И уж само собой понятно, что приходилось встречаться с немецким послом в Финляндии фон Блюхером (1883-1963) и военным атташе генерал-майором Россингом. Не обходились вниманием и прибалтийские буржуазные государства. Особенно тесные связи установились с Эстонией, и Кестринг бывал здесь по служебным делам у начальника разведывательного отдела Генерального штаба полковника Маазинга, настроенного пронацистски, и на— чальника штаба армии генерала Рээка. Главнокомандующий эстонской армией генерал Лайдонер контакты с немцами оценивал вполне определенным образом: «Нас главным образом интересовали сведения о дислокации советских военных сил в районе нашей границы и о происходящих там перемещениях. Все эти сведения, поскольку они имелись у них, немцы охотно сообщали нам. Что касается нашего разведывательного отдела, то он снабжал немцев всеми данными, которыми мы располагали относительно советского тыла и внутреннего положения в СССР. (Ф. Сергеев. Тайные операции нацистской разведки. М., 1991, с. 170-171.) Генерал Пикенброк, один из ближайших сотрудников Канариса, о тех же связях позже показывал так: „Разведка Эстонии поддерживала с нами очень тесные связи. Мы постоянно оказывали ей финансовую и техническую поддержку. Ее деятельность была направлена исключительно против Советского Союза. Начальник разведки полковник Маазинг ежегодно наведывался в Берлин, а наши представители по мере необходимости сами выезжали в Эстонию. Часто бывал там капитан Целлариус, на которого была возложена задача наблюдения за Краснознаменным Балтийским флотом, его положением и маневрами. С ним постоянно сотрудничал работник эстонской разведки капитан Пигерт. Перед вступлением в Эстонию советских войск нами заблаговременно была оставлена там многочисленная агентура, с которой мы поддерживали регулярную связь и через которую получали интересовавшую нас информацию“. (Там же, с. 171.)
Ради укрепления отношений с разведкой Эстонии и в связи с «предприятием» Тухачевского, Канарис и Пикенброк выезжали туда и сами (1937-1939), разумеется, под чужими именами, ради сохранения секретности. В апреле 1939 г. генерал Рээк был даже приглашен на день рождения Гитлера (!), который праздновался всей страной.
Готовясь к войне с СССР, Гитлер обольщал себя пустыми надеждами, от «ошибочных данных», сообщавшихся генералами и разведкой, отмахивался. Он всецело уповал на свои победы во Франции и, убеждая Кейтеля и Йодля в своей правоте, торжествующе говорил: «Теперь мы показали, на что способны. Поверьте, поход против России будет в сравнении с этим простой детской игрой». (Там же, с. 186.)
Уже с 6 сентября 1940 г. Управление разведки и контрразведки самым энергичным образом проводило свои акции против СССР. А в конце декабря 1940 г. Йодль сообщил Канарису и Пикенброку, что начало войны с СССР — лето 1941 г.
В соответствии с тайными планами проводились вполне определенные мероприятия, вызывавшие большую настороженность руководства СССР: направление военной миссии Германии, а затем и войск в Румынию, заключение договора с Финляндией о размещении там германских войск, развертывание финской армии и немецкой дивизии на ленинградском направлении, формирование в Германии финского эсэсовского батальона, развертывание войск против Югославии. В мае 1941 г., как определенное знамение, в Москве в немецком посольстве вдруг объявился Шелленберг в качестве «представителя химической промышленности». Эта хитрая и опытная бестия из ведомства Гейдриха, сделавшая невероятную карьеру в 30 лет (в декабре 1941 г. он уже возглавлял внешнюю разведку!), прибыл в Москву якобы для того, чтобы побывать на каком-то химическом заводе (одни сотрудники посольства говорили, что где-то на Нижней Волге, другие — на юге Урала). Выезжать туда он, однако, не торопился. В промежутках между своими таинственными делами он в сопровождении одного из сотрудников посольства осматривал «достопримечательности Москвы», а потом напивался (видно, его мучил страх!) и вел с сотрудниками опасные разговоры. При этом разглашал такие сведения, за которые полагается отрубание головы. Разговоры были такого рода: «Дни Советского Союза уже сочтены, и война между Германией и Россией неизбежна. Эта война начнется скоро. А Советский Союз — это „колосс на глиняных ногах“. Одного сильного удара немецкого вермахта будет достаточно, чтобы „господство большевиков“ рухнуло. Надо-де только сбросить с самолетов на русские деревни достаточно пулеметов, винтовок и боеприпасов, и в мгновение ока всю страну охватит пожар. Русские крестьяне сами рассчитаются „с еврейскими большевистскими заправилами“. (Кегель. С. 184.)
Странные были разговоры. Учитывая характер ведомства, общую обстановку, дух соглядатайства, царивший в посольстве, можно не сомневаться, что Шелленберг не просто так распускал язык, «по пьянке». Скорее всего, Шелленберг догадывался (даже не сомневался!), на основе имевшихся в его распоряжении служебных документов, что в посольстве есть два или три лица, которые работают на неприятельские разведки, в том числе и на русскую. Разглашая секретные сведения, он и Гейдрих хотели на будущее (весьма неверное!) заручиться расположением этих разведок, дать им доказательства своей нужности, чтобы в случае проигрыша войны они помогли им спасти свои шеи от петли! Шелленбергу это вполне удалось! А Гейдрих не дожил до конца войны: он умер от ран (04.06.1942), полученных в результате покушения английских парашютистов, заброшенных для этой специальной акции в Чехословакию, где он тогда свирепствовал.
Велика ли была для Гейдриха и Шелленберга степень риска? Риск, конечно, присутствовал. Но имелось и могущественное прикрытие. Работавших на английскую разведку сначала прикрывал Гесс, заместитель Гитлера по партии, который сам держался английской ориентации и делал последнюю попытку договориться с Англией «по-хорошему». Он даже лично полетел туда на самолете. Но попытка сорвалась: не хватило бензина. Он угодил в неожиданный плен и за совместные с Гитлером преступления был приговорен к пожизненному заключению (умер в 1987 г.). Его заменил Геринг, тоже державшийся английской ориентации. Оказывал поддержку и шеф гестапо Мюллер, у которого Шел— ленберг служил начальником контрразведки до перехода к Гейдриху (середина октября 1939), и могущественный Борман, эта «тень фюрера», даже министр иностранных дел Иоахим Риббентроп (1893-1946), который прежде занимал пост посла в Англии, кому буржуазная пресса создала репутацию «сверхдипломата», а Гитлер называл человеком, чье имя «будет вечно связано с политическим расцветом германской нации».
Кегель, будучи советским разведчиком, встретил появление Шелленберга с большим подозрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189