страшное замешательство в округах и потеря управления войсками; истребление, бегство и сдача в плен целых дивизий; поражение целых армий. Все это создало такую ситуацию, что те, кому поручалось «исправить положение», чувствовали себя «отправленными на заклание».
И одновременно с получением ужасных известий о поражениях — потеря доверия к командующим со стороны солдат и офицеров и, как следствие, развал дисциплины, неполучение вовремя резервов, нового оружия и боеприпасов, — все это приводило к тому, что командующие «теряли голову», принимали ошибочные и даже трусливые решения, приводившие к новым катастрофам.
Так случилось и с Куликом. Он трижды провалился в качестве командующего: сначала на Западном фронте, где не сумел заменить Павлова, угодил в окружение и едва выбрался из него, сменив маршальский мундир на одежду крестьянина (!); затем под Ленинградом, когда ему не удалось прорвать неприятельскую блокаду города; наконец, командуя 54-й армией, когда он должен был организовать оборону Керчи, — последняя вместе с Ростовом («ворота на Кавказ») оказалась взята врагом.
Разъяренный Сталин сорвал с него погоны маршала, разжаловал в генерал-майоры и лишил положения члена ЦК партии.
В апреле— сентябре 1943 г. Кулик получил возможность себя реабилитировать, командуя армией. И снова себя «не показал». После этого его отозвали в Москву на должность заместителя начальника Главного управления формирования РККА.
В самом конце войны (1945) разразилась новая катастрофа. Генералы И.Е. Петров и Г.Ф. Захаров обвинили его в том, что он восхвалял офицерский корпус царской армии, плохо занимался политическим воспитанием офицеров и неправильно расставлял кадры. А его начальник И.В. Смородинов в официальной докладной Сталину сообщил о его «барахольстве» и «моральной нечистоплотности» (тянул, как и многие другие, «добычу» из Германии).
Сталин вновь разжаловал его в генерал-майоры из генерал-лейтенантов и направил заместителем командующего Приволжским военным округом (командующий — Герой Советского Союза генерал-полковник В.Н. Гордов). Это был, конечно, «сигнал». Ведь Тухачевского арестовали именно в данном округе.
1946 г. превратился в «малую чистку» командного состава, сильно разложившегося в период войны и оккупации советской зоны Германии. Против Кулика накопилось много «материала» (включая его злобные разговоры о Сталине с разными лицами).
Даже один фрагмент из таких его высказываний, дошедший до нашего времени (ибо показания Кулика в НКВД до сих пор не опубликованы), ясно говорит, что у него резко нарастало не просто личное озлобление, но в первую очередь оппозиционные настроения в духе «правых». Вот пример из разговора Кулика со своим заместителем по политической части Г.К. Савченко, 1938 г. (под таким высказыванием мог вполне подписаться Н.И. Бухарин):
«— Мне кажется, что мы куда-то не туда едем. Слишком много людей по тюрьмам рассовали. Не с кем будет воевать, если придется. Что-то с советской властью не то происходит. Не за то мы воевали.
— Что же делать?
— Обстановка сложная. С протестом не больно вылезешь. Вон Тухачевский и Уборевич вылезли. Где они сейчас?»
Одна цитата ярко обозначила образ мыслей, который, почти с полной неизбежностью, должен был привести на позиции Тухачевского, с таким же точно финалом.
11 января 1947 г. НКВД арестовало Кулика. К. Ворошилов, С. Буденный, С. Тимошенко и некоторые другие, в меру возможного, старались спасти своего друга. Вероятно, то же самое пытался сделать и маршал Жуков, которому тот обеспечил возвышение и карьеру. По указанным причинам расследование очень затянулось.
И все— таки неблагоприятный финал наступил. Кулик был признан виновным во многих преступлениях и организации заговора, лишен орденов, чина и звания Героя Советского Союза.
В августе 1950 г. по приговору суда его расстреляли (при Хрущеве в 1956 г., разумеется, без всяких доказательств, он реабилитирован и восстановлен в партии; ему посмертно было возвращено звание Маршала Советского Союза).
Так закончил свой жизненный путь этот противник Гамарника и Тухачевского, кавалер четырех орденов Красного Знамени и четырех орденов Ленина (один — «за испанские дела»), пять раз раненный и два раза контуженный в Гражданскую войну, бывший важным свидетелем против военных заговорщиков, имевший также личный подарок Сталина к дню рождения (ноябрь 1939 г., 49 лет) — книгу Золя «Разгром» с именной надписью; «Другу моему давнишнему. И. Сталин».
Наверное, «на том свете» покойные маршал и начальник Политуправления РККА с радостью воскликнули: «Так и надо ему, подлецу! Будет знать, как предавать своих!»
Разумеется, Кулик с такой оценкой не согласился бы. После первого суда (февраль 1942 г.), отрицая все обвинения, он писал Сталину:
«Если я вредитель и веду какую подпольную работу, то меня нужно немедленно расстрелять. Если же нет, то строго наказать клеветников, вскрыть, кто они и чего они хотят. Пусть они знают, что никакая травля на меня не повлияет, я был, есть и умру большевиком».
Так писал он о себе и своих убеждениях. Неясные вопросы предстоит еще выяснить.
* * *
Многое внушает подозрения и ныне. Ликвидировать их не удалось никому из тех, кто писал о Кулике. Положение современных историков, бесспорно, много хуже, чем следователей НКВД, занимавшихся данным делом: ведь последние имели все материалы относительно личности и дел маршала, могли опрашивать многих свидетелей. В считанные дни, иногда и часы, они могли получить любые нужные сведения из архива и Наркомата обороны. Легко ли опровергнуть их, без обычных для карьеристов подлогов?
Как же нам решить возникающие загадки? Возможно ли? Что вполне ясно нам? И что было ясно им?
Несомненно главное: Кулик люто ненавидел Сталина — за расстрел жены, по его мнению, ни в чем не виновной. Не верил он и в виновность ее репрессированных близких, о чем Сталину прямо сказал.
Считая себя кровно оскорбленным, Кулик жаждал мести. Как человек действия, он хотел попытаться с генсеком сквитаться. Каким образом? Допросы людей, близких к Кулику, дали возможность следователям, при всех увиливаниях и умолчаниях, составить достаточно точную картину и восстановить программу нового переворота. Эта программа тайной агитации и мятежа, существовавшая уже в 1938 г., включала следующие пункты:
— Сталин и его приспешники устраняются со всех постов. Их судьбу решит специальный суд, обязанный воздать за чудовищные злодеяния.
— В армии Ворошилов уходит со своего поста из-за преклонных лет и неспособности, его функции исполнять будет Кулик.
— Советская власть и партия сохраняются, но получают новое руководство — из «борцов» тайной оппозиции.
— Россия будет единой и неделимой — ради ее силы, по-государственному устройству — республикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
И одновременно с получением ужасных известий о поражениях — потеря доверия к командующим со стороны солдат и офицеров и, как следствие, развал дисциплины, неполучение вовремя резервов, нового оружия и боеприпасов, — все это приводило к тому, что командующие «теряли голову», принимали ошибочные и даже трусливые решения, приводившие к новым катастрофам.
Так случилось и с Куликом. Он трижды провалился в качестве командующего: сначала на Западном фронте, где не сумел заменить Павлова, угодил в окружение и едва выбрался из него, сменив маршальский мундир на одежду крестьянина (!); затем под Ленинградом, когда ему не удалось прорвать неприятельскую блокаду города; наконец, командуя 54-й армией, когда он должен был организовать оборону Керчи, — последняя вместе с Ростовом («ворота на Кавказ») оказалась взята врагом.
Разъяренный Сталин сорвал с него погоны маршала, разжаловал в генерал-майоры и лишил положения члена ЦК партии.
В апреле— сентябре 1943 г. Кулик получил возможность себя реабилитировать, командуя армией. И снова себя «не показал». После этого его отозвали в Москву на должность заместителя начальника Главного управления формирования РККА.
В самом конце войны (1945) разразилась новая катастрофа. Генералы И.Е. Петров и Г.Ф. Захаров обвинили его в том, что он восхвалял офицерский корпус царской армии, плохо занимался политическим воспитанием офицеров и неправильно расставлял кадры. А его начальник И.В. Смородинов в официальной докладной Сталину сообщил о его «барахольстве» и «моральной нечистоплотности» (тянул, как и многие другие, «добычу» из Германии).
Сталин вновь разжаловал его в генерал-майоры из генерал-лейтенантов и направил заместителем командующего Приволжским военным округом (командующий — Герой Советского Союза генерал-полковник В.Н. Гордов). Это был, конечно, «сигнал». Ведь Тухачевского арестовали именно в данном округе.
1946 г. превратился в «малую чистку» командного состава, сильно разложившегося в период войны и оккупации советской зоны Германии. Против Кулика накопилось много «материала» (включая его злобные разговоры о Сталине с разными лицами).
Даже один фрагмент из таких его высказываний, дошедший до нашего времени (ибо показания Кулика в НКВД до сих пор не опубликованы), ясно говорит, что у него резко нарастало не просто личное озлобление, но в первую очередь оппозиционные настроения в духе «правых». Вот пример из разговора Кулика со своим заместителем по политической части Г.К. Савченко, 1938 г. (под таким высказыванием мог вполне подписаться Н.И. Бухарин):
«— Мне кажется, что мы куда-то не туда едем. Слишком много людей по тюрьмам рассовали. Не с кем будет воевать, если придется. Что-то с советской властью не то происходит. Не за то мы воевали.
— Что же делать?
— Обстановка сложная. С протестом не больно вылезешь. Вон Тухачевский и Уборевич вылезли. Где они сейчас?»
Одна цитата ярко обозначила образ мыслей, который, почти с полной неизбежностью, должен был привести на позиции Тухачевского, с таким же точно финалом.
11 января 1947 г. НКВД арестовало Кулика. К. Ворошилов, С. Буденный, С. Тимошенко и некоторые другие, в меру возможного, старались спасти своего друга. Вероятно, то же самое пытался сделать и маршал Жуков, которому тот обеспечил возвышение и карьеру. По указанным причинам расследование очень затянулось.
И все— таки неблагоприятный финал наступил. Кулик был признан виновным во многих преступлениях и организации заговора, лишен орденов, чина и звания Героя Советского Союза.
В августе 1950 г. по приговору суда его расстреляли (при Хрущеве в 1956 г., разумеется, без всяких доказательств, он реабилитирован и восстановлен в партии; ему посмертно было возвращено звание Маршала Советского Союза).
Так закончил свой жизненный путь этот противник Гамарника и Тухачевского, кавалер четырех орденов Красного Знамени и четырех орденов Ленина (один — «за испанские дела»), пять раз раненный и два раза контуженный в Гражданскую войну, бывший важным свидетелем против военных заговорщиков, имевший также личный подарок Сталина к дню рождения (ноябрь 1939 г., 49 лет) — книгу Золя «Разгром» с именной надписью; «Другу моему давнишнему. И. Сталин».
Наверное, «на том свете» покойные маршал и начальник Политуправления РККА с радостью воскликнули: «Так и надо ему, подлецу! Будет знать, как предавать своих!»
Разумеется, Кулик с такой оценкой не согласился бы. После первого суда (февраль 1942 г.), отрицая все обвинения, он писал Сталину:
«Если я вредитель и веду какую подпольную работу, то меня нужно немедленно расстрелять. Если же нет, то строго наказать клеветников, вскрыть, кто они и чего они хотят. Пусть они знают, что никакая травля на меня не повлияет, я был, есть и умру большевиком».
Так писал он о себе и своих убеждениях. Неясные вопросы предстоит еще выяснить.
* * *
Многое внушает подозрения и ныне. Ликвидировать их не удалось никому из тех, кто писал о Кулике. Положение современных историков, бесспорно, много хуже, чем следователей НКВД, занимавшихся данным делом: ведь последние имели все материалы относительно личности и дел маршала, могли опрашивать многих свидетелей. В считанные дни, иногда и часы, они могли получить любые нужные сведения из архива и Наркомата обороны. Легко ли опровергнуть их, без обычных для карьеристов подлогов?
Как же нам решить возникающие загадки? Возможно ли? Что вполне ясно нам? И что было ясно им?
Несомненно главное: Кулик люто ненавидел Сталина — за расстрел жены, по его мнению, ни в чем не виновной. Не верил он и в виновность ее репрессированных близких, о чем Сталину прямо сказал.
Считая себя кровно оскорбленным, Кулик жаждал мести. Как человек действия, он хотел попытаться с генсеком сквитаться. Каким образом? Допросы людей, близких к Кулику, дали возможность следователям, при всех увиливаниях и умолчаниях, составить достаточно точную картину и восстановить программу нового переворота. Эта программа тайной агитации и мятежа, существовавшая уже в 1938 г., включала следующие пункты:
— Сталин и его приспешники устраняются со всех постов. Их судьбу решит специальный суд, обязанный воздать за чудовищные злодеяния.
— В армии Ворошилов уходит со своего поста из-за преклонных лет и неспособности, его функции исполнять будет Кулик.
— Советская власть и партия сохраняются, но получают новое руководство — из «борцов» тайной оппозиции.
— Россия будет единой и неделимой — ради ее силы, по-государственному устройству — республикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189