Все они были прикрыты щитами, обтянуты маскировочными сетями и покрашены в понятно какой цвет.
Пора было начинать раскопки. Говоря о рытье туннелей, Рассольников, конечно, погорячился. В них много не наработаешь. Ничего лучше старой, проверенной веками технологии послойных раскопок Галактика еще не изобрела. Только пришлось внести в нее кое-какие коррективы: один копал землю, а другой перетаскивал щит и одновременно отгонял назойливых зверодрев. Отгонял с помощью специально подобранных феромонов – не дай бог открыть на раскопе стрельбу!
Так продолжалось часа три, потом напарники менялись ролями. Обед с часовым перекуром и еще шесть часов изнурительного труда. Ужин, второй перекур и перед сном – подготовка плацдарма для завтрашних работ: тщательно прозондировать грунт универсальным интроскопом, снять верхний слой почвы – вплоть до границы песка, убрать крупные камни и вытравить растительными ядами норы подземных падалыциков. После шести часов сна подъем на рассвете, зарядка и завтрак. Потом все сначала. И так день за днем…
Стоило напарникам перейти на новое место, джунгли тут же наводняли раскопанный и исследованный участок. Это было замечательно: котлованы не приходилось маскировать.
В столь бешенном темпе Платон не работал уже много лет. Без хорошей зарядки и массажа руки-ноги отказывались сгибаться. Понятное Дело, Непейводе зарядка была не нужна, но он делал ее за компанию.
Остатки каменных стен, шлакоблочные плиты, когда-то устилавшие летное поле, ржавые детали подъемных кранов и транспортеров, обломки летательных аппаратов – все это время от времени попадалось на пути мини-экскаватора. Тогда археолог останавливал машину и начинал копать вручную, пускал в ход пневмоочиститель, а потом брал в руки метелку и скребок.
В какой-то момент Платон почувствовал, что счастлив. Именно сейчас он живет, а до сих пор лишь существовал – в ожидании и предвкушении этой самой жизни. Бросив метелку, трясущимися руками он начинал счищать с предмета остатки песка и пыли, оглаживал его контур… Не то. Все начиналось сначала: яростная работа, восхитительный миг, когда находка начинает проступать из тиугальбской тверди, нетерпеливые движения, еще один взмах рукой и еще – и снова разочарование. Не то, не то, совсем не то…
Спустя четыре дня Рассольникову стало ясно, что он был прав и их мучения напрасны: место выбрано неудачно. Под руинами космодромных ангаров, среди ржавых обломков каких-то машин лежали отнюдь не золотые горшки, а золотые статуи размером с крупную собаку. Они имели форму осьминога, скрещенного со свиньей и вдобавок снабженного небольшими ангельскими крылышками, и принадлежали малоизвестной культуре Аспиньяон. Судя по всему, статуй были десятки – одинаковых или очень похожих друг на друга. Поэтому спутник так легко обнаружил скопление золотых предметов.
Когда археолог с помощью Непейводы поднял на поверхность одну из них и очистил от земли, оказалось, что золотая статуя едва заметно дышит. Потом у нее с явственным скрипом открылись двенадцать глаз величиной с голубиное яйцо. Под золотыми веками у статуи скрывались красные гранатовые белки и синие топазовые зрачки.
Открыв глаза, статуя не вскочила на ноги и не стала обниматься или, наоборот, душить раскопщиков. Она неподвижно лежала, глядя в небо, затянутое маскировочной сетью. Похоже, им в руки попала механическая машина, не способная на самостоятельные действия.
– Это божество или они такие и были, эти аспиньяоны? – спросил Дом, зачем-то ощупывая длинные, заканчивающиеся копытами ноги статуи и ее круглый живот с дюжиной набухших сосков.
– Никто не знает.
– А тебе не кажется, что мы слишком часто повторяем эту фразу? – вдруг задумчиво произнес Непейвода.
– Ты прав. Первая Конкиста оставила после себя одни руины и пепел. Выжгла память о сотнях культур почище любой Сверхновой. Гигиенично и практично: и планеты целы, и брыкаться некому.
– Слишком просто все списывать на Конкисту. И потому подозрительно, – заметил ходячий муравейник. – А был ли мальчик-то?
– Ты имеешь в виду: была ли вообще Первая Конкиста? Или Большая Чистка проводилась во все времена и, быть может, идет даже сейчас?.. – Платон замолк. – Есть такая гипотеза. В кругах отпетых правозащитников. Вот только фактов нет никаких. Уж больно хорошо заметают следы эти чистильщики. Людям такое не под силу. Если кто и чистит Галактику, то не мы.
Непейвода молча покивал шлемом, а потом спросил:
– Такие штуки уже находили?
– Нет. Только плоские изображения. То-то и оно…
Археолог стал внимательно разглядывать статую, поглаживать ее рукой, потом повернул на бок и продолжил осмотр. Очередное бережное касание задело какой-то незаметный бугорок, и в спине статуи вдруг открылась плотно пригнанная дверца размером с ладонь. Внутри обнаружились непонятные колесики и рычажки из белого металла – ну совсем как в древних земных часах. Там что-то слабо тикало, но никакого движения заметно не было.
Дом оцепенел на мгновение, потом рявкнул:
– Закрой немедленно! Нам что, проблем не хватает?!
Но было уже поздно: странный механизм пришел в движение. Тотчас пронзительно заверещал встроенный в корпус Автомедика анализатор.
Автомедик стоял в Платоновой палатке. Археолог пользовался этим назойливым устройством, только борясь с растяжениями и вывихами, а потом переводил его в режим ожидания – иначе замучает дурацкими советами и предупреждениями: туда не ходи, этого не ешь, тяжести не поднимай… Автомедик включился сам, подавив блокировку – знать, угроза возникла нешуточная.
– Обнаружил вирусную инфекцию неизвестного вида! – затараторил Автомедик, спеша сообщить как можно больше, пока есть кому слушать. Одновременно в наушниках шлемов раздавалось тихое шипение: статуя испускала газ. – Начальная численность вирусов – четыре биллиона. Удвоение каждые восемь миллисекунд. Предполагаемая скорость распространения воздушным путем…
– Начинай дезинфекцию!-рявкнул Платон.
Непейвода в оцепенении застыл рядом. Археолог видел, как бродячие джунгли вокруг лагеря вымирают со скоростью ветра – смерть разбегается по плоской верхушке горы. Гигантские зверодревы с треском и грохотом рушились на землю, ломая более тщедушных соседей. Всякая мелочь дождем сыпалась с небес и ветвей.
– Дезинфекция с момента появления, – докладывал Автомедик. – Стандартная процедура газовой обработки – отсутствие результата. Усиленный вариант нейтрализации с третьей секунды – отсутствие результата. Комбинированная атака антивирусами с пятой секунды – отсутствие результата.
У Платона ледяная глыба ухнула в самую сердцевину души, и под ее тяжестью душа ушла в пятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Пора было начинать раскопки. Говоря о рытье туннелей, Рассольников, конечно, погорячился. В них много не наработаешь. Ничего лучше старой, проверенной веками технологии послойных раскопок Галактика еще не изобрела. Только пришлось внести в нее кое-какие коррективы: один копал землю, а другой перетаскивал щит и одновременно отгонял назойливых зверодрев. Отгонял с помощью специально подобранных феромонов – не дай бог открыть на раскопе стрельбу!
Так продолжалось часа три, потом напарники менялись ролями. Обед с часовым перекуром и еще шесть часов изнурительного труда. Ужин, второй перекур и перед сном – подготовка плацдарма для завтрашних работ: тщательно прозондировать грунт универсальным интроскопом, снять верхний слой почвы – вплоть до границы песка, убрать крупные камни и вытравить растительными ядами норы подземных падалыциков. После шести часов сна подъем на рассвете, зарядка и завтрак. Потом все сначала. И так день за днем…
Стоило напарникам перейти на новое место, джунгли тут же наводняли раскопанный и исследованный участок. Это было замечательно: котлованы не приходилось маскировать.
В столь бешенном темпе Платон не работал уже много лет. Без хорошей зарядки и массажа руки-ноги отказывались сгибаться. Понятное Дело, Непейводе зарядка была не нужна, но он делал ее за компанию.
Остатки каменных стен, шлакоблочные плиты, когда-то устилавшие летное поле, ржавые детали подъемных кранов и транспортеров, обломки летательных аппаратов – все это время от времени попадалось на пути мини-экскаватора. Тогда археолог останавливал машину и начинал копать вручную, пускал в ход пневмоочиститель, а потом брал в руки метелку и скребок.
В какой-то момент Платон почувствовал, что счастлив. Именно сейчас он живет, а до сих пор лишь существовал – в ожидании и предвкушении этой самой жизни. Бросив метелку, трясущимися руками он начинал счищать с предмета остатки песка и пыли, оглаживал его контур… Не то. Все начиналось сначала: яростная работа, восхитительный миг, когда находка начинает проступать из тиугальбской тверди, нетерпеливые движения, еще один взмах рукой и еще – и снова разочарование. Не то, не то, совсем не то…
Спустя четыре дня Рассольникову стало ясно, что он был прав и их мучения напрасны: место выбрано неудачно. Под руинами космодромных ангаров, среди ржавых обломков каких-то машин лежали отнюдь не золотые горшки, а золотые статуи размером с крупную собаку. Они имели форму осьминога, скрещенного со свиньей и вдобавок снабженного небольшими ангельскими крылышками, и принадлежали малоизвестной культуре Аспиньяон. Судя по всему, статуй были десятки – одинаковых или очень похожих друг на друга. Поэтому спутник так легко обнаружил скопление золотых предметов.
Когда археолог с помощью Непейводы поднял на поверхность одну из них и очистил от земли, оказалось, что золотая статуя едва заметно дышит. Потом у нее с явственным скрипом открылись двенадцать глаз величиной с голубиное яйцо. Под золотыми веками у статуи скрывались красные гранатовые белки и синие топазовые зрачки.
Открыв глаза, статуя не вскочила на ноги и не стала обниматься или, наоборот, душить раскопщиков. Она неподвижно лежала, глядя в небо, затянутое маскировочной сетью. Похоже, им в руки попала механическая машина, не способная на самостоятельные действия.
– Это божество или они такие и были, эти аспиньяоны? – спросил Дом, зачем-то ощупывая длинные, заканчивающиеся копытами ноги статуи и ее круглый живот с дюжиной набухших сосков.
– Никто не знает.
– А тебе не кажется, что мы слишком часто повторяем эту фразу? – вдруг задумчиво произнес Непейвода.
– Ты прав. Первая Конкиста оставила после себя одни руины и пепел. Выжгла память о сотнях культур почище любой Сверхновой. Гигиенично и практично: и планеты целы, и брыкаться некому.
– Слишком просто все списывать на Конкисту. И потому подозрительно, – заметил ходячий муравейник. – А был ли мальчик-то?
– Ты имеешь в виду: была ли вообще Первая Конкиста? Или Большая Чистка проводилась во все времена и, быть может, идет даже сейчас?.. – Платон замолк. – Есть такая гипотеза. В кругах отпетых правозащитников. Вот только фактов нет никаких. Уж больно хорошо заметают следы эти чистильщики. Людям такое не под силу. Если кто и чистит Галактику, то не мы.
Непейвода молча покивал шлемом, а потом спросил:
– Такие штуки уже находили?
– Нет. Только плоские изображения. То-то и оно…
Археолог стал внимательно разглядывать статую, поглаживать ее рукой, потом повернул на бок и продолжил осмотр. Очередное бережное касание задело какой-то незаметный бугорок, и в спине статуи вдруг открылась плотно пригнанная дверца размером с ладонь. Внутри обнаружились непонятные колесики и рычажки из белого металла – ну совсем как в древних земных часах. Там что-то слабо тикало, но никакого движения заметно не было.
Дом оцепенел на мгновение, потом рявкнул:
– Закрой немедленно! Нам что, проблем не хватает?!
Но было уже поздно: странный механизм пришел в движение. Тотчас пронзительно заверещал встроенный в корпус Автомедика анализатор.
Автомедик стоял в Платоновой палатке. Археолог пользовался этим назойливым устройством, только борясь с растяжениями и вывихами, а потом переводил его в режим ожидания – иначе замучает дурацкими советами и предупреждениями: туда не ходи, этого не ешь, тяжести не поднимай… Автомедик включился сам, подавив блокировку – знать, угроза возникла нешуточная.
– Обнаружил вирусную инфекцию неизвестного вида! – затараторил Автомедик, спеша сообщить как можно больше, пока есть кому слушать. Одновременно в наушниках шлемов раздавалось тихое шипение: статуя испускала газ. – Начальная численность вирусов – четыре биллиона. Удвоение каждые восемь миллисекунд. Предполагаемая скорость распространения воздушным путем…
– Начинай дезинфекцию!-рявкнул Платон.
Непейвода в оцепенении застыл рядом. Археолог видел, как бродячие джунгли вокруг лагеря вымирают со скоростью ветра – смерть разбегается по плоской верхушке горы. Гигантские зверодревы с треском и грохотом рушились на землю, ломая более тщедушных соседей. Всякая мелочь дождем сыпалась с небес и ветвей.
– Дезинфекция с момента появления, – докладывал Автомедик. – Стандартная процедура газовой обработки – отсутствие результата. Усиленный вариант нейтрализации с третьей секунды – отсутствие результата. Комбинированная атака антивирусами с пятой секунды – отсутствие результата.
У Платона ледяная глыба ухнула в самую сердцевину души, и под ее тяжестью душа ушла в пятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93