Они отошли. На другой день возобновили атаку, ворвались в село, по которому был открыт артиллерийский огонь. Крестьяне, захватив своих убитых и раненых, ушли в лес. Село запылало, подожженное крестьянами; сгорели барский дом и церковь. Скот и имущество они загодя переправили в лес.
Подобные локальные восстания происходили в 60-е годы во многих местах. В их ходе крестьяне собирались на мирские сходки, выносили приговоры, например, отстраняли представителей вотчинной администрации (старост, сборщиков податей и др.), выбирали новых. Наказывали тех, кто нарушал приговор. Они выделяют из своей среды руководителей, организаторов. Восставшие иногда добивались смещения ненавистных приказчиков и др. Выступления некоторых крестьян (напр., пензенской вотчины Куракиных, поднявшихся на борьбу в начале 70-х годов) перерастают в участие в Пугачевском восстании.
Против восстававших монастырских крестьян в 50-х — начале 60-х годов власти неоднократно применяли вооруженную силу, чтобы привести их к повиновению. А они все чаще отказывались работать на монастыри, вносить платежи, захватывали и засевали землю, урожай делили между собой. Тоже выделяли организаторов восстаний, выборных — «мирских челобитчиков», собирали «мирские» деньги для их посылки с просьбами и жалобами в Петербург и Москву. Наиболее крупные восстания произошли во владениях монастырей Саввино-Сторожевского, Ново-Спасского, Николо-Угрешского и других. Волновались крестьяне ряда сибирских монастырей — тобольских, тюменских, томских.
21 марта 1762 года по указу Петра III монастырских крестьян отобрали у церкви и передали в ведение особой Коллегии экономии. Крестьяне получили всю землю, принадлежавшую раньше монастырям; их обязали платить в казну семигривенную подушную подать и рублевый оброк с тягла. Но прошло немного времени, и 12 августа того же года Екатерина II, которая сменила своего супруга, удушенного «гвардионцами», распорядилась отменить его указ. Крестьяне снова заволновались — не подчинялись монастырям и церквам, отказывались нести повинности и платить оброки. Они стояли «заодин», стойко держались против властей и монастырей, держали связь с соседями, избирали руководителей, составляли документы (например, билеты на право поездки в города и др.).
Повсеместное ожесточенное сопротивление (непослушание, захват монастырского имущества), вооруженная борьба (например, знаменитая «Дубинщина» в вотчинах западносибирского Далматовского монастыря в 1762—1764 годах, участники которого впоследствии влились в пугачевские отряды, осаждавшие тот же монастырь) привели к тому, что правительство Екатерины в 1764 году все же вынуждено было провести секуляризацию церковных имений. Монастырские крестьяне, добившиеся своего, перешли в экономические, то есть составили одну из категорий государственных крестьян. Они и после секуляризации продолжали борьбу (захват земель у соседних помещиков, «непослушание» властям, участие в «разбойных партиях»), но она, конечно, не идет в сравнение с тем, что было до нее.
Особое место в классовой борьбе этого времени занимают волнения и восстания работных людей, заводских крестьян. Они носили во многом крестьянский характер, что неудивительно, если помнить о социальном происхождении большинства мастеровых, работных людей. Поэтому весьма часто они стремились уйти в деревню, вернуться к сельским занятиям. Но появляются и другие требования — об увеличении расценок, заработной платы, улучшении условий труда, жизни на заводе.
Приписные желали возвращения к статусу государственных крестьян. Об этом говорят многочисленные челобитные 60-х — начала 70-х годов — приписных Авзяно-Петровского, Каслинского, Кыштымского, Ижевского и других заводов. Но другие выдвигали профессиональные требования, характерные для наемных работников (повышение расценок, снижение норм выработки, продолжительности рабочего дня, ликвидация или уменьшение штрафов, отмена побоев, истязаний, улучшение качества сырья и др.). Правда, они существенно не отличались по своему сознанию от крестьян, работавших на тех же заводах, но все же считать их выступления чисто крестьянскими было бы неправильно. В ряде случаев (например, восстания работных людей Московского суконного двора) эти выступления исходят от людей, порвавших связи с сельским хозяйством или ремеслом, полностью или почти полностью пауперизованных, выдвигающих профессиональные требования наемных рабочих.
В начале 50-х годов волнения происходят на ряде демидовских заводов по Оке-реке в Ромодановской волости и полотняной мануфактуре А. Гончаровой, расположенной неподалеку. Восставших, которых поддерживали окрестные крестьяне, горожане Калуги (посадские люди, купцы, духовенство), пытались сломить вооруженной силой. Четыре роты Рижского драгунского полка, присланные для усмирения демидовских крестьян Ромодановской волости, последние встретили с оружием в руках. Разгорелся настоящий бой — с обеих сторон на поле сражения остались лежать десятки убитых и более двухсот раненых; в плен к крестьянам попал командир полка полковник П. Олиц. Восставшие захватили 210 ружей, 20 пистолетов, 180 шпаг. Правительственные войска в конце концов разбили и рассеяли восставших. Гончаровские крестьяне захватили в местном амбаре ружья, пять небольших пушек, взяли в осаду барский двор, где заперлась воинская команда.
Эти волнения перебрасываются в соседние села и деревни, населенные крепостными крестьянами, работными людьми, мастеровыми. Их участники выделяют из своей среды энергичных организаторов, авторов челобитных, обращенных к властям. Работные люди поддерживают связи между собой, с окрестными крестьянами, «разбойническими партиями». Их выступления энергичнее и активнее крестьянских. Характерно, что воевода Хвощинский и секретарь Неронов, присланные на гончаровскую мануфактуру в 1752 году, так писали о ее работных людях: «Оные люди против крестьян со многим преимуществом к дракам весьма склонны».
Долго и упорно боролись мастеровые и работные люди Липецкого, Козминского и Боренского заводов. Они отказались считаться крепостными Репнина и считали себя однодворцами, внося соответствующую подушную подать в казну. В ответ на присылку из Воронежа (октябрь 1761 г.) воинской команды и попытку подвергнуть экзекуции Г. Куприянова и 18 других работников они освободили всех их, «били немилостиво и смертно» Егорова — поверенного Репнина. Остановили работы, вместо заводской конторы, которую называли «хлевом и воровской избой», создали «станичную избу» во главе с Куприяновым, и она стала их органом управления на заводах (сбор средств, наказание изменников, выдача отпускных писем и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Подобные локальные восстания происходили в 60-е годы во многих местах. В их ходе крестьяне собирались на мирские сходки, выносили приговоры, например, отстраняли представителей вотчинной администрации (старост, сборщиков податей и др.), выбирали новых. Наказывали тех, кто нарушал приговор. Они выделяют из своей среды руководителей, организаторов. Восставшие иногда добивались смещения ненавистных приказчиков и др. Выступления некоторых крестьян (напр., пензенской вотчины Куракиных, поднявшихся на борьбу в начале 70-х годов) перерастают в участие в Пугачевском восстании.
Против восстававших монастырских крестьян в 50-х — начале 60-х годов власти неоднократно применяли вооруженную силу, чтобы привести их к повиновению. А они все чаще отказывались работать на монастыри, вносить платежи, захватывали и засевали землю, урожай делили между собой. Тоже выделяли организаторов восстаний, выборных — «мирских челобитчиков», собирали «мирские» деньги для их посылки с просьбами и жалобами в Петербург и Москву. Наиболее крупные восстания произошли во владениях монастырей Саввино-Сторожевского, Ново-Спасского, Николо-Угрешского и других. Волновались крестьяне ряда сибирских монастырей — тобольских, тюменских, томских.
21 марта 1762 года по указу Петра III монастырских крестьян отобрали у церкви и передали в ведение особой Коллегии экономии. Крестьяне получили всю землю, принадлежавшую раньше монастырям; их обязали платить в казну семигривенную подушную подать и рублевый оброк с тягла. Но прошло немного времени, и 12 августа того же года Екатерина II, которая сменила своего супруга, удушенного «гвардионцами», распорядилась отменить его указ. Крестьяне снова заволновались — не подчинялись монастырям и церквам, отказывались нести повинности и платить оброки. Они стояли «заодин», стойко держались против властей и монастырей, держали связь с соседями, избирали руководителей, составляли документы (например, билеты на право поездки в города и др.).
Повсеместное ожесточенное сопротивление (непослушание, захват монастырского имущества), вооруженная борьба (например, знаменитая «Дубинщина» в вотчинах западносибирского Далматовского монастыря в 1762—1764 годах, участники которого впоследствии влились в пугачевские отряды, осаждавшие тот же монастырь) привели к тому, что правительство Екатерины в 1764 году все же вынуждено было провести секуляризацию церковных имений. Монастырские крестьяне, добившиеся своего, перешли в экономические, то есть составили одну из категорий государственных крестьян. Они и после секуляризации продолжали борьбу (захват земель у соседних помещиков, «непослушание» властям, участие в «разбойных партиях»), но она, конечно, не идет в сравнение с тем, что было до нее.
Особое место в классовой борьбе этого времени занимают волнения и восстания работных людей, заводских крестьян. Они носили во многом крестьянский характер, что неудивительно, если помнить о социальном происхождении большинства мастеровых, работных людей. Поэтому весьма часто они стремились уйти в деревню, вернуться к сельским занятиям. Но появляются и другие требования — об увеличении расценок, заработной платы, улучшении условий труда, жизни на заводе.
Приписные желали возвращения к статусу государственных крестьян. Об этом говорят многочисленные челобитные 60-х — начала 70-х годов — приписных Авзяно-Петровского, Каслинского, Кыштымского, Ижевского и других заводов. Но другие выдвигали профессиональные требования, характерные для наемных работников (повышение расценок, снижение норм выработки, продолжительности рабочего дня, ликвидация или уменьшение штрафов, отмена побоев, истязаний, улучшение качества сырья и др.). Правда, они существенно не отличались по своему сознанию от крестьян, работавших на тех же заводах, но все же считать их выступления чисто крестьянскими было бы неправильно. В ряде случаев (например, восстания работных людей Московского суконного двора) эти выступления исходят от людей, порвавших связи с сельским хозяйством или ремеслом, полностью или почти полностью пауперизованных, выдвигающих профессиональные требования наемных рабочих.
В начале 50-х годов волнения происходят на ряде демидовских заводов по Оке-реке в Ромодановской волости и полотняной мануфактуре А. Гончаровой, расположенной неподалеку. Восставших, которых поддерживали окрестные крестьяне, горожане Калуги (посадские люди, купцы, духовенство), пытались сломить вооруженной силой. Четыре роты Рижского драгунского полка, присланные для усмирения демидовских крестьян Ромодановской волости, последние встретили с оружием в руках. Разгорелся настоящий бой — с обеих сторон на поле сражения остались лежать десятки убитых и более двухсот раненых; в плен к крестьянам попал командир полка полковник П. Олиц. Восставшие захватили 210 ружей, 20 пистолетов, 180 шпаг. Правительственные войска в конце концов разбили и рассеяли восставших. Гончаровские крестьяне захватили в местном амбаре ружья, пять небольших пушек, взяли в осаду барский двор, где заперлась воинская команда.
Эти волнения перебрасываются в соседние села и деревни, населенные крепостными крестьянами, работными людьми, мастеровыми. Их участники выделяют из своей среды энергичных организаторов, авторов челобитных, обращенных к властям. Работные люди поддерживают связи между собой, с окрестными крестьянами, «разбойническими партиями». Их выступления энергичнее и активнее крестьянских. Характерно, что воевода Хвощинский и секретарь Неронов, присланные на гончаровскую мануфактуру в 1752 году, так писали о ее работных людях: «Оные люди против крестьян со многим преимуществом к дракам весьма склонны».
Долго и упорно боролись мастеровые и работные люди Липецкого, Козминского и Боренского заводов. Они отказались считаться крепостными Репнина и считали себя однодворцами, внося соответствующую подушную подать в казну. В ответ на присылку из Воронежа (октябрь 1761 г.) воинской команды и попытку подвергнуть экзекуции Г. Куприянова и 18 других работников они освободили всех их, «били немилостиво и смертно» Егорова — поверенного Репнина. Остановили работы, вместо заводской конторы, которую называли «хлевом и воровской избой», создали «станичную избу» во главе с Куприяновым, и она стала их органом управления на заводах (сбор средств, наказание изменников, выдача отпускных писем и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118