Личная и фракционная злоба, как известно, не знают границ: достаточный пример — мошенническая кампания Хрущева против Сталина! А для получения секретных сведений из Германии, что ставилось Борману в вину, имелось достаточно и других источников, ибо Гитлера ненавидели очень многие.
«Верный соратник Борман» тоже потерял доверие ко всем «коллегам» высокого ранга. Показательны его пометки в записной книжке, попавшие затем в руки офицеров Красной Армии. Следует привести некоторые записи:
«25 апреля. Берлин окружен.
26 апреля. Гиммлер и Йодль задерживают дивизии, марширующие нам на выручку!
27 апреля. Мы будем бороться и умрем с нашим фюрером — преданные до могилы.
Другие думают действовать из «высших соображений», они жертвуют своим фюрером — пфуй! — какие сволочи! Они потеряли всякую честь!
Наша имперская канцелярия превращается в развалины.
Мир сейчас висит на волоске.
Союзники требуют от нас безоговорочной капитуляции — это значило бы измену родине.
Фегелейнразжалован: он пытался бежать из Берлина, переодетый в гражданское платье.
29 апреля. Предатели Йодль, Гиммлер и генералы оставляют нас в руках большевиков.
Снова ураганный огонь!»
Записная книжка ясно показывает разложение фашистской верхушки. Гитлер потерял, по крайней мере, 50% своего авторитета, а Борман у всех вызывал ненависть, особенно у соперников. Геринг во время одного из допросов без всяких церемоний заявил:
«Мы называли Бормана „маленький секретарь, большой интриган и грязная свинья“.
Поношения по адресу Бормана вполне естественны. Но разве были лучше другие?!
* * *
Следует добавить еще один эпизод, который касается Германа Беренса (1907-1946), соратника Гейдриха, бывшего с 1933 г. руководителем Берлинской службы безопасности (СД), в недалеком будущем депутата Рейхстага (с 1939 г.), генерал-майора войск СС, начальника штаба при Имперском комиссаре по укреплению германской нации, организатора террора в Югославии — против коммунистов и партизан.
Человек этот чрезвычайно интересен — и сам по себе, и по родословной, и по семейным связям, так как они многое в жизни и политике определяют.
Сначала об отце и роде. Отца звали Людвиг Оскарович Беренс. Он был немецким бароном из Эстонии, из Таллина, начало своей фамилии возводил к немецкому барону из Тевтонского ордена (возник в Палестине в конце XII в. во время Крестовых походов, имел большие земельные владения в Германии и Южной Европе, в захваченных землях строил свои замки; резиденция великого магистра находилась сначала в Мариенбурге, а с 1466 г. в Кенигсберге).
В очень давние времена ( 1346 г.) орден купил у датских феодалов укрепленный поселок эстов Линданис («Находящийся в окружении датчан»), называвшийся в XII в. Калеван («Крепость князя Калева»). Так назывался он в честь князя-предводителя, удачно воевавшего с датчанами, немцами и шведами.
На базе этого древнего укрепления викинги-датчане, склонные к заморским походам, построили свою крепость Ревель («Крепость у песчаных отмелей» — качество весьма важное для моряков, не желавших потерпеть крушение). Поселение вокруг быстро разрасталось за счет привлечения сюда немецких торговцев и ремесленников, имевших свое самоуправление.
Тевтонский орден, после тяжелых поражений, передал свои владения в земле эстов Ливонскому ордену, от них после распада последнего они перешли к Швеции (с 1563 г.). Эта северная держава очень держалась за земли эстов, рассматривая их как свою «хлебную житницу» и передавая большие земельные владения своему дворянству.
Многие годы город процветал и входил в число знаменитых Ганзейских (северо-немецких) городов, составлявших торговый и политический союз (XIV-XVII вв.).
В результате длительной Русско-шведской войны (1700-1721 гг.) Ревель отошел к России и оказался совершенно преобразован (русские люди построили военный порт и новый город вокруг крепости), с 1870 г. проложили железную дорогу, соединявшую его с Петербургом, что имело большое экономическое значение. Параллельно прежнему названию город стал зваться Таллином — «Датским городом» (так звали его эсты). Сначала город был небольшим (в 1897 г. всего 64 тыс. жителей), вековое немецкое влияние очень долго сохранялось. Немцы имели здесь множество привилегий. Город считался культурным и зажиточным (первая гимназия открылась в 1631 г.).
Со времени Ганзейского союза город являлся крупным торговым центром. Поэтому относительно его названия есть и другое мнение. Таллин — «Город, держащий на канатах множество кораблей». Вполне естественное название, учитывающее его большую морскую торговлю.
О настроениях, господствующих в правящей верхушке, надо сказать следующее. В немецкой дворянской среде, на земле покоренных эстов, веками жили прусская надменность, культ жестокости, вероломства и силы, но одновременно дух вечного беспокойства, предприимчивости и постоянной готовности броситься в дерзкие экспедиции «за моря» — с целью скорейшей наживы, ради роскошной жизни (никогда не умиравший дух завоевателей-конкистадоров, точно так же захвативших у индейцев земли в Америке!). Вот из такой среды и происходил Людвиг Оскарович Беренс (1885-1955?), воспитанный в самом воинственном духе, где из поколения в поколение служили на флоте и в армии, рассматривая их, как основу жизни. Хотя имелись в данном роду и финансисты (например, Лефиан Беренс, субсидировавший избрание своего герцога курфюрстом Ганновера ( 1692 г.).
Он закончил морской кадетский корпус, получил чин лейтенанта, послужил на Балтийском флоте и оказался замечен начальством. Его командировали на учебу. После окончания разведкурсов в 1910 г. был отправлен военным агентом в столицу Австро-Венгрии Вену. Здесь, используя всяческие связи, поступил на службу лакеем! Но куда — вот в чем вопрос?! Его «господином» стал начальник Восточного отдела австрийской контрразведки Редль, лицо очень знаменитое (о нем дальше будет говориться особо).
С ним Беренс очень успешно «работал» и гнал в Петербург самый ценный разведывательный материал.
После самоубийства своего начальника, изобличенного в шпионской деятельности, Беренс получил повышение. В ноябре 1914 г., когда началась Первая мировая война, он с секретным заданием был отправлен в Берлин.
Но на другой стороне тоже не дремали. Тайный немецкий агент известил свою контрразведку, что такого-то числа поездом из Кенигсберга прибудет известный русский шпион.
Немецкая контрразведка не имела его фотографии, но знала, что он выглядит как типичный немец и говорит идеально — на берлинском диалекте. Его сразу «вычислили» и схватили. Выдала остезийского барона «мелочь», собственная неосторожность: забыл вовремя расстаться с калошами фирмы «Треугольник»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
«Верный соратник Борман» тоже потерял доверие ко всем «коллегам» высокого ранга. Показательны его пометки в записной книжке, попавшие затем в руки офицеров Красной Армии. Следует привести некоторые записи:
«25 апреля. Берлин окружен.
26 апреля. Гиммлер и Йодль задерживают дивизии, марширующие нам на выручку!
27 апреля. Мы будем бороться и умрем с нашим фюрером — преданные до могилы.
Другие думают действовать из «высших соображений», они жертвуют своим фюрером — пфуй! — какие сволочи! Они потеряли всякую честь!
Наша имперская канцелярия превращается в развалины.
Мир сейчас висит на волоске.
Союзники требуют от нас безоговорочной капитуляции — это значило бы измену родине.
Фегелейнразжалован: он пытался бежать из Берлина, переодетый в гражданское платье.
29 апреля. Предатели Йодль, Гиммлер и генералы оставляют нас в руках большевиков.
Снова ураганный огонь!»
Записная книжка ясно показывает разложение фашистской верхушки. Гитлер потерял, по крайней мере, 50% своего авторитета, а Борман у всех вызывал ненависть, особенно у соперников. Геринг во время одного из допросов без всяких церемоний заявил:
«Мы называли Бормана „маленький секретарь, большой интриган и грязная свинья“.
Поношения по адресу Бормана вполне естественны. Но разве были лучше другие?!
* * *
Следует добавить еще один эпизод, который касается Германа Беренса (1907-1946), соратника Гейдриха, бывшего с 1933 г. руководителем Берлинской службы безопасности (СД), в недалеком будущем депутата Рейхстага (с 1939 г.), генерал-майора войск СС, начальника штаба при Имперском комиссаре по укреплению германской нации, организатора террора в Югославии — против коммунистов и партизан.
Человек этот чрезвычайно интересен — и сам по себе, и по родословной, и по семейным связям, так как они многое в жизни и политике определяют.
Сначала об отце и роде. Отца звали Людвиг Оскарович Беренс. Он был немецким бароном из Эстонии, из Таллина, начало своей фамилии возводил к немецкому барону из Тевтонского ордена (возник в Палестине в конце XII в. во время Крестовых походов, имел большие земельные владения в Германии и Южной Европе, в захваченных землях строил свои замки; резиденция великого магистра находилась сначала в Мариенбурге, а с 1466 г. в Кенигсберге).
В очень давние времена ( 1346 г.) орден купил у датских феодалов укрепленный поселок эстов Линданис («Находящийся в окружении датчан»), называвшийся в XII в. Калеван («Крепость князя Калева»). Так назывался он в честь князя-предводителя, удачно воевавшего с датчанами, немцами и шведами.
На базе этого древнего укрепления викинги-датчане, склонные к заморским походам, построили свою крепость Ревель («Крепость у песчаных отмелей» — качество весьма важное для моряков, не желавших потерпеть крушение). Поселение вокруг быстро разрасталось за счет привлечения сюда немецких торговцев и ремесленников, имевших свое самоуправление.
Тевтонский орден, после тяжелых поражений, передал свои владения в земле эстов Ливонскому ордену, от них после распада последнего они перешли к Швеции (с 1563 г.). Эта северная держава очень держалась за земли эстов, рассматривая их как свою «хлебную житницу» и передавая большие земельные владения своему дворянству.
Многие годы город процветал и входил в число знаменитых Ганзейских (северо-немецких) городов, составлявших торговый и политический союз (XIV-XVII вв.).
В результате длительной Русско-шведской войны (1700-1721 гг.) Ревель отошел к России и оказался совершенно преобразован (русские люди построили военный порт и новый город вокруг крепости), с 1870 г. проложили железную дорогу, соединявшую его с Петербургом, что имело большое экономическое значение. Параллельно прежнему названию город стал зваться Таллином — «Датским городом» (так звали его эсты). Сначала город был небольшим (в 1897 г. всего 64 тыс. жителей), вековое немецкое влияние очень долго сохранялось. Немцы имели здесь множество привилегий. Город считался культурным и зажиточным (первая гимназия открылась в 1631 г.).
Со времени Ганзейского союза город являлся крупным торговым центром. Поэтому относительно его названия есть и другое мнение. Таллин — «Город, держащий на канатах множество кораблей». Вполне естественное название, учитывающее его большую морскую торговлю.
О настроениях, господствующих в правящей верхушке, надо сказать следующее. В немецкой дворянской среде, на земле покоренных эстов, веками жили прусская надменность, культ жестокости, вероломства и силы, но одновременно дух вечного беспокойства, предприимчивости и постоянной готовности броситься в дерзкие экспедиции «за моря» — с целью скорейшей наживы, ради роскошной жизни (никогда не умиравший дух завоевателей-конкистадоров, точно так же захвативших у индейцев земли в Америке!). Вот из такой среды и происходил Людвиг Оскарович Беренс (1885-1955?), воспитанный в самом воинственном духе, где из поколения в поколение служили на флоте и в армии, рассматривая их, как основу жизни. Хотя имелись в данном роду и финансисты (например, Лефиан Беренс, субсидировавший избрание своего герцога курфюрстом Ганновера ( 1692 г.).
Он закончил морской кадетский корпус, получил чин лейтенанта, послужил на Балтийском флоте и оказался замечен начальством. Его командировали на учебу. После окончания разведкурсов в 1910 г. был отправлен военным агентом в столицу Австро-Венгрии Вену. Здесь, используя всяческие связи, поступил на службу лакеем! Но куда — вот в чем вопрос?! Его «господином» стал начальник Восточного отдела австрийской контрразведки Редль, лицо очень знаменитое (о нем дальше будет говориться особо).
С ним Беренс очень успешно «работал» и гнал в Петербург самый ценный разведывательный материал.
После самоубийства своего начальника, изобличенного в шпионской деятельности, Беренс получил повышение. В ноябре 1914 г., когда началась Первая мировая война, он с секретным заданием был отправлен в Берлин.
Но на другой стороне тоже не дремали. Тайный немецкий агент известил свою контрразведку, что такого-то числа поездом из Кенигсберга прибудет известный русский шпион.
Немецкая контрразведка не имела его фотографии, но знала, что он выглядит как типичный немец и говорит идеально — на берлинском диалекте. Его сразу «вычислили» и схватили. Выдала остезийского барона «мелочь», собственная неосторожность: забыл вовремя расстаться с калошами фирмы «Треугольник»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189