Пираты максали всегда точно по срокам и знай себе втюхивали народу паленое аудио и видео. Сегодняшняя проблема заключалась в том, что до очередного платежа следовало подождать еще три дня. Поэтому Словарь начал сразу с наезда:
– Эй! – грубо стукнул он в витрину, – Отпирайте ворота, базар есть!
Однако то ли лох, сидящий за кассовым аппаратом, не знал Словаря в упор, то ли еще какая заковыка, но дверь ларька так и не открылась по своей воле.
– Че надо? – не то чтобы грубо, но без положенного уважения ответили в торговое окошко из надежного смутного внутриларечного мрака.
И еще образовался для Словаря один обломный минус. Перед ларьком зияла вытоптанная лужа и для удобства сюда бросили доску. Не шибко на такой площадке разгуляешься, чтоб ног не замочить. А рядом со Словарем по кайфу уткнулся в витрину с лазерниками Филипс. Он покеда не просек, что командира не уважают, но еще чуть-чуть...
– Щас кулаком витрину рассажу, вытащу тебя за шкирятник и глаз на коленку натяну! – грубо посулил в окошко низкорослый Словарь. С такой позиции – балансирует на доске посреди лужи – его угроза была врядли исполнима.
Ты шубки бельичьи носила, кожи крокодила,
Все полковникам стелила. Ноги на ночь мыла!
Мир блатной совсем забыла и перо за это получай!
Эх, если бы Словарь присмотрелся, кто там во мраке ларечном за окошком сидит. Он бы с удивлением прочухал, что сидит там никто иной, как тот парень, который вместо Шрама на стреле ошивался. Но запуржила кровавая пелена глазки Словарю. Но уже не соображал ничего от бешенства Словарь.
– А не обделаешься? – наверное не врубаясь, на кого бублик крошит, квакнул продавец.
– Я – Словарь! – захрипел, вгоняя себя в окончательный раж уже готовый ногтями царапать алюминиевый корпус ларька Словарь. Уже готовый об эти стены фиксу сломать.
И тут вдруг установленный на крыше торговой точки динамик потух на словах: «Я прощаю все. Кончай ее Сэмен!». Пронзительно взвыл фонящий микрофон, и на всю площадь раздалось:
– По заявке нашего дорогого гостя сейчас мы послушаем новый хит группы «Словарь и Малюта» под названием «Нас рано мамка разбудила, сыру нам кушать наварила», – естественно, Леха говорил не «нас рано», а «насрано»; и не «сыру нам», а «сырунам».
А далее, пока Словарь и Малюта не опомнились от такого гнусного попадалова, Леха в натуре по громкой связи воткнул кассету. Кассету с через жучка записанным процессом составления протокола в околотке. Протокола с обделавшимися Словарем и Малютой. Причем допрашивающий лейтенант, не ведая про жучек, прикалывался в полный рост и к задержанным обращался не иначе как: «Фу, вонючий, а ответь ка мне...»
На самом деле точно такие же кассеты с утра успешно продавались почти во всех торговых точках Виршей вплоть до булочных. А там, где на витринах по городу выставлялись видеокассеты, Ван-Дамы, Сталоны и Шварценеггеры уступили почетное место перекупленной у журналистов и растиражированной видеозаписи конвоирования обгаженных бандюков в ментуру. Фильму о том, что прозевал Леха, выведенный из козелка последним.
А кинокомедия вышлядела так. Отпираются дверки автозака. Два омоновца, как положенно, пыжатся по бокам. И вдруг Малюта как рванет вперед, и побежал, побежал! Ну, омоновцы – быстрей за ним, подсекли, прыгнули сверху, пофиг им было, что Малюта мчался точняком в здание ментуры. У них рефлекс на догоняние. И вот тот омоновец, что оседлал Малюту, вдруг как подпрыгнет, будто током пронзенный. И дабы убедиться, что это не глюк, приспустил штанишки с поверженного Малюты. И перекосился в роже, будто старуха, обнаружившая в красном углу вместо иконы порнушную открытку... А телеоператоры вокруг хороводятся.
Тут из автозака и Словарь выгрузился. По его приказанию трое подчиненных обступили главаря стеной. Но из-за рывка Малюты утроивший бдительность лейтенант увидел в этом подозрительный момент. Почему это трое четвертого закрывают, почему четвертый руки на заднице сложил, типа недообысканное оружие шкерит? Лейтенант, бедолага, не разобрался, что там впереди с убежавшим.
Лейтенант в погоне за звездочкой распинал троицу и полез рукой в брюки четвертому. Типа – ага, попался!? Тут словарь как прекратит бороться с собой, как сдастся! Вобщем, далеко не чистую руку вытащил из брюк Словаря лейтенант пред жадные линзы телекамер.
Это на самом деле и был тот фильм, про который столько талдычил корешам Сергей Шрамов, на съемки которого Шрам угрохал столько капусты. И главными героями кинокомедии стали не Леха, и даже не дядька Макар, а Словарь с Малютой. А то, что в конкретном ларьке вместо продавца оказался Леха, так это Шрам просчитал ситуацию. Не трудно было врубиться, что обкакавшиеся в буквальном смысле отморозки начнут восстанавливать авторитет с главного рынка.
А тем временем над рынком плыли особо душистые моменты составления протокола:
– Значит так и пишу: «...Вышел размяться, тут налетели омоновцы, засунули в кузов. И тут-то мой живот как прихватит...» – аудиоподслушка была подстраховочкой. Сергей не очень верил, что фильм удастся и именно по этому велел Лехе впендюрить в ментуре «жучка». Ну а когда выгорело и там исям, не выбрасывать же качественный материал?
– Вон тот! – дернул за рукав Словаря Малюта, – Вон тот старый лось нам с утра перед стрелкой шашлык готовил! – и ткнул пальцем в толпу, где до сих пор подбрасывал шуточки дядька Макар. Легко узнаваемый – светловолосый, плешивый, обрюзгший и весь в веснушках.
Эх, не вовремя дернул Малюта Словаря за рукав. Словарь уже не соображал ни шиша. В черепе Словаря кипели мозги и из ушей шел пар. В общем, под руку Малюта Словарю подвернулся. В общем, со всей дури зарядил осатаневший Словарь Малюте меж рогов и рубящим просторы шагом направился к серебряной бээмвухе. А Малюта так и остался оклемываться в грязной луже среди смятых стаканчиков мороженного.
Тут и до Филипса дошло, что происходит непонятка. Филипс снял наушники, прислушался... Сунул голову в окошко:
– Эй, брателло, скоко стоит такая кассета?
Глава 9
А сам укуренный иду по переулочку
И улыбаюсь на ходу, кусаю булочку.
А из окна еще как раз поет Патрисия.
За что преследует меня моя милиция?
На деревьях чирикали птички. Солнышко ласковым котенком терлось о щеку. В этот раз, следуя в офис, Сергей Шрамов не озирался воровато по сторонам, не срисовывал, где в округе и с каким умыслом припарковалась чужая машина, и кто в ней дежурит. Он мурлыкал под нос фокстрот. В кои-то веки у него было хорошее настроение, и ему даже казалось, будто тусующиеся по своим обыкновенным делам жители Виршей, все как один улыбаются. Туфта конечно, но приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Эй! – грубо стукнул он в витрину, – Отпирайте ворота, базар есть!
Однако то ли лох, сидящий за кассовым аппаратом, не знал Словаря в упор, то ли еще какая заковыка, но дверь ларька так и не открылась по своей воле.
– Че надо? – не то чтобы грубо, но без положенного уважения ответили в торговое окошко из надежного смутного внутриларечного мрака.
И еще образовался для Словаря один обломный минус. Перед ларьком зияла вытоптанная лужа и для удобства сюда бросили доску. Не шибко на такой площадке разгуляешься, чтоб ног не замочить. А рядом со Словарем по кайфу уткнулся в витрину с лазерниками Филипс. Он покеда не просек, что командира не уважают, но еще чуть-чуть...
– Щас кулаком витрину рассажу, вытащу тебя за шкирятник и глаз на коленку натяну! – грубо посулил в окошко низкорослый Словарь. С такой позиции – балансирует на доске посреди лужи – его угроза была врядли исполнима.
Ты шубки бельичьи носила, кожи крокодила,
Все полковникам стелила. Ноги на ночь мыла!
Мир блатной совсем забыла и перо за это получай!
Эх, если бы Словарь присмотрелся, кто там во мраке ларечном за окошком сидит. Он бы с удивлением прочухал, что сидит там никто иной, как тот парень, который вместо Шрама на стреле ошивался. Но запуржила кровавая пелена глазки Словарю. Но уже не соображал ничего от бешенства Словарь.
– А не обделаешься? – наверное не врубаясь, на кого бублик крошит, квакнул продавец.
– Я – Словарь! – захрипел, вгоняя себя в окончательный раж уже готовый ногтями царапать алюминиевый корпус ларька Словарь. Уже готовый об эти стены фиксу сломать.
И тут вдруг установленный на крыше торговой точки динамик потух на словах: «Я прощаю все. Кончай ее Сэмен!». Пронзительно взвыл фонящий микрофон, и на всю площадь раздалось:
– По заявке нашего дорогого гостя сейчас мы послушаем новый хит группы «Словарь и Малюта» под названием «Нас рано мамка разбудила, сыру нам кушать наварила», – естественно, Леха говорил не «нас рано», а «насрано»; и не «сыру нам», а «сырунам».
А далее, пока Словарь и Малюта не опомнились от такого гнусного попадалова, Леха в натуре по громкой связи воткнул кассету. Кассету с через жучка записанным процессом составления протокола в околотке. Протокола с обделавшимися Словарем и Малютой. Причем допрашивающий лейтенант, не ведая про жучек, прикалывался в полный рост и к задержанным обращался не иначе как: «Фу, вонючий, а ответь ка мне...»
На самом деле точно такие же кассеты с утра успешно продавались почти во всех торговых точках Виршей вплоть до булочных. А там, где на витринах по городу выставлялись видеокассеты, Ван-Дамы, Сталоны и Шварценеггеры уступили почетное место перекупленной у журналистов и растиражированной видеозаписи конвоирования обгаженных бандюков в ментуру. Фильму о том, что прозевал Леха, выведенный из козелка последним.
А кинокомедия вышлядела так. Отпираются дверки автозака. Два омоновца, как положенно, пыжатся по бокам. И вдруг Малюта как рванет вперед, и побежал, побежал! Ну, омоновцы – быстрей за ним, подсекли, прыгнули сверху, пофиг им было, что Малюта мчался точняком в здание ментуры. У них рефлекс на догоняние. И вот тот омоновец, что оседлал Малюту, вдруг как подпрыгнет, будто током пронзенный. И дабы убедиться, что это не глюк, приспустил штанишки с поверженного Малюты. И перекосился в роже, будто старуха, обнаружившая в красном углу вместо иконы порнушную открытку... А телеоператоры вокруг хороводятся.
Тут из автозака и Словарь выгрузился. По его приказанию трое подчиненных обступили главаря стеной. Но из-за рывка Малюты утроивший бдительность лейтенант увидел в этом подозрительный момент. Почему это трое четвертого закрывают, почему четвертый руки на заднице сложил, типа недообысканное оружие шкерит? Лейтенант, бедолага, не разобрался, что там впереди с убежавшим.
Лейтенант в погоне за звездочкой распинал троицу и полез рукой в брюки четвертому. Типа – ага, попался!? Тут словарь как прекратит бороться с собой, как сдастся! Вобщем, далеко не чистую руку вытащил из брюк Словаря лейтенант пред жадные линзы телекамер.
Это на самом деле и был тот фильм, про который столько талдычил корешам Сергей Шрамов, на съемки которого Шрам угрохал столько капусты. И главными героями кинокомедии стали не Леха, и даже не дядька Макар, а Словарь с Малютой. А то, что в конкретном ларьке вместо продавца оказался Леха, так это Шрам просчитал ситуацию. Не трудно было врубиться, что обкакавшиеся в буквальном смысле отморозки начнут восстанавливать авторитет с главного рынка.
А тем временем над рынком плыли особо душистые моменты составления протокола:
– Значит так и пишу: «...Вышел размяться, тут налетели омоновцы, засунули в кузов. И тут-то мой живот как прихватит...» – аудиоподслушка была подстраховочкой. Сергей не очень верил, что фильм удастся и именно по этому велел Лехе впендюрить в ментуре «жучка». Ну а когда выгорело и там исям, не выбрасывать же качественный материал?
– Вон тот! – дернул за рукав Словаря Малюта, – Вон тот старый лось нам с утра перед стрелкой шашлык готовил! – и ткнул пальцем в толпу, где до сих пор подбрасывал шуточки дядька Макар. Легко узнаваемый – светловолосый, плешивый, обрюзгший и весь в веснушках.
Эх, не вовремя дернул Малюта Словаря за рукав. Словарь уже не соображал ни шиша. В черепе Словаря кипели мозги и из ушей шел пар. В общем, под руку Малюта Словарю подвернулся. В общем, со всей дури зарядил осатаневший Словарь Малюте меж рогов и рубящим просторы шагом направился к серебряной бээмвухе. А Малюта так и остался оклемываться в грязной луже среди смятых стаканчиков мороженного.
Тут и до Филипса дошло, что происходит непонятка. Филипс снял наушники, прислушался... Сунул голову в окошко:
– Эй, брателло, скоко стоит такая кассета?
Глава 9
А сам укуренный иду по переулочку
И улыбаюсь на ходу, кусаю булочку.
А из окна еще как раз поет Патрисия.
За что преследует меня моя милиция?
На деревьях чирикали птички. Солнышко ласковым котенком терлось о щеку. В этот раз, следуя в офис, Сергей Шрамов не озирался воровато по сторонам, не срисовывал, где в округе и с каким умыслом припарковалась чужая машина, и кто в ней дежурит. Он мурлыкал под нос фокстрот. В кои-то веки у него было хорошее настроение, и ему даже казалось, будто тусующиеся по своим обыкновенным делам жители Виршей, все как один улыбаются. Туфта конечно, но приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73