Это моя забота, задание поручено мне...
Маэстро не стал с ним спорить. В конце концов, у него хватало своих забот.
Он решил не сообщать о разговоре никому, даже Мадонне. Хотя Томаса стоило предупредить – возможно, к нему будут подкатываться.
Маэстро не хотелось думать о других вариантах.
К ним могли и не подкатываться. Их могли ликвидировать. Звучало дико, но когда возникают непонятности подобного рода, разумно учитывать даже невероятные перспективы.
Каретников поднялся из-за стола.
– Пожалуй, я пойду. Тебе точно больше нечего сказать?
– Слово офицера, – буркнул Маэстро. – За кого ты меня держишь?
– Ладно. Тогда удачи тебе. И смотри по сторонам.
– И тебе удачи. Я уже сообразил, что поглядывать придется. На посошок? – Он взялся за бутылку.
– Нет, спасибо, мне хватит. Они обменялись рукопожатием.
Маэстро быстро заглянул Посейдону в глаза. И не увидел там ничего, кроме дружелюбного спокойствия.
Каретников вышел, а хозяин прошел к окну, отодвинул штору и стал ждать, когда тот появится в поле зрения. Посейдон не заставил себя ждать: он быстро, не оглядываясь, пошел по улице.
Машину он, конечно, оставил в паре кварталов от дома Маэстро.
Командир первой боевой группы присмотрелся внимательнее: два автомобиля припаркованы напротив. В одном кто-то есть, тлеет огонек сигареты.
Ни одна не тронулась с места, чтобы догнать Каретникова. Тот скоро скрылся из вида, свернул за угол.
Постояв еще немного, Маэстро отошел, вернулся к столу. Налил полстакана виски, выпил залпом и задержал дыхание. Накатило тепло, мысли немного успокоились. И хорошо, давно пора: выходной-то на исходе.
Он не сказал ничего лишнего. Никто не приказывал ему утаивать информацию от коллеги.
Но это не его дело точно. Он не собирается в это влезать. Ему за глаза и за уши хватает своих проблем.
Глава пятая
«СИРЕНЫ»
Каретников не солгал Маэстро ни в одном пункте. Его и в самом деле достаточно подробно проинформировали о событиях последних дней, но необычная жесткость зачистки цыганского особняка сидела в его сознании досадной занозой, а Посейдон не любил неясностей.
Выйдя от Маэстро, он проверился и хвоста не обнаружил.
Посейдон дошел до своей машины, уселся за руль, но никуда не поехал. Он снова закурил, что выдавало исключительную степень задумчивости.
Он не мог рисковать людьми понапрасну. Что-то подсказывало ему, что риск – неизбежный в его работе – на сей раз будет связан не только с операцией как таковой. Это «что-то» следовало привести к осознанию.
Местом проведения операции был остров Коневец, что в Ладожском озере. Если точнее – Коневецкий монастырь. У команды Посейдона был богатый опыт оперативных действий и на Ладоге, и в акватории Невы, и в Финском заливе, однако указанный остров пока ни разу не попадал в сферу ее интересов.
У берегов этого острова, «на дне морском», находилось нечто, напрямую, как ему намекнули, связанное и с покойным Сергеем Семеновичем Остапенко, и с террористическим актом в поликлинике, и с цыганским бароном Ромео.
Ликвидация потенциальных свидетелей и умалчивание насчет маяка наводили Посейдона на мысль, что ему рассказали о предстоящем деле далеко не все.
И это ему не нравилось.
Не то, что сказали не все, – скорее, наоборот: тот факт, что вообще сказали нечто, не входившее в его компетенцию.
Зачем?
Просидев за рулем около десяти минут, он решительно завел мотор. Слишком мало данных, чтобы сориентироваться прямо сейчас. Надо собирать ребят.
Он вынул сотовый и позвонил по одному из номеров, менявшихся ежедневно, а в случае надобности – и ежечасно.
– Чайка, готовность два. Третья база, общий сбор через сорок минут.
– Поняла тебя, Посейдон, – ответил женский голос.
Связь прервалась.
Петербург – город маленький. Сорока минут отряду «Сирены» вполне достаточно, и никакие пробки ему не помеха.
Отряд получил свое название по инициативе Чайки, единственной женщины в группе. Бойцы поначалу заартачились, не видя себя ни сиренами, ни русалками, ни прочими особями женского пола, но Посейдон предложил им уважить даму – тем более что в выборе звучных персональных псевдонимов их никто не ограничивал. Он подал пример первым, назвавшись Посейдоном.
Так появились другие морские персонажи: Нельсон, Флинт, Торпеда, Магеллан и Мина. Семеро смелых, как сообща называли их за глаза.
...База номер три располагалась на южной окраине города, во втором этаже молодежного клуба. Клуб в свое время был специально открыт госбезопасностью для отслеживания разнообразного криминала. Внедряться в ряды противника можно не только лично, но и целыми заведениями. Клуб служил своего рода капканом, обманкой, приманкой. В нем все было натурально, вплоть до «крыши», которую изображали звероподобные громилы. Никто не знал, в штате какой организации они числятся на самом деле.
Посетители клуба баловались наркотой – в основном, таблетками экстази, и в этом им никто не препятствовал. Оперативные интересы – жестокая вещь.
Держатели клуба старались действовать с максимальной осторожностью, чтобы о злачном месте не поползла дурная слава. В самом клубе по возможности никого не брали и не вязали, в нем только фиксировали, вели наблюдение, ставили на контроль, отслеживали контакты.
Трудно было заподозрить, что второй этаж здания отведен не под сходки паханов средней руки, но под собрания оперативных групп и прочие мероприятия подобного рода.
Посейдону понадобилось полчаса, чтобы добраться до места.
Вывеска клуба переливалась разноцветными огнями, ничем не выделяясь среди сотен себе подобных. Внутри дым стоял коромыслом; шатались тени, гремела музыка, не подпадавшая ни под какое внятное направление. Неформалы всех мастей угощались коктейлями, выламывались на площадке. Многие явно были под «кайфом», и Посейдон усмехнулся – давайте, давайте. Вынужденное зло: конечно, можно было бы сразу всех и повинтить, но что это даст?
Юные дурни потянутся в другие злачные места, где отследить каналы поставки наркотиков куда сложнее.
Иногда Посейдон задавался неприятной мыслью: а не приторговывает ли экстази сама контора?
Вполне возможно – а куда деваться?
Он не верил, что легендарный Штирлиц – вернее, его прототип – не уничтожил за свою жизнь ни одного еврея и не преследовал германских коммунистов.
Посейдон поднялся наверх и обнаружил, что отряд уже в сборе.
Иного он и не ждал.
Долговязая Чайка – мужеподобная женщина лет тридцати, с короткой стрижкой, без следа косметики. Рыхловатый рыжий Нельсон, обманчиво кажущийся добродушным тюфяком-семьянином. Тем, кому приходилось видеть его в деле, становилось не по себе от свирепости, с которой тот вершил расправу над недальновидными злодеями, рискнувшими оказаться у него на пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Маэстро не стал с ним спорить. В конце концов, у него хватало своих забот.
Он решил не сообщать о разговоре никому, даже Мадонне. Хотя Томаса стоило предупредить – возможно, к нему будут подкатываться.
Маэстро не хотелось думать о других вариантах.
К ним могли и не подкатываться. Их могли ликвидировать. Звучало дико, но когда возникают непонятности подобного рода, разумно учитывать даже невероятные перспективы.
Каретников поднялся из-за стола.
– Пожалуй, я пойду. Тебе точно больше нечего сказать?
– Слово офицера, – буркнул Маэстро. – За кого ты меня держишь?
– Ладно. Тогда удачи тебе. И смотри по сторонам.
– И тебе удачи. Я уже сообразил, что поглядывать придется. На посошок? – Он взялся за бутылку.
– Нет, спасибо, мне хватит. Они обменялись рукопожатием.
Маэстро быстро заглянул Посейдону в глаза. И не увидел там ничего, кроме дружелюбного спокойствия.
Каретников вышел, а хозяин прошел к окну, отодвинул штору и стал ждать, когда тот появится в поле зрения. Посейдон не заставил себя ждать: он быстро, не оглядываясь, пошел по улице.
Машину он, конечно, оставил в паре кварталов от дома Маэстро.
Командир первой боевой группы присмотрелся внимательнее: два автомобиля припаркованы напротив. В одном кто-то есть, тлеет огонек сигареты.
Ни одна не тронулась с места, чтобы догнать Каретникова. Тот скоро скрылся из вида, свернул за угол.
Постояв еще немного, Маэстро отошел, вернулся к столу. Налил полстакана виски, выпил залпом и задержал дыхание. Накатило тепло, мысли немного успокоились. И хорошо, давно пора: выходной-то на исходе.
Он не сказал ничего лишнего. Никто не приказывал ему утаивать информацию от коллеги.
Но это не его дело точно. Он не собирается в это влезать. Ему за глаза и за уши хватает своих проблем.
Глава пятая
«СИРЕНЫ»
Каретников не солгал Маэстро ни в одном пункте. Его и в самом деле достаточно подробно проинформировали о событиях последних дней, но необычная жесткость зачистки цыганского особняка сидела в его сознании досадной занозой, а Посейдон не любил неясностей.
Выйдя от Маэстро, он проверился и хвоста не обнаружил.
Посейдон дошел до своей машины, уселся за руль, но никуда не поехал. Он снова закурил, что выдавало исключительную степень задумчивости.
Он не мог рисковать людьми понапрасну. Что-то подсказывало ему, что риск – неизбежный в его работе – на сей раз будет связан не только с операцией как таковой. Это «что-то» следовало привести к осознанию.
Местом проведения операции был остров Коневец, что в Ладожском озере. Если точнее – Коневецкий монастырь. У команды Посейдона был богатый опыт оперативных действий и на Ладоге, и в акватории Невы, и в Финском заливе, однако указанный остров пока ни разу не попадал в сферу ее интересов.
У берегов этого острова, «на дне морском», находилось нечто, напрямую, как ему намекнули, связанное и с покойным Сергеем Семеновичем Остапенко, и с террористическим актом в поликлинике, и с цыганским бароном Ромео.
Ликвидация потенциальных свидетелей и умалчивание насчет маяка наводили Посейдона на мысль, что ему рассказали о предстоящем деле далеко не все.
И это ему не нравилось.
Не то, что сказали не все, – скорее, наоборот: тот факт, что вообще сказали нечто, не входившее в его компетенцию.
Зачем?
Просидев за рулем около десяти минут, он решительно завел мотор. Слишком мало данных, чтобы сориентироваться прямо сейчас. Надо собирать ребят.
Он вынул сотовый и позвонил по одному из номеров, менявшихся ежедневно, а в случае надобности – и ежечасно.
– Чайка, готовность два. Третья база, общий сбор через сорок минут.
– Поняла тебя, Посейдон, – ответил женский голос.
Связь прервалась.
Петербург – город маленький. Сорока минут отряду «Сирены» вполне достаточно, и никакие пробки ему не помеха.
Отряд получил свое название по инициативе Чайки, единственной женщины в группе. Бойцы поначалу заартачились, не видя себя ни сиренами, ни русалками, ни прочими особями женского пола, но Посейдон предложил им уважить даму – тем более что в выборе звучных персональных псевдонимов их никто не ограничивал. Он подал пример первым, назвавшись Посейдоном.
Так появились другие морские персонажи: Нельсон, Флинт, Торпеда, Магеллан и Мина. Семеро смелых, как сообща называли их за глаза.
...База номер три располагалась на южной окраине города, во втором этаже молодежного клуба. Клуб в свое время был специально открыт госбезопасностью для отслеживания разнообразного криминала. Внедряться в ряды противника можно не только лично, но и целыми заведениями. Клуб служил своего рода капканом, обманкой, приманкой. В нем все было натурально, вплоть до «крыши», которую изображали звероподобные громилы. Никто не знал, в штате какой организации они числятся на самом деле.
Посетители клуба баловались наркотой – в основном, таблетками экстази, и в этом им никто не препятствовал. Оперативные интересы – жестокая вещь.
Держатели клуба старались действовать с максимальной осторожностью, чтобы о злачном месте не поползла дурная слава. В самом клубе по возможности никого не брали и не вязали, в нем только фиксировали, вели наблюдение, ставили на контроль, отслеживали контакты.
Трудно было заподозрить, что второй этаж здания отведен не под сходки паханов средней руки, но под собрания оперативных групп и прочие мероприятия подобного рода.
Посейдону понадобилось полчаса, чтобы добраться до места.
Вывеска клуба переливалась разноцветными огнями, ничем не выделяясь среди сотен себе подобных. Внутри дым стоял коромыслом; шатались тени, гремела музыка, не подпадавшая ни под какое внятное направление. Неформалы всех мастей угощались коктейлями, выламывались на площадке. Многие явно были под «кайфом», и Посейдон усмехнулся – давайте, давайте. Вынужденное зло: конечно, можно было бы сразу всех и повинтить, но что это даст?
Юные дурни потянутся в другие злачные места, где отследить каналы поставки наркотиков куда сложнее.
Иногда Посейдон задавался неприятной мыслью: а не приторговывает ли экстази сама контора?
Вполне возможно – а куда деваться?
Он не верил, что легендарный Штирлиц – вернее, его прототип – не уничтожил за свою жизнь ни одного еврея и не преследовал германских коммунистов.
Посейдон поднялся наверх и обнаружил, что отряд уже в сборе.
Иного он и не ждал.
Долговязая Чайка – мужеподобная женщина лет тридцати, с короткой стрижкой, без следа косметики. Рыхловатый рыжий Нельсон, обманчиво кажущийся добродушным тюфяком-семьянином. Тем, кому приходилось видеть его в деле, становилось не по себе от свирепости, с которой тот вершил расправу над недальновидными злодеями, рискнувшими оказаться у него на пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62