Нури цела, но в ее распоряжении только магия прорицаний. Кроме того, она слишком занята суетой вокруг своего дружка, чтобы от нее была какая-то польза, даже владей она более мощными заклинаниями.
Громф отчасти ожидал, что Нимор владеет магией, способной защитить его от заклинаний, но она вернула бы обратно лишь некоторые из них – никак не все. И уж точно не такие, как гипнотический узор, который должен был затронуть воздух вокруг Нимора, но не самого дроу. Какая бы магическая вещь или заклинание ни защищали Нимора, они должны быть результатом уникальной магии – магии, выходящей за рамки возможностей большинства смертных магов.
Громф знал лишь одного мага, способного на такую могущественную магию, – личдроу Дирра.
Поднявшись с пола, Громф с облегчением увидел, что из его рукава выскочила целая и невредимая Киорли. Когда Архимаг сел, в бок ему воткнулся какой-то предмет. Он решил было, что это один из дурацких самоцветов Зорана, но потом понял, что это что-то в боковом кармане пивафви. Он полез в карман – и, к своему изумлению, обнаружил там кварцевую призму. Внутри нее плясали крохотные желтые искорки, яркие, как миниатюрные солнца, – свидетельство магии света, запертой в ее глубинах.
Как она попала к нему в карман?
Он рассеянно уставился на призму, едва слыша захлебывающееся, булькающее дыхание Прата. В то же время мозг его отчаянно работал. Он должен заняться Нимором сам – но как?… Любое заклинание, нацеленное в странного дроу, лишь поразит своего создателя – даже направленное не на самого Нимора, а на то, что рядом с ним, не подействует на него. И все же у Нимора должно быть слабое место. Такое, что на первый взгляд кажется его самой сильной стороной…
Странствие с тенями.
Глядя на призму, Громф заулыбался. Он осторожно убрал ее обратно в карман. Маленькая магическая безделушка – простенькая вещица из Верхнего Мира, созданная всего лишь для того, чтобы освещать темные коридоры, – избавит их от Нимора Имфраэззла.
Причем безо всяких заклинаний.
ГЛАВА 25
Воздух наполнился пением пятидесятиголосого хора – это жрицы Эйлистри собрались на вечерню и, усевшись вокруг рыжего от ржавчины, доходившего им до пояса валуна, прославляли свою богиню. Халисстра была среди них, она сидела на краю воронки, образовавшейся, когда века назад камень этот упал с небес. Воронка имела форму чаши и множество шагов в диаметре, края ее припорошил снег.
Вечерня была благодарением лесу, приютившему их; солнцу, которое, хоть и скрылось за деревьями, наполняло небо переливами розового цвета; луне, которая осветит мрак, напоминая дроу, что даже в ночи богиня смотрит на своих детей; и земле под ногами, дающей железо, необходимое, чтобы выковать мечи Темных Слуг.
«Все выше от земли, все ближе к пламени, – пела Халисстра вместе с другими жрицами. – Сердце мое да смягчится во имя Эйлистри».
Хотя вечерняя песнь была исполнена радости, в эту ночь в ней слышался скрытый гнев. Узнав о смерти представительницы их веры, убитой йоклол, жрицы со всего леса собрались, чтобы почтить память погибшей. Все новые и новые жрицы появлялись из чащи и присоединялись к кругу. В кольчугах и при щитах, они усаживались рядом с остальными, клали мечи на колени и тоже начинали петь. Когда песнопение окончилось, Улуйара поднялась и подошла к камню. Положив на него левую руку, она вскинула меч, зажатый в правой руке, к небесам, обращаясь к богине.
– Эйлистри, услышь меня! – воскликнула она. – Смерть Брины должна быть отомщена. Мы отыщем слуг Паучьей Королевы и предадим их мечу! Темная Дева, дай нам силы!
Как одна, сидящие жрицы вскинули мечи и выкрикнули:
– Песнью и мечом клянусь!
Халисстра с запозданием присоединилась к ним, тоже подняв меч к небу. Она нервно бросила быстрый взгляд на своих соседок, боясь, как бы они не подумали, что ее заминка говорит о недостатке веры, или что они станут с неодобрением смотреть на обломанный кончик ее меча. Но они были всецело поглощены ритуалом, устремив взгляды в небо, вслед за своими клинками.
– Попытаются ли они показаться на поверхности или укрыться в черных глубинах Ллос, мы найдем их, – продолжала Улуйара, и в ее алых глазах пылал огонь ярче закатного солнца. – Мы свершим свою месть и станцуем танец радости над их трупами. Покровительница Танца, дай нам силы!
Халисстра была готова.
– Песнью и мечом клянусь! – прокричала она, вздымая поющий меч одновременно с остальными.
– Мы прорвемся сквозь паутину лжи и хитрости и сокрушим тех, кто мешает твоим темным детям занять законное место под солнцем, – продолжала Улуйара. – Среброкудрая Госпожа, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – отозвались жрицы. Потом, все разом, они поднялись, и Халисстра поспешила сделать то же самое.
– Ллос будет побеждена! – выкрикнула Улуйара. Клинок ее меча сверкал холодным белым пламенем. – Эйлистри, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – подхватили жрицы, поднимая мечи в четвертый, и последний раз. Потом, повернув оружие, они обратили клинки остриями в землю и прокричали: – Ллос должна умереть!
Халисстра прокричала первую фразу вместе с остальными жрицами, но то, что они направили мечи вниз, а не вверх, застало ее врасплох. На мгновение позже других она перевернула поющий меч Сейилл и вонзила его тупой, обломанный конец в землю.
– Ллос должна умереть! – воскликнула она, вдруг осознав, что ее голос одиноко прозвенел в наступившей тишине.
Она подняла взгляд и увидела, что все смотрят на нее, особенно Улуйара. Верховная жрица вонзила острие своего меча не в землю, но в лежавший рядом с ней огромный камень. На мгновение валун напомнил Халисстре убитого паука, рыжие потеки ржавчины напоминали кровь. Когда Улуйара откинула назад волосы, серебристое сияние, исходящее от ее клинка, перекинулось на них, и они заискрились, точно лунный свет. Жрица сделала Халисстре знак подойти.
Решившись после мгновенного колебания оставить поющий меч там, куда она воткнула его, Халисстра подошла к верховной жрице. Улуйара протянула ей руку, и когда Халисстра подала ей ладонь, жрица опустила ее на рукоять торчавшего из камня меча.
– Ей принадлежит особое место в сердце Эйлистри, хотя она отреклась от Паучьей Королевы совсем недавно, – поведала Улуйара остальным. – Да благословит ее Покровительница Танца и да направит ее меч. Эйлистри, дай ей силы!
– Песнью и мечом клянусь! – повторила ритуальный ответ Халисстра, почувствовав, что ее ладони сделались потными от волнения.
Едва она выговорила это, меч, который она держала в руке, легонько задрожал. Потом, похоже по собственной инициативе, клинок вошел еще глубже в камень. Халисстра, продолжая сжимать рукоять, помогла ему, вгоняя все глубже, пока перекрестье не ударилось с негромким звоном о валун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Громф отчасти ожидал, что Нимор владеет магией, способной защитить его от заклинаний, но она вернула бы обратно лишь некоторые из них – никак не все. И уж точно не такие, как гипнотический узор, который должен был затронуть воздух вокруг Нимора, но не самого дроу. Какая бы магическая вещь или заклинание ни защищали Нимора, они должны быть результатом уникальной магии – магии, выходящей за рамки возможностей большинства смертных магов.
Громф знал лишь одного мага, способного на такую могущественную магию, – личдроу Дирра.
Поднявшись с пола, Громф с облегчением увидел, что из его рукава выскочила целая и невредимая Киорли. Когда Архимаг сел, в бок ему воткнулся какой-то предмет. Он решил было, что это один из дурацких самоцветов Зорана, но потом понял, что это что-то в боковом кармане пивафви. Он полез в карман – и, к своему изумлению, обнаружил там кварцевую призму. Внутри нее плясали крохотные желтые искорки, яркие, как миниатюрные солнца, – свидетельство магии света, запертой в ее глубинах.
Как она попала к нему в карман?
Он рассеянно уставился на призму, едва слыша захлебывающееся, булькающее дыхание Прата. В то же время мозг его отчаянно работал. Он должен заняться Нимором сам – но как?… Любое заклинание, нацеленное в странного дроу, лишь поразит своего создателя – даже направленное не на самого Нимора, а на то, что рядом с ним, не подействует на него. И все же у Нимора должно быть слабое место. Такое, что на первый взгляд кажется его самой сильной стороной…
Странствие с тенями.
Глядя на призму, Громф заулыбался. Он осторожно убрал ее обратно в карман. Маленькая магическая безделушка – простенькая вещица из Верхнего Мира, созданная всего лишь для того, чтобы освещать темные коридоры, – избавит их от Нимора Имфраэззла.
Причем безо всяких заклинаний.
ГЛАВА 25
Воздух наполнился пением пятидесятиголосого хора – это жрицы Эйлистри собрались на вечерню и, усевшись вокруг рыжего от ржавчины, доходившего им до пояса валуна, прославляли свою богиню. Халисстра была среди них, она сидела на краю воронки, образовавшейся, когда века назад камень этот упал с небес. Воронка имела форму чаши и множество шагов в диаметре, края ее припорошил снег.
Вечерня была благодарением лесу, приютившему их; солнцу, которое, хоть и скрылось за деревьями, наполняло небо переливами розового цвета; луне, которая осветит мрак, напоминая дроу, что даже в ночи богиня смотрит на своих детей; и земле под ногами, дающей железо, необходимое, чтобы выковать мечи Темных Слуг.
«Все выше от земли, все ближе к пламени, – пела Халисстра вместе с другими жрицами. – Сердце мое да смягчится во имя Эйлистри».
Хотя вечерняя песнь была исполнена радости, в эту ночь в ней слышался скрытый гнев. Узнав о смерти представительницы их веры, убитой йоклол, жрицы со всего леса собрались, чтобы почтить память погибшей. Все новые и новые жрицы появлялись из чащи и присоединялись к кругу. В кольчугах и при щитах, они усаживались рядом с остальными, клали мечи на колени и тоже начинали петь. Когда песнопение окончилось, Улуйара поднялась и подошла к камню. Положив на него левую руку, она вскинула меч, зажатый в правой руке, к небесам, обращаясь к богине.
– Эйлистри, услышь меня! – воскликнула она. – Смерть Брины должна быть отомщена. Мы отыщем слуг Паучьей Королевы и предадим их мечу! Темная Дева, дай нам силы!
Как одна, сидящие жрицы вскинули мечи и выкрикнули:
– Песнью и мечом клянусь!
Халисстра с запозданием присоединилась к ним, тоже подняв меч к небу. Она нервно бросила быстрый взгляд на своих соседок, боясь, как бы они не подумали, что ее заминка говорит о недостатке веры, или что они станут с неодобрением смотреть на обломанный кончик ее меча. Но они были всецело поглощены ритуалом, устремив взгляды в небо, вслед за своими клинками.
– Попытаются ли они показаться на поверхности или укрыться в черных глубинах Ллос, мы найдем их, – продолжала Улуйара, и в ее алых глазах пылал огонь ярче закатного солнца. – Мы свершим свою месть и станцуем танец радости над их трупами. Покровительница Танца, дай нам силы!
Халисстра была готова.
– Песнью и мечом клянусь! – прокричала она, вздымая поющий меч одновременно с остальными.
– Мы прорвемся сквозь паутину лжи и хитрости и сокрушим тех, кто мешает твоим темным детям занять законное место под солнцем, – продолжала Улуйара. – Среброкудрая Госпожа, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – отозвались жрицы. Потом, все разом, они поднялись, и Халисстра поспешила сделать то же самое.
– Ллос будет побеждена! – выкрикнула Улуйара. Клинок ее меча сверкал холодным белым пламенем. – Эйлистри, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – подхватили жрицы, поднимая мечи в четвертый, и последний раз. Потом, повернув оружие, они обратили клинки остриями в землю и прокричали: – Ллос должна умереть!
Халисстра прокричала первую фразу вместе с остальными жрицами, но то, что они направили мечи вниз, а не вверх, застало ее врасплох. На мгновение позже других она перевернула поющий меч Сейилл и вонзила его тупой, обломанный конец в землю.
– Ллос должна умереть! – воскликнула она, вдруг осознав, что ее голос одиноко прозвенел в наступившей тишине.
Она подняла взгляд и увидела, что все смотрят на нее, особенно Улуйара. Верховная жрица вонзила острие своего меча не в землю, но в лежавший рядом с ней огромный камень. На мгновение валун напомнил Халисстре убитого паука, рыжие потеки ржавчины напоминали кровь. Когда Улуйара откинула назад волосы, серебристое сияние, исходящее от ее клинка, перекинулось на них, и они заискрились, точно лунный свет. Жрица сделала Халисстре знак подойти.
Решившись после мгновенного колебания оставить поющий меч там, куда она воткнула его, Халисстра подошла к верховной жрице. Улуйара протянула ей руку, и когда Халисстра подала ей ладонь, жрица опустила ее на рукоять торчавшего из камня меча.
– Ей принадлежит особое место в сердце Эйлистри, хотя она отреклась от Паучьей Королевы совсем недавно, – поведала Улуйара остальным. – Да благословит ее Покровительница Танца и да направит ее меч. Эйлистри, дай ей силы!
– Песнью и мечом клянусь! – повторила ритуальный ответ Халисстра, почувствовав, что ее ладони сделались потными от волнения.
Едва она выговорила это, меч, который она держала в руке, легонько задрожал. Потом, похоже по собственной инициативе, клинок вошел еще глубже в камень. Халисстра, продолжая сжимать рукоять, помогла ему, вгоняя все глубже, пока перекрестье не ударилось с негромким звоном о валун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88