Они догадывались, что пока идет подготовка, и знали, что со дня на день увидят знакомую прорезиненную харю. А кто именно за такой харей скрывается – немец или русский – в сущности все равно.
* * *
Жаворонок собрал подчиненных в кают-компании.
Еще одно дежавю.
Дьявол его знает, как оно получилось, но собравшиеся даже расселись в том же порядке, в каком не так давно сидели подручные Месснера и сам Месснер. Демон, взявший власть над «Хюгенау», похоже, не отличался избытком фантазии.
Речь полковника по содержанию тоже не особенно отличалась от выступления его предшественника.
– Партия и правительство, – привычно начал Жаворонок, – по личному указанию товарища Сталина поручили нам с вами, товарищи, ответственное задание исключительной государственной важности...
Личный состав немного отличался от гитлеровского: не было женщин. Врачей было четверо, все военные: капитан, майор и два подполковника. Из них почему-то майор был старше прочих и чем-то, что уже неудивительно, напоминал покойного Берга.
Сами военврачи, конечно, не подозревали о таких аналогиях и держались очень серьезно. Разница, конечно, была не только в отсутствии женщин: победа была не за горами, и это напрочь исключало всяческие скепсис и настороженность, которые обнаруживали сотрудники Месснера, предвидевшие скорое поражение рейха. Советские военврачи хорошо понимали, что система теперь будет только крепнуть, порядки – ужесточаться, а потому подходили к заданию с исключительной ответственностью. Тем более что хорошо понимали: товарищ Сталин, может быть, и дал указание, но непосредственно дело курирует другой товарищ, как бы более приземленный и оттого... страшнее.
Никого не смущало то обстоятельство, что Жаворонок, в отличие от Месснера, не имел никакого отношения к медицине. Наоборот – в СССР такие явления были в порядке вещей. Если партийный функционер способен управлять колхозом и указывать крестьянину, когда жать, а когда сеять, то почему микробиология должна быть исключением? Если любая кухарка в состоянии управиться с государством, то заглянуть в микроскоп ей и вовсе нетрудно...
Жаворонок тоже чувствовал себя как рыба в воде.
Он слабо представлял себе суть проблемы, хотя подстраховался: прочел кое-что о предмете, не понял большую часть прочитанного, но с удовольствием вставлял в свою речь ученые словечки, да причем так ловко, что со стороны могло показаться, будто он полностью владеет материалом!
В кругу специалистов он, однако, избегал этого.
Он говорил о партии и правительстве, а эти вещи были одинаково важны и понятны как ему, так и всем советским гражданам – от мала до велика.
– Нет нужды оговаривать необходимость соблюдать абсолютную секретность. При малейшей утечке сведений всех посвященных ждет расстрел. Не мне напоминать вам, что незаменимых у нас нет...
– Разрешите вопрос, товарищ полковник? – Капитан почтительно, как школьник-отличник, поднял руку.
– Разрешаю, – кивнул Жаворонок.
– Меня смущает малая численность подопытных. На двух человеках, тем более детях, науку не сделаешь.
– Правильное замечание, – кивнул полковник. – Довожу до вашего сведения, что особи, которых вы имеете в виду, не предназначены для черновых испытаний. На них будут опробованы культуры, показавшие себя наиболее агрессивными в силу мутации, вызванной наведенной радиацией. Эти подопытные, как вам известно, продемонстрировали удивительную устойчивость к весьма серьезным возбудителям, в том числе модифицированным. Возбудители будут отобраны после их апробации на других субъектах, набор которых недавно закончен. Эти же двое станут последним звеном в серии испытаний. Если им удастся справиться и с этой заразой, мы воспользуемся их сывороткой для приготовления вакцин...
– Добровольцы? – вскинул брови пожилой майор. – Самоотверженно...
– Нет, – возразил Жаворонок, – привлекать добровольцев не позволяет секретность, так как огласка неизбежна. Это дети врагов народа, а конкретно – фашистских прихвостней. Бендеровцев, «лесных братьев»...
– Чеченов, ингушей, – подхватил один из подполковников.
– Ошибаетесь, – Жаворонок криво усмехнулся. – Товарищ Сталин не даст их в обиду. Он и выслал-то их, чтобы наши, русские, не побили... за сотрудничество с врагом.
Капитан поджал губы.
Жаворонок внимательно на него посмотрел.
Он сказал эту крамолу неспроста: выявлял доносчиков, провоцировал. Собравшиеся не знали, что все кляузы и ябеды будут перехвачены и неизбежно лягут полковнику на стол. Здесь, на трофейном эсминце, все было устроено на манер замкнутого контура, наружу не просачивалось ничего, чего не захотел бы пропустить полковник. На берег не пускали категорически, все жили прямо здесь; связь с большой землей была возможна только по радио.
– Почему эсминец, товарищ полковник? – осведомился майор.
Жаворонок удивился:
– По-моему, это очевидно. Это же готовая лаборатория, с оборудованием. Автономная, обособленная, практически неприступная. Захватить такое – все равно что захватить оружейный завод... и заставить работать на нашу оборону.
– А какова опасность получить опасную для здоровья дозу облучения?
Полковник вздохнул:
– Это не вы у меня должны спрашивать, а я у вас. Вы специалисты, вот вам и карты в руки.
– Вопрос недостаточно изучен, – озабоченно напомнил второй подполковник.
Эта тема была неприятна Жаворонку.
Ему нравилось быть на коне, но он не был в восторге от специфики среды. Конечно, партия снабдила его и команду антидотами, но опять же – вопрос изучен плохо...
Внезапно он почувствовал себя беззащитным.
Кто он вообще такой?
Для всех здесь присутствующих он – Иван Иванович.
Формально – ноль.
И они – не для него, конечно, а друг для друга – Сергей Сергеич, Степан Степаныч, Олег Олегович... Пешки, здоровье которых – величина достаточно ничтожная, чтобы ею пренебречь.
С трудом отогнав мрачные мысли, Жаворонок уселся за стол, разложил перед собой бумаги.
– Степан Степанович, – обратился он к одному из подполковников. – Вы докладывали, что инвентарь разукомплектован...
– Это общее мнение, – кивнул Степан Степанович. – Мы провели ревизию и выявили нехватку многих ключевых ингредиентов. По-видимому, немцы их просто-напросто израсходовали.
– Понимаю. Называйте по пунктам, медленно и разборчиво. Я дам заявку, и в скором времени вы получите все. Не стесняйтесь в запросах. Партия удовлетворит любые ваши требования – был бы результат.
Подполковник завел глаза, чуть подумал и начал перечислять. Временами ему подсказывал коллега по званию; капитан и майор сидели молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
* * *
Жаворонок собрал подчиненных в кают-компании.
Еще одно дежавю.
Дьявол его знает, как оно получилось, но собравшиеся даже расселись в том же порядке, в каком не так давно сидели подручные Месснера и сам Месснер. Демон, взявший власть над «Хюгенау», похоже, не отличался избытком фантазии.
Речь полковника по содержанию тоже не особенно отличалась от выступления его предшественника.
– Партия и правительство, – привычно начал Жаворонок, – по личному указанию товарища Сталина поручили нам с вами, товарищи, ответственное задание исключительной государственной важности...
Личный состав немного отличался от гитлеровского: не было женщин. Врачей было четверо, все военные: капитан, майор и два подполковника. Из них почему-то майор был старше прочих и чем-то, что уже неудивительно, напоминал покойного Берга.
Сами военврачи, конечно, не подозревали о таких аналогиях и держались очень серьезно. Разница, конечно, была не только в отсутствии женщин: победа была не за горами, и это напрочь исключало всяческие скепсис и настороженность, которые обнаруживали сотрудники Месснера, предвидевшие скорое поражение рейха. Советские военврачи хорошо понимали, что система теперь будет только крепнуть, порядки – ужесточаться, а потому подходили к заданию с исключительной ответственностью. Тем более что хорошо понимали: товарищ Сталин, может быть, и дал указание, но непосредственно дело курирует другой товарищ, как бы более приземленный и оттого... страшнее.
Никого не смущало то обстоятельство, что Жаворонок, в отличие от Месснера, не имел никакого отношения к медицине. Наоборот – в СССР такие явления были в порядке вещей. Если партийный функционер способен управлять колхозом и указывать крестьянину, когда жать, а когда сеять, то почему микробиология должна быть исключением? Если любая кухарка в состоянии управиться с государством, то заглянуть в микроскоп ей и вовсе нетрудно...
Жаворонок тоже чувствовал себя как рыба в воде.
Он слабо представлял себе суть проблемы, хотя подстраховался: прочел кое-что о предмете, не понял большую часть прочитанного, но с удовольствием вставлял в свою речь ученые словечки, да причем так ловко, что со стороны могло показаться, будто он полностью владеет материалом!
В кругу специалистов он, однако, избегал этого.
Он говорил о партии и правительстве, а эти вещи были одинаково важны и понятны как ему, так и всем советским гражданам – от мала до велика.
– Нет нужды оговаривать необходимость соблюдать абсолютную секретность. При малейшей утечке сведений всех посвященных ждет расстрел. Не мне напоминать вам, что незаменимых у нас нет...
– Разрешите вопрос, товарищ полковник? – Капитан почтительно, как школьник-отличник, поднял руку.
– Разрешаю, – кивнул Жаворонок.
– Меня смущает малая численность подопытных. На двух человеках, тем более детях, науку не сделаешь.
– Правильное замечание, – кивнул полковник. – Довожу до вашего сведения, что особи, которых вы имеете в виду, не предназначены для черновых испытаний. На них будут опробованы культуры, показавшие себя наиболее агрессивными в силу мутации, вызванной наведенной радиацией. Эти подопытные, как вам известно, продемонстрировали удивительную устойчивость к весьма серьезным возбудителям, в том числе модифицированным. Возбудители будут отобраны после их апробации на других субъектах, набор которых недавно закончен. Эти же двое станут последним звеном в серии испытаний. Если им удастся справиться и с этой заразой, мы воспользуемся их сывороткой для приготовления вакцин...
– Добровольцы? – вскинул брови пожилой майор. – Самоотверженно...
– Нет, – возразил Жаворонок, – привлекать добровольцев не позволяет секретность, так как огласка неизбежна. Это дети врагов народа, а конкретно – фашистских прихвостней. Бендеровцев, «лесных братьев»...
– Чеченов, ингушей, – подхватил один из подполковников.
– Ошибаетесь, – Жаворонок криво усмехнулся. – Товарищ Сталин не даст их в обиду. Он и выслал-то их, чтобы наши, русские, не побили... за сотрудничество с врагом.
Капитан поджал губы.
Жаворонок внимательно на него посмотрел.
Он сказал эту крамолу неспроста: выявлял доносчиков, провоцировал. Собравшиеся не знали, что все кляузы и ябеды будут перехвачены и неизбежно лягут полковнику на стол. Здесь, на трофейном эсминце, все было устроено на манер замкнутого контура, наружу не просачивалось ничего, чего не захотел бы пропустить полковник. На берег не пускали категорически, все жили прямо здесь; связь с большой землей была возможна только по радио.
– Почему эсминец, товарищ полковник? – осведомился майор.
Жаворонок удивился:
– По-моему, это очевидно. Это же готовая лаборатория, с оборудованием. Автономная, обособленная, практически неприступная. Захватить такое – все равно что захватить оружейный завод... и заставить работать на нашу оборону.
– А какова опасность получить опасную для здоровья дозу облучения?
Полковник вздохнул:
– Это не вы у меня должны спрашивать, а я у вас. Вы специалисты, вот вам и карты в руки.
– Вопрос недостаточно изучен, – озабоченно напомнил второй подполковник.
Эта тема была неприятна Жаворонку.
Ему нравилось быть на коне, но он не был в восторге от специфики среды. Конечно, партия снабдила его и команду антидотами, но опять же – вопрос изучен плохо...
Внезапно он почувствовал себя беззащитным.
Кто он вообще такой?
Для всех здесь присутствующих он – Иван Иванович.
Формально – ноль.
И они – не для него, конечно, а друг для друга – Сергей Сергеич, Степан Степаныч, Олег Олегович... Пешки, здоровье которых – величина достаточно ничтожная, чтобы ею пренебречь.
С трудом отогнав мрачные мысли, Жаворонок уселся за стол, разложил перед собой бумаги.
– Степан Степанович, – обратился он к одному из подполковников. – Вы докладывали, что инвентарь разукомплектован...
– Это общее мнение, – кивнул Степан Степанович. – Мы провели ревизию и выявили нехватку многих ключевых ингредиентов. По-видимому, немцы их просто-напросто израсходовали.
– Понимаю. Называйте по пунктам, медленно и разборчиво. Я дам заявку, и в скором времени вы получите все. Не стесняйтесь в запросах. Партия удовлетворит любые ваши требования – был бы результат.
Подполковник завел глаза, чуть подумал и начал перечислять. Временами ему подсказывал коллега по званию; капитан и майор сидели молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60