— Что, други мои, вас терять напрасно?! Видно, они мне не рады. Так пойдем мимо, туда, где нас примут.
— Пойдем, Ваше величество, — отвечали казаки, — по линии до Илецкой станицы!
— А есть ли там форпосты и на них пушки?
— Есть!
— Ну, так пойдем!
Вверх по Яику рекомендовали направиться Овчинников, Витошнов, Шигаев, Лысов. Не слезая с лошадей, двинулись на северо-восток от города. От него до Оренбурга считалось 300 верст, и здесь, вдоль реки, находились два городка, одна слобода, четыре крепости, два хутора, девять форпостов и редутов. Там, где имелся лес, ставили бревенчатые стены или срубы, где не было — форпосты и крепости огораживали плетнями и земляными валами. На форпостах стояли одна-две пушки, каланчи, маяки. Имелись гарнизоны из казаков и солдат.
Отряд прошел верст 20, остановился у озера Белые Берега на отдых. К тому времени он уже взял Гниловский форпост, из которого казаки вместе с пушкой перешли к Пугачеву. Он приказал собрать круг, по древнему обычаю. Казаки избрали командиров: Овчинникова — атаманом, Лысова (Сергеева) — полковником, Витошно-ва — есаулом, Кочуровэ и других — сотниками и хорунжими. Все они пошли к «императору», целовали ему руку. Когда церемония закончилась, он вызвал к себе Кальки некого:
— Умеешь ли ты написать присягу?
— Умею.
— Так поди же напиши.
Сержант написал текст, вручил Пугачеву. Тот приказал Почиталину прочитать вслух всем казакам в круге. Она гласила:
— Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь всемогущим богом, перед святым его Евангелием, что хочу и должен всепресветлейшему, державнейшему, великому государю императору Петру Федоровичу служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови, в чем да поможет мне господь бог всемогущий.
— Готовы тебе, надежа-государь, — кричали казаки, — служить верою и правдою!
— Куда же мы пойдем? — спросил Пугачев своих сподвижников.
— Пойдем мы отсюда, — отвечал новый войсковой атаман Овчинников, — через все форпосты нашего Яицкого войска, как всем нам согласны, и заберем их с собою (то есть форпостных казаков. — В. Б. ). А, не доходя до Илецкого городка, я поеду туда один и наведаюсь, примут ли вас илецкие казаки.
— Как не принять! — вступил Лысов.
Отряд продолжил свой путь, заняв форпосты Рубежный, Генварцовский, Кирсановский, Иртекский. Все казаки с них пополнили ряды приверженцев «императора», привезли в его лагерь три пушки и боевые заряды. Заночевали верстах в 50 от хутора бывшего войскового атамана Андрея Бородина, к которому Пугачев послал казака Дмитрия Дубова с приказом встретить его как государя, с почестями. Тот обещал, но, как только посланец скрылся из глаз, поскакал в Оренбург, по пути предупредив илекского атамана Лазаря Портнова.
На следующий день, 20 сентября, пугачевцы, снова без всякого сопротивления, захватили несколько форпостов — Кондуровский, Студеный, Мухранов. К вечеру подошли к Илецкому городку, у впадения реки Илек в Яик. Он стоял на левом, высоком, берегу Яика, его окружала четырехугольная деревянная стена, на батареях стояли 12 пушек. В городке имелось до 300 домов, гарнизон состоял из 300 казаков. Портнов, извещенный Симоновым и Бородиным, накануне приготовился к защите — велел разобрать мост, привел казаков к присяге. Они дали обещание, но думали свое. Еще в круге, когда им читали приказ Симонова, казак Потап Дмитриев говорил товарищам:
— Что вы это слушаете? Какой он Пугачев! Он, сказывают, точный государь. Он скоро сюда будет с яицкими казаками. Как тут станешь противиться!
А день спустя Афанасий Новиковский, другой казак, побывавший в Яицком городке, еще больше подлил масла в огонь:
— Нам, братцы, открывается свет! Сказывали, что государь Петр Федорович умер, а он жив и идет к нам на Илек! Я сам его видел, и он пожаловал мне лошадь!
Он уговаривал казаков не противиться государю, встретить его хлебом-солью. Те волновались, по пребывали еще в нерешительности. Но вот в городке появился Овчинников со свитой и указом «императора».
Казаки поспешили к нему навстречу. Прочитали указ:
— От великого государя императора Петра Федоровича всероссийского и прочая, и прочая, и прочая.
Сим моим именным указом Илецкой станицы атаману Лазарю Портнову, старшинам и казакам повелеваю: как вы служили мне и предкам моим до сего времени, так и ныне, верные мои рабы, мне послужите верно и неизменно и докажите мне свою верноподданническую ревность тем, что, во-первых, ожидайте меня, великого государя, к себе с истинною верноподданническою радостию и из городка навстречу мне с оружием своим выдьте и в доказательство своей мне верноподданнической верности положите оружие свое пред знаменами моими. Почему и приму я вас с великою честью и удостою службы мне, которую ежели так будете продолжать, как присяжный долг требует, и так, как мне приятно может быть, то столько награждены будете, сколько заслуги ваши достойны.
Далее следовали обещания выгод — жалованья, провианта, свинца, пороха («чего вы ни пожелаете»), «и слава ваша не истечет до веку». Тот, кто не послушает «повеление», «тот вскоре почувствует, сколь жестоки приготовлены муки изменникам моим». Атамана, старшин, казаков, которые «попрепятствуют», повелевалось приводить к «государю» («пред меня»), «за что награжден тот, кто приведет их, будет».
После заказа илецкие сидельцы, окружившие Овчинникова и его спутников, слушали теперь его самого. Атаман восставших горячо убеждал их:
— Государь с великою силой идет к Илеку и, остановившись всего в семи верстах отсюда, послал меня к вам сказать, чтобы вы встретили его с хлебом и солью. Это — истинный государь. И смотрите, атаманы-молодцы, не дурачьтесь, а встретьте его с подобающею честью! Ежели же вы хотя мало воспротивитесь, то государь приказал вам сказать, что вас он станет вешать, а ваш город выжжет и вырубит.
Казаки, собравшись в круг, долго шумели, спорили, не знали, на что решиться. Рассуждали и так и этак, одни кричали одно, другие — иное:
— Если его не встретить, то он нас перевешает!
— А буде встретим, то чтобы потом не было хлопот каких!
Большинство решило принять «императора» с честью. Овчинников с этим известием отправился к Пугачеву. Илецкий атаман хотел было уехать из городка, но за ним уже следили, и он вынужден был остаться. К утру 21 сентября казаки уже исправили мост и во главе с духовенством, с крестами и образами, хлебом-солью и знаменами вышли навстречу Пугачеву. Овчинников тут же поскакал в город и арестовал Портнова. «Император» тем временем приближался к шествию. Медленно слез с лошади, подошел, поцеловал крест. Священники прикладывались к его руке, казаки преклонили к земле знамена. Момент был торжественный, праздничный, «государь» обратился к новым «верноподданным»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118