во Франции двадцать лет спустя: "Фуше сумел дать сильный и грозный толчок французской полиции… Никого так не страшились префекты департаментов, как министра полиции; они слепо повиновались его малейшему распоряжению; казалось, что на самом оттиске его печати была надпись
«Повиновение!», и они говорили при получении депеш: «Прежде всего полиция».
С 1805 года й России начинается ряд попыток создать самостоятельный орган высшего полицейского управления на французский манер. Несмотря на отрицательное отношение не только к якобинской, но даже и к термидорианской республике и консульству, Александр окрестил рождённое им в 1807 году после двухлетних мук полицейское детище «Комитетом охранения общественной безопасности». Происходившая война с Наполеоном заставляла особенно беспокоиться о послушании пограничных губерний, недавно лишь присоединённых к империи и явно обнаруживших сепаратистские настроения. Можно было опасаться, что политика царского правительства не встречает ответа у польской шляхты или крымских крестьян. И деятельность комитета, не вобрав всего круга полицейских вопросов, сосредоточилась на полицейском умиротворении" окраинных губерний.
Нужно отметить, что учреждая и развивая тайную полицию, правительство пользовалось полным сочувствием общественных кругов. «На сих днях, – записал, например, СПЖихарев, – учреждён особый комитет для рассмотрения дел, касающихся до нарушения общественного спокойствия. Слава Богу. Пора обуздать болтовню людей неблагонамеренных: иные, может быть, врут и по глупости, находясь под влиянием французов, но и глупца унять должно, когда он вреден. А сверх того, не надобно забывать, что нет глупца, который бы не имел своих продолжателей… следовательно, учреждение комитета как раз вовремя».
Но возникший как межведомственное совещание министров, комитет этот, хотя и вырос довольно быстро в самостоятельную организацию и завёл собственную канцелярию, не мог удовлетворить правительство, и наряду с ним в 1810 году было учреждено специальное Министерство полиции, нарочито для этого выделенное из Министерства внутренних дел.
Подобная мера, явственно свидетельствовавшая о растущей недоверчивости правительства, уже не встретила особенно приязненного отношения со стороны высших кругов. Они чувствовали себя также взятыми на подозрение и резонно обижались. В позднейших своих воспоминаниях Ф.Ф.Вигель выразил это чувство, свалив, правда, вину на Сперанского, подражавшего якобы наполеоновским образцам: «Преобразователь России забыл или не хотел вспомнить, что в положении двух императоров была великая разница. Две трети подданных Наполеона почитали его хищником престола и всегда готовы были к заговорам и возмущениям: пока он сражался с внешними врагами, для удержания внутренних был ему необходим искусник Фуше. То ли было в России?»
Правительство, однако, держалось иного мнения и полагало, что без «искусника Фуше» ему не обойтись. Таковой обнаружился в лице недавно назначенного генерал-адъютанта и исполняющего должность петербургского генерал-губернатора А.Д.Балашова. Ему-то и было вручено управление новообразованным ведомством. В довольно широкий круг его ведения вместе с малоопределенными «происшествиями» и «неповиновением» входили шарлатанство, совращение, надзор за тюрьмами, арестантами, беглыми, раскольниками, притонодержателями, буянами, развратниками и пр., а рядом наблюдение за иностранцами, рекрутские наборы, сооружение мостов (совсем по регламенту Петра – улиц регулярное сочинение), продовольствие, корчемство и пр. Но главным движущим нервом министерства была его канцелярия «по делам особенным», куда входили все те дела, «которые министр полиции сочтёт нужным предоставить собственному своему сведению и разрешению».
Компетенция министра полиции определялась, таким образом, им самим, и роль его в государственных делах стала расти всё более чувствительно. В помощь себе он приблизил авантюриста Якова де Санглена, назначенного директором канцелярии министра и, как можно догадываться, явившегося соавтором нововведенной системы. Главными средствами почитались те, которые с таким успехом применял в Париже Фуше: шпионаж и провокация. Нужно, впрочем, отметить, что агентами на первых порах часто являлись доносители добровольные и только постепенно собрался ряд профессиональных шпионов и провокаторов. «Со времени войны с французами, – заносил в свой дневник С.П.Жихарев, – появился в Москве особый разряд людей под названием „нувелистов“, которых всё занятие состоит в том, чтобы собирать разные новости, развозить их по городу и рассуждать о делах политических».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174