Внизу лестницы, укрывшись от ледяного ветра, обжигавшего на вершине скалы, Халисстра остановилась и указала на вырезанное на камне изображение полумесяца.
– Когда-то это было священное место, – сказала она, глядя на обломки колонн, валяющиеся среди укрытых снежным саваном деревьев.
Рилд нахмурился. В Верхнем Мире растительность покрывала все вокруг, точно гигантская плесень. Ему недоставало голых каменных стен пещер, где не было запахов сырой земли и листвы, забивающих его обоняние. Он поковырял ботинком снег, обнажая потрескавшийся мраморный пол.
– Откуда ты знаешь? – спросил он.
– Полумесяц – это символ Кореллона Ларетиана. Эльфы, жившие когда-то в этих лесах, должно быть, поклонялись ему здесь. Наверное, их жрецы поднимались по этой лестнице, чтобы при свете луны творить свою магию.
Рилд прищурился на висящий в небе огненный шар.
– По крайней мере, – заметил он, – луна не такая яркая, как солнце.
– Ее свет мягче, – отозвалась Халисстра. – Я слыхала, это потому, что боги, объявившие ее своим символом, добрее к тем, кто им поклоняется, – но не знаю, правда ли это.
Рилд некоторое время смотрел на разрушенную каменную кладку.
– Боги наземных эльфов не могут быть особенно сильными. Кореллон допустил, чтобы этот храм так обветшал, а богиня Сейилл была бессильна спасти свою жрицу от тебя.
– Это верно, – кивнула Халисстра. – И все же когда тысячелетия назад Ллос попыталась свергнуть Кореллона и установить новый порядок в его владениях, то потерпела поражение и была вынуждена спасаться бегством в Абисс.
– В Академии учат, что богиня покинула Арвандор добровольно, – сказал Рилд. Потом пожал плечами: – Скорее – отступила из стратегических соображений.
– Возможно, – задумчиво произнесла Халисстра. – И все же я не могу отделаться от мысли, что увиденное нами на Дне Дьявольской Паутины – это застывшее изображение лица Ллос из черного камня – что-то вроде затвора, преграды, превратившей сам храм Ллос в тюрьму. Тюрьму, созданную руками какого-то другого бога. Выберется ли Ллос когда-нибудь из нее – или навеки останется в заточении, а ее магия будет навсегда усмирена?
– Именно это и хочет узнать Квентл, – заметил Рилд.
– И я тоже, – ответила Халисстра. – Но по другим причинам. Если Ллос мертва или обречена на вечное Дремление, какой смысл подчиняться здесь приказам Квентл?
– Какой смысл?! – воскликнул Рилд. Он начинал понимать, что за опасный ход приняли размышления Халисстры. – Да такой: с заклинаниями или без них, Квентл Бэнр все равно настоятельница Арак-Тинилита и Первая Сестра Верховной Матери Дома Бэнр. Вздумай я бросить вызов Квентл, я лишился бы звания Мастера Мили-Магтира. В тот же миг, как Мензоберранзан узнал бы о моей измене, все как один в Академии похватались бы за ножи, жаждая моей крови.
– Это верно, – вздохнула Халисстра. – Но, может быть, в другом городе…
– Я не желаю выпрашивать объедки с чужого стола, – резко бросил Рилд. – А единственный город, который мог бы стать мне пристанищем – при покровительстве твоего Дома, – уничтожен. После гибели Чед Насада тебе некуда возвращаться. Тем более благоразумно снискать благосклонность Квентл, чтобы, когда мы возвратимся в Подземье, ты смогла обрести новый дом в Мензоберранзане.
– А если нет? – после долгого молчания спросила Халисстра.
– Что? – переспросил Рилд.
– Если я не вернусь в Подземье?
Рилд мельком глянул на лес, что окружал их со всех сторон. В отличие от надежных, тихих туннелей, к которым он привык, стена деревьев и кустарников была проницаемой, наполненной шорохами и скрипами и стремительными краткими движениями живых существ, перепархивающих с ветки на ветку. Рилд не знал, что хуже: то гнетущее чувство, что он испытал под бескрайней пустотой небес, или его теперешнее ощущение – как будто лес следит за ними.
– Ты сумасшедшая, – сказал он Халисстре. – Ты нипочем не выживешь здесь одна. Особенно без заклинаний, чтобы…
Глаза Халисстры полыхнули гневом, и Рилд разом пожалел о своих опрометчивых словах. За всеми этими разговорами Халисстры о наземных богах он на миг позабыл, что она тоже жрица Ллос и женщина из знатного Дома. Воин начал было низко кланяться и извиняться, но, к его изумлению, она коснулась ладонью его руки.
Потом Халисстра что-то сказала, прошептала так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать:
– Вместе мы бы выжили.
Он уставился на нее, пытаясь понять, не подвел ли его слух. И в то же время он потрясенно ощущал ее руку на своей руке. Прикосновение ее пальцев было легким, но ему казалось, что оно обжигает кожу, обдавая его жаром.
– Может, мы и смогли бы уцелеть, – признал Рилд и пожалел, что сказал это, увидев сияющие глаза Халисстры.
Союз, который он только что нечаянно заключил, скорее всего, будет не прочнее его дружбы с Фароном. Халисстра станет придерживаться его, пока это будет отвечать ее целям, а потом разорвет его в тот же миг, когда он станет неудобен для нее. Точно так же, как бросил Рилда Фарон, оставив сражаться с бесчисленным множеством врагов, когда они вдвоем пытались бежать из вырубленной в сталактите крепости Сирзан.
Мастерство Рилда спасло тогда ему жизнь и позволило с боем пробиться к свободе. Позже, когда он вновь встретился с Фароном, маг хлопнул его по спине и притворился, будто всегда был уверен, что Рилд справится. Иначе разве покинул бы он своего «дорогого друга»?
Халисстра одарила Рилда улыбкой, от которой лицо ее разом сделалось очаровательным и красивым.
– Вот что мы сделаем… – начала она.
В душе Рилд вздрогнул при слове «мы», но лицо его, пока он слушал, оставалось бесстрастным.
* * *
Данифай наблюдала из-за дерева, как разговаривают Халисстра и Рилд, стоя посреди разрушенного храма. Было ясно, что они что-то затевают. Их голоса звучали слишком тихо, чтобы Данифай могла расслышать слова, и они склонялись друг к другу, словно заговорщики. Еще было ясно, судя по быстрому поцелую, которым Рилд поцеловал Халисстру, когда разговор завершился, что они уже стали, или скоро станут, любовниками.
Глядя на них, Данифай испытывала холодную, тихую злость. Не ревность – ей не было дела ни до Рилда, ни до Халисстры, – но досаду, что не она первая соблазнила Рилда.
Данифай обладала гораздо большей красотой, чем ее прежняя хозяйка. Халисстра была худощавой, с маленькой грудью и узкими бедрами, а Данифай – соблазнительно пышной. Волосы у Халисстры были просто белыми, а у Данифай – блестели серебром.
Что до лица Халисстры, что ж, оно выглядело достаточно миловидным, с чуть вздернутым носом и обычными глазами, красными, как горящие угли, но у Данифай были преимущества – кожа нежнее самого черного бархата, губки, постоянно кривящиеся в недовольной гримаске, и брови, правильными белыми дугами выгнувшиеся над глазами необыкновенного – светло-серого – цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88