Началась вторая, техническая часть совещания.
...Сережка и Соломон продолжали ждать появления резиновой хари, возможно, с хоботом, но их навещали одни «санитары». Ожидание затягивалось, и оба постепенно приходили в недоумение – тем более что пространство, их окружавшее и невидимое из-за стен, постепенно оживлялось.
Оно наполнялось дикими воплями, судорожным кашлем, звуками рвоты.
Это было до боли знакомо.

Часть шестая
КРУГИ НА ВОДЕ

Глава двадцать пятая
ИСТИНА В ВИНЕ

Будучи отозван из Калининграда в Питер, Никита Владимирович не ждал для себя ничего хорошего.
Ему предписали явиться в мундире. С полной, так сказать, выкладкой.
Мундир следователь надевал лишь по торжественным дням – преимущественно на разного рода закрытые собрания с участием президента, министра юстиции или директора ФСБ. «Разборы полетов», как правило, не требовали парадной формы одежды.
Никита Владимирович ожидал увидеть Клюнтина тоже облаченным в генеральскую форму, но генерал-майор встретил его одетым как обычно, даже немного неряшливо.
Он – вопреки обыкновению – не предложил ему сесть.
В последовавшей беседе Клюнтин ни разу не обратился к нему ни по имени-фамилии, ни по званию.
Никита Владимирович стоял навытяжку и поначалу обливался потом, но спустя какое-то время перестал. На него навалилось апатичное безразличие к происходящему.
Повесился подследственный – ну и что?
Пусть даже свежеперевербованный агент.
Такое случается.
Насколько понимал Никита Владимирович, хозяевам смерть Красавчика была даже на руку – еще один рот заткнется.
Последний, похоже...
Ну, комбинация накрылась, это да, – и что?
Тоже впервые?
В оперативной работе неизбежны проколы, а здесь даже не прокол – просто несчастливое стечение обстоятельств.
Все это так, если у руководства нет личного интереса. А он, очевидно, имелся, и Никита Владимирович уверялся в этом все прочнее.
– Куда вы смотрели? – негромко спрашивал генерал-майор, изучая собственные ногти. – Вам что, не хватает средств видеонаблюдения?
– Человеческий фактор, товарищ генерал-майор, – твердил следователь. – Я хорошо изучил старика. Он всеми правдами и неправдами цеплялся за жизнь. Сколько себя помнил. При этом он исходил из ортодоксальных религиозных воззрений. Его осматривали врачи – никаких признаков депрессии, чреватой суицидом...
– Что же вы мне мозги пачкаете всякой хренью, – сокрушенно отозвался Клюнтин. – Какие, к чертовой матери, религиозные воззрения? Может быть, нам привлечь к делу гадалок и колдунов?
– Возможно, и стоило бы, – с неожиданно прорвавшейся наглостью парировал следователь. Он сообразил, что терять ему нечего. – У нас, насколько я знаю, существует специальный отдел.
Клюнтин покачал головой:
– Не тем у вас голова занята...
– Он много говорил о своем Боге, с которым якобы общается напрямую, – с некоторой горячностью пояснил Никита Владимирович. – И Бог повелевал ему выживать, несмотря ни на что.
Генерал-майор поерзал в кресле, откинулся на спинку, ослабил узел и без того уже полураспущенного галстука.
– Вот как? Интересно. Человек напрямую общается с Богом – вас ничто не настораживает?
Следователь мгновенно понял свою ошибку, но было поздно.
– По-вашему, непосредственное общение с Богом – нормальное явление? – вкрадчиво спросил Клюнтин.
Риторический вопрос.
Все уже понятно.
– Какие врачи?! – взревел Клюнтин и ударил кулаком по столу – Где вы нашли этих медиков? Нормальный врач, когда он слышит, что человек напрямую беседует с Богом, укладывает его на койку, привязывает и колет химией, пока беседа не прекратится! И даже врачом быть не нужно – при минимальном количестве мозгов можно догадаться, что перед тобой сумасшедший! Как можно зевнуть такую очевидную вещь?
– Тем более незачем сокрушаться, товарищ генерал-майор, – не сдавался Никита Владимирович. – Если он был психом, так на кой он нам сдался? Зачем нам безумный агент? Даже хорошо, что все так разрешилось... Он мог набредить что угодно...
– Бред бреду рознь! Надо уметь отличать зерна от плевел! Когда мы вводим психотропные препараты, человек тоже сходит с ума, но в то же время дает нужные нам показания! Вы выплеснули ребенка вместе с водой!..
Следователь смотрел на генерала немигающим взглядом. Старый хрыч по уши увяз в каком-то дерьме, иначе не стал бы так разоряться.
– Что теперь? Кого и где нам искать?
– Он сообщил достаточно, чтобы можно было раскручивать, и этим уже активно занимаются.
– Какого черта! Вы загубили живца!
– Никто бы уже не поймался на него после того, как он побывал у нас...
– Это не ваша забота! Куда вы лезете? Впрочем, вы уже больше никуда и никогда не полезете...
Генерал-майор вдруг выскочил из-за стола, просеменил мелкими шажками к Никите Владимировичу. Тот невольно отпрянул, ожидая невиданного – мордобоя. Но никто не стал его бить.
Клюнтин сорвал с него погоны и отступил на шаг, словно любуясь содеянным.
– Что с вами разговаривать... убирайтесь. И оружие на стол! Поступайте в санитары, в дурдом... ума набираться. Глядишь, и в фельдшеры выбьетесь. Свободен!
Он вернулся за стол и уткнулся в бумаги, не обращая больше никакого внимания на Никиту Владимировича.
Тот повернулся совсем не по-военному и вышел из кабинета, ни слова не говоря. В коридоре снял изуродованный китель, перебросил его через руку. В таком вольном виде он миновал пост охраны, вышел на улицу, окунулся в уже почти осенний день.
За руль садиться не стал, охваченный бесшабашным отчаянием: нет погон – хрен тогда с ним, с автомобилем, пусть стоит, пусть рушится все остальное.
Прошел шагов двести; без колебаний, не замедляя шага, рысцой спустился в дрянной подвальчик-разливуху. На него уставился десяток мутных глаз: пускай без кителя, а все-таки власть. Бармен невольно съежился и чуть втянул голову в плечи.
– Двести и запить, – коротко уронил Никита Владимирович.
– Чем будете запивать? Минералка, сок, лимонад, пиво?
– Пиво. Двести коньяка, не водки, – поправил он бармена, видя, как тот взялся за литровую бутылку «Столичной».
– Лимон желаете?
– Не желаю.
Захватив стаканы, следователь прошел к липкому, изгвазданному столику, автоматически выбрав тот, из-за которого можно было видеть входную дверь. Маханул стакан в два глотка, отхлебнул пива, закурил и уставился в одну точку.
Ладно, товарищ генерал-майор. Коль скоро вам угодно рвать погоны за провинности, которые в худшем случае приводят к строгачу с указанием на неполное соответствие, то будь по-вашему. Что же вы такое натворили, если поставили все на слабоумную жидовскую рожу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60