Вся будущность Марселя Шуа, быть может, зависела от этих маленьких скетчей. В данный момент он не видел среди государственных дел решительно ничего, что равнялось бы по важности нескольким шаловливым куплетам, которые могли доставить удовольствие этой прелестной девице, дав ей возможность поднять повыше очаровательную ножку. Баби Мамур в основном пела ногами: находили, что у неё чудесный голос. Марсель Шуа должен был встретиться с нею после репетиции в кабинете директора театра. Времени было в обрез – только для того, чтобы прыгнуть в такси. Уже на ходу, с перчатками и шляпой в руках, он сунул папку второму секретарю.
Второй секретарь в это время с великим усердием подпиливал себе ногти. Не прерывая своего занятия, он пробормотал себе под нос: «А мне, натурально, начхать на этот Клошмерль! Я должен сейчас встретиться с красоткой префектшей Режиной Льеше и проводить её в дансинг: я не собираюсь вникать в провинциальные дрязги. Подарим это развлечение нашему другу Раймону Бергу».
Склонившись над испещрённой помарками рукописью, Раймон Берг очень быстро и очень прилежно что-то писал. Кисть его левой руки судорожно сжимала лоб, выдавая могучие усилия мысли.
– Я вам помешал, старина? – спросил его второй секретарь.
– Да, действительно помешали, – ответил без обиняков Раймон Берг. – Для бумажонок у меня, право же, нет времени. Я заканчиваю статью для журнала «Эпок», – завтра она должна уйти в набор. Не хотите ли её прослушать? Меня интересует ваше мнение.
– Через минуту я буду в вашем распоряжении, старина. Сейчас я должен сделать всё необходимое с этой папкой. И второй секретарь поспешил исчезнуть. Он зашёл в соседний кабинет. Это был кабинет четвёртого секретаря. Грациозным движением он протянул ему папку.
– Дорогой друг, – проговорил он, – вот небольшое дело…
– Нет! – отрезал четвёртый секретарь.
– Но это совершенный пустяк. Вы справитесь с ним очень быстро…
– Нет, – громче повторил четвёртый секретарь.
– Я нахожу это странным… – заметил второй секретарь.
И в третий раз ему не дали окончить фразу.
– Я же работаю! – прорычал четвёртый секретарь с разъярённым видом.
И это было правдой. Он работал, и работал над государственными делами. Их было всего несколько в министерстве, молодых людей со слабой надеждой на будущее, имевших такое странное пристрастие.
– О, простите, дорогой друг!
Второй секретарь удалился, подумав про себя: «Да, работа не делает людей любезнее!»
В соседней комнате элегантный юноша с решительной внешностью, разложив на столе множество фотографий автомобилей, сравнивал их между собой.
– Не хотите ли купить автомобиль по случаю? – спросил он второго секретаря. – У меня сейчас наклюнулось два или три блестящих дельца, мой друг. Пользуйтесь, пока не поздно. Вот «Делаж», – шесть цилиндров, прошёл ровно десять тысяч километров. Или вы предпочитаете «Балло», «Буазен», «Шенар»?
– Я пришёл сюда не для этого…
– Это не довод. Поверьте мне, люди покупают автомобиль, когда они меньше всего собираются это сделать. Может быть, кто-нибудь заинтересуется «ролс-ройсом»? Последняя модель, шикарнейший кузов. Он принадлежит одному американцу, который возвращается на родину. Я получаю автомобиль из первых рук, а это выгодно из-за комиссионных. Кстати, о комиссионных: если дельце выгорит, я вам, разумеется, предоставлю вашу долю.
– Я об этом подумаю. А не хотите ли вы заняться Клошмерлем?
– Сколько лошадиных сил? – спросил молодой человек.
– Это не автомобиль, это дело. Вот оно.
Лицо молодого человека выразило искреннее разочарование.
– Послушайте, – сказал он, – требуйте от меня чего угодно, только не заставляйте копаться в папках. Уверяю вас: это не по моей части.
– А что по вашей части?
– Бизнес – я не собираюсь это скрывать. Никто из ваших знакомых не ищет квартиру? У меня есть две – в прекрасном районе. Стоят совсем недорого. Кроме того, я могу предложить три помещения для торговых предприятий: одно в районе Бульваров, другое – на улице Ла-Боэси, третье, представьте себе, на улице Де-Ла-Пэ. На этих помещениях я могу вам оставить чистеньких десять тысяч комиссионных. Вас ничего из всего этого не заинтересует?
– В данную минуту меня интересует человек, который взял бы на себя эту папку.
– Послушайте, – сказал молодой человек, – как-никак я числюсь в министерстве и поэтому попробую вам помочь. О чём там идёт речь?
– Какие-то политические распри в маленьком городишке. Нужно подготовить инструкции для тамошнего префекта.
– Чудесно! – воскликнул юноша. – У меня есть человек, который вам нужен. Поднимитесь-ка этажом выше, в четвёртое бюро, и отдайте ваше дело помощнику начальника канцелярии по фамилии Птибидуа. Если там нужно принять какое-нибудь решение – он будет в восторге. Этот малый горит желанием облагодетельствовать своих современников. Скажите ему, что вы от меня. Я ему недавно подбавил рвения, уступив половину своих премиальных. С тех пор я могу просить его о чём угодно.
– Иду прямо к нему. Чрезвычайно вам признателен. Вы меня выручили.
– Из любого положения можно выкрутиться, – уверенно заявил молодой человек.
Он взял под руку второго секретаря и не давал ему уйти.
– Послушайте, – сказал он, – у меня на примете есть одно солидное акционерное общество, оно ещё только складывается. Это вас не соблазняет?
– По правде говоря, нет. Но почему бы вам не поговорить об этом с патроном?
– С Лювла?
– Конечно, ведь он управляет целой бездной разных компаний.
Молодой человек состроил гримасу и проговорил:
– С Лювла работать неинтересно. Всю прибыль он положит себе в карман, а когда дела пошатнутся, бросит всех на произвол судьбы. Ваш министр – хороший гусь!
* * *
Итак, в конечном итоге решение должен был принять заместитель начальника четвёртого бюро Серафен Птибидуа. Это был исключительно угрюмый человек. Его беспросветная меланхолия была следствием одного досадного недостатка, оказавшего самое прискорбное влияние на его характер, а стало быть, и на его карьеру. О Птибидуа можно было сказать то же, что некоторые историки говорили о Наполеоне: «Insignis sicut pueri». Но у несчастного заместителя начальника бюро этот недостаток не возмещался гением, который мог бы доставить разочарованной любовнице, по крайней мере, интеллектуальное удовлетворение, которое, в соответствии с комплексами, выявляемыми психоанализом, может иной раз обернуться наслаждением физиологическим (что, впрочем, ещё не доказано). Для того чтобы нас лучше поняли, скажем прямо: нагота Серафена Птибидуа вызвала бы улыбку на устах у дам, всегда стремящихся заранее узнать, какая участь их ожидает. Они не преминули бы тотчас заметить, что возможности Птибидуа более чем скромны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Второй секретарь в это время с великим усердием подпиливал себе ногти. Не прерывая своего занятия, он пробормотал себе под нос: «А мне, натурально, начхать на этот Клошмерль! Я должен сейчас встретиться с красоткой префектшей Режиной Льеше и проводить её в дансинг: я не собираюсь вникать в провинциальные дрязги. Подарим это развлечение нашему другу Раймону Бергу».
Склонившись над испещрённой помарками рукописью, Раймон Берг очень быстро и очень прилежно что-то писал. Кисть его левой руки судорожно сжимала лоб, выдавая могучие усилия мысли.
– Я вам помешал, старина? – спросил его второй секретарь.
– Да, действительно помешали, – ответил без обиняков Раймон Берг. – Для бумажонок у меня, право же, нет времени. Я заканчиваю статью для журнала «Эпок», – завтра она должна уйти в набор. Не хотите ли её прослушать? Меня интересует ваше мнение.
– Через минуту я буду в вашем распоряжении, старина. Сейчас я должен сделать всё необходимое с этой папкой. И второй секретарь поспешил исчезнуть. Он зашёл в соседний кабинет. Это был кабинет четвёртого секретаря. Грациозным движением он протянул ему папку.
– Дорогой друг, – проговорил он, – вот небольшое дело…
– Нет! – отрезал четвёртый секретарь.
– Но это совершенный пустяк. Вы справитесь с ним очень быстро…
– Нет, – громче повторил четвёртый секретарь.
– Я нахожу это странным… – заметил второй секретарь.
И в третий раз ему не дали окончить фразу.
– Я же работаю! – прорычал четвёртый секретарь с разъярённым видом.
И это было правдой. Он работал, и работал над государственными делами. Их было всего несколько в министерстве, молодых людей со слабой надеждой на будущее, имевших такое странное пристрастие.
– О, простите, дорогой друг!
Второй секретарь удалился, подумав про себя: «Да, работа не делает людей любезнее!»
В соседней комнате элегантный юноша с решительной внешностью, разложив на столе множество фотографий автомобилей, сравнивал их между собой.
– Не хотите ли купить автомобиль по случаю? – спросил он второго секретаря. – У меня сейчас наклюнулось два или три блестящих дельца, мой друг. Пользуйтесь, пока не поздно. Вот «Делаж», – шесть цилиндров, прошёл ровно десять тысяч километров. Или вы предпочитаете «Балло», «Буазен», «Шенар»?
– Я пришёл сюда не для этого…
– Это не довод. Поверьте мне, люди покупают автомобиль, когда они меньше всего собираются это сделать. Может быть, кто-нибудь заинтересуется «ролс-ройсом»? Последняя модель, шикарнейший кузов. Он принадлежит одному американцу, который возвращается на родину. Я получаю автомобиль из первых рук, а это выгодно из-за комиссионных. Кстати, о комиссионных: если дельце выгорит, я вам, разумеется, предоставлю вашу долю.
– Я об этом подумаю. А не хотите ли вы заняться Клошмерлем?
– Сколько лошадиных сил? – спросил молодой человек.
– Это не автомобиль, это дело. Вот оно.
Лицо молодого человека выразило искреннее разочарование.
– Послушайте, – сказал он, – требуйте от меня чего угодно, только не заставляйте копаться в папках. Уверяю вас: это не по моей части.
– А что по вашей части?
– Бизнес – я не собираюсь это скрывать. Никто из ваших знакомых не ищет квартиру? У меня есть две – в прекрасном районе. Стоят совсем недорого. Кроме того, я могу предложить три помещения для торговых предприятий: одно в районе Бульваров, другое – на улице Ла-Боэси, третье, представьте себе, на улице Де-Ла-Пэ. На этих помещениях я могу вам оставить чистеньких десять тысяч комиссионных. Вас ничего из всего этого не заинтересует?
– В данную минуту меня интересует человек, который взял бы на себя эту папку.
– Послушайте, – сказал молодой человек, – как-никак я числюсь в министерстве и поэтому попробую вам помочь. О чём там идёт речь?
– Какие-то политические распри в маленьком городишке. Нужно подготовить инструкции для тамошнего префекта.
– Чудесно! – воскликнул юноша. – У меня есть человек, который вам нужен. Поднимитесь-ка этажом выше, в четвёртое бюро, и отдайте ваше дело помощнику начальника канцелярии по фамилии Птибидуа. Если там нужно принять какое-нибудь решение – он будет в восторге. Этот малый горит желанием облагодетельствовать своих современников. Скажите ему, что вы от меня. Я ему недавно подбавил рвения, уступив половину своих премиальных. С тех пор я могу просить его о чём угодно.
– Иду прямо к нему. Чрезвычайно вам признателен. Вы меня выручили.
– Из любого положения можно выкрутиться, – уверенно заявил молодой человек.
Он взял под руку второго секретаря и не давал ему уйти.
– Послушайте, – сказал он, – у меня на примете есть одно солидное акционерное общество, оно ещё только складывается. Это вас не соблазняет?
– По правде говоря, нет. Но почему бы вам не поговорить об этом с патроном?
– С Лювла?
– Конечно, ведь он управляет целой бездной разных компаний.
Молодой человек состроил гримасу и проговорил:
– С Лювла работать неинтересно. Всю прибыль он положит себе в карман, а когда дела пошатнутся, бросит всех на произвол судьбы. Ваш министр – хороший гусь!
* * *
Итак, в конечном итоге решение должен был принять заместитель начальника четвёртого бюро Серафен Птибидуа. Это был исключительно угрюмый человек. Его беспросветная меланхолия была следствием одного досадного недостатка, оказавшего самое прискорбное влияние на его характер, а стало быть, и на его карьеру. О Птибидуа можно было сказать то же, что некоторые историки говорили о Наполеоне: «Insignis sicut pueri». Но у несчастного заместителя начальника бюро этот недостаток не возмещался гением, который мог бы доставить разочарованной любовнице, по крайней мере, интеллектуальное удовлетворение, которое, в соответствии с комплексами, выявляемыми психоанализом, может иной раз обернуться наслаждением физиологическим (что, впрочем, ещё не доказано). Для того чтобы нас лучше поняли, скажем прямо: нагота Серафена Птибидуа вызвала бы улыбку на устах у дам, всегда стремящихся заранее узнать, какая участь их ожидает. Они не преминули бы тотчас заметить, что возможности Птибидуа более чем скромны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97