Но в любой своей роли она безраздельно овладевала душами своих слушателей и оставляла в них глубокий след на всю последующую жизнь.
Известно, что С.В. Рахманинов написал для Антонины Васильевны и посвятил ей свой знаменитый вокализ. Когда Нежданова высказала сожаление, что в этом произведении нет слов, Сергей Васильевич сказал:
— Зачем слова, когда вы своим голосом и исполнением можете выразить всё лучше и значительно больше, чем кто-либо словами.
Такова была чудодейственная сила неждановского голоса и неждановского мастерства.
И когда Николай Семенович Голованов познакомил меня с профессором Московской консерватории Антониной Васильевной Неждановой, уже переступившей через свое семидесятилетие, я от восторга вел себя, должно быть, подобно гимназисту, впервые дотронувшемуся до руки предмета своих поклонений.
В скорбный июньский день 1950 года в Большом зале Консерватории, погруженном в траур, я отдал последний долг этой великой русской певице.
И теперь время от времени я останавливаюсь на Новодевичьем кладбище у надгробной плиты с мраморной гирляндой и целомудренной розой — символом красоты. В ушах звучит, как серебряные соловьиные трели в подмосковную лунную ночь, неждановская музыка.
…В ноябре 1951 года состоялась Всесоюзная экономическая дискуссия в связи с разосланным проектом Учебника политической экономии. Дискуссия была организована в клубе ЦК. Был привлечен весь цвет общественных наук. Дискуссия проходила очень горячо и показывала большую заинтересованность всех научных работников — экономистов и не только экономистов, а также преподавателей в создании квалифицированного учебника.
Подавляющее большинство участников одобряли подготовленный нами макет, но вносили те или иные поправки, давали советы по структуре учебника и по отдельным формулировкам. Но, как и во всякой свободной дискуссии, были явно заушательские выступления, были и вульгарные, совершенно не квалифицированные.
На основе материалов дискуссии мы послали Сталину:
1. Предложения по улучшению проекта учебника.
2. Предложения по устранению ошибок и неточностей.
3. Справку о спорных вопросах.
1 февраля 1952 года Сталин откликнулся на прошедшую экономическую дискуссию и наши документы большой теоретической работой «Замечания по экономическим вопросам, связанные с ноябрьской дискуссией 1951 г.». Конечно, мы, авторы учебника, с большой гордостью восприняли тогда высокую оценку, которую дал нашей работе весьма скупой на похвалы Сталин.
В своих «Замечаниях» он писал: «Некоторые товарищи во время дискуссии слишком усердно „разносили“ проект учебника, ругали его авторов за ошибки и упущения, утверждали, что проект не удался. Это несправедливо. Конечно, ошибки и упущения имеются в учебнике — они почти всегда бывают в большом деле. Но как бы там ни было, подавляющее большинство участников дискуссии всё же признало, что проект учебника может служить основой будущего учебника и нуждается лишь в некоторых поправках и дополнениях. Действительно, стоит только сравнить проект учебника с имеющимися в обращении учебниками политической экономии, чтобы прийти к выводу, что проект учебника стоит на целую голову выше существующих учебников. В этом большая заслуга авторов проекта учебника».
Мы были вполне удовлетворены и тем, как Сталин отнесся к разработанным нами «Предложениям по улучшению проекта учебника». Высказав ряд важных новых теоретических положений, он писал далее: «Что касается остальных вопросов, у меня нет каких-либо замечаний к „Предложениям“ товарищей Островитянова, Леонтьева, Шепилова, Гатовского и других».
15 февраля 1952 г. в Кремле состоялось широкое совещание, в котором приняли участие члены Политбюро ЦК, авторы учебника и наиболее видные экономисты страны. На этом совещании имелось в виду, на основе «Замечаний» Сталина, обменяться мнениями по ряду вопросов, которые должны были быть освещены в учебнике. Фактически на совещании присутствовавшие экономисты задавали вопросы, а Сталин отвечал на них. Сталин был в очень хорошем, даже веселом настроении и охотно делился своими мыслями.
В итоге, для того чтобы реализовать все разумные замечания и предложения, сделанные в ходе экономической дискуссии, а также указания Сталина по проекту учебника, нам решением Политбюро ЦК предоставлен был ещё один год работы.
Под дамокловым мечом
Засахаренные фрукты вместо хлеба. Технология ареста. 58-я статья. С Лубянки в Лефортово. Классиков марксизма заключенным не выдавали. 10 лет за подготовку покушения на Сталина. Следователь по особо важным делам Рюмин. «Дело юных ленинцев». «Не хочу убивать Малиновского». На допросе у Абакумова.
…Глядя на Аргинского холодным, безразличным взглядом, Рюмин произнес:
— Расскажите, что вам известно о вражеской деятельности Шепилова…
Это было после того, как Сталин неожиданно вспомнил обо мне и сказал, что «такими, как Шепилов, нельзя разбрасываться»; после того, как он принял меня на даче и имел со мной большую беседу; после того, как меня избрали депутатом Верховного Совета СССР и впоследствии членом ЦК партии. Даже и тогда зловещая машина Берии продолжала двигаться в заданном направлении, и меч Дамокла оставался над моей головой и мог упасть в любое мгновение.
Но для того чтобы показать, как вокруг меня плелись сети и одна за другой включались шестеренки, приводные ремни и передачи той страшной машины, которая через 2—3 года после победы в Отечественной войне снова работала на полную мощность, я должен сделать довольно длинное отступление. Отступление, чтобы рассказать об одном из своих однополчан, настоящем коммунисте и настоящем советском патриоте — Илье Владимировиче Аргинском, который и был, собственно, главным героем событий, имевших самое прямое отношение ко мне.
В июне—июле 1941 года, когда формировалась наша 21-я Московская ополченческая дивизия, в числе других пошла добровольно на фронт группа научных работников и литераторов, которая стала создателем нашей дивизионной газеты «Боевое знамя».
Это — ученый-историк, старый член партии, профессор Владимир Мирошевский, ученый-экономист, ставший после войны доктором экономических наук, профессором, Яков Кронрод, философ, профессор Александр Макаровский, опытный литератор, журналист, поэт Илья Аргинский.
Были и другие, много других. Всё это — безукоризненно честные и чистые люди, достойные сыны своей партии и своей Отчизны. Они создали первоклассную боевую дивизионную газету и, пунктуально выпуская её, а затем армейскую газету, в любых условиях, порой буквально в бушующем огне сражений, протопали по всем тернистым путям войны до её победного завершения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Известно, что С.В. Рахманинов написал для Антонины Васильевны и посвятил ей свой знаменитый вокализ. Когда Нежданова высказала сожаление, что в этом произведении нет слов, Сергей Васильевич сказал:
— Зачем слова, когда вы своим голосом и исполнением можете выразить всё лучше и значительно больше, чем кто-либо словами.
Такова была чудодейственная сила неждановского голоса и неждановского мастерства.
И когда Николай Семенович Голованов познакомил меня с профессором Московской консерватории Антониной Васильевной Неждановой, уже переступившей через свое семидесятилетие, я от восторга вел себя, должно быть, подобно гимназисту, впервые дотронувшемуся до руки предмета своих поклонений.
В скорбный июньский день 1950 года в Большом зале Консерватории, погруженном в траур, я отдал последний долг этой великой русской певице.
И теперь время от времени я останавливаюсь на Новодевичьем кладбище у надгробной плиты с мраморной гирляндой и целомудренной розой — символом красоты. В ушах звучит, как серебряные соловьиные трели в подмосковную лунную ночь, неждановская музыка.
…В ноябре 1951 года состоялась Всесоюзная экономическая дискуссия в связи с разосланным проектом Учебника политической экономии. Дискуссия была организована в клубе ЦК. Был привлечен весь цвет общественных наук. Дискуссия проходила очень горячо и показывала большую заинтересованность всех научных работников — экономистов и не только экономистов, а также преподавателей в создании квалифицированного учебника.
Подавляющее большинство участников одобряли подготовленный нами макет, но вносили те или иные поправки, давали советы по структуре учебника и по отдельным формулировкам. Но, как и во всякой свободной дискуссии, были явно заушательские выступления, были и вульгарные, совершенно не квалифицированные.
На основе материалов дискуссии мы послали Сталину:
1. Предложения по улучшению проекта учебника.
2. Предложения по устранению ошибок и неточностей.
3. Справку о спорных вопросах.
1 февраля 1952 года Сталин откликнулся на прошедшую экономическую дискуссию и наши документы большой теоретической работой «Замечания по экономическим вопросам, связанные с ноябрьской дискуссией 1951 г.». Конечно, мы, авторы учебника, с большой гордостью восприняли тогда высокую оценку, которую дал нашей работе весьма скупой на похвалы Сталин.
В своих «Замечаниях» он писал: «Некоторые товарищи во время дискуссии слишком усердно „разносили“ проект учебника, ругали его авторов за ошибки и упущения, утверждали, что проект не удался. Это несправедливо. Конечно, ошибки и упущения имеются в учебнике — они почти всегда бывают в большом деле. Но как бы там ни было, подавляющее большинство участников дискуссии всё же признало, что проект учебника может служить основой будущего учебника и нуждается лишь в некоторых поправках и дополнениях. Действительно, стоит только сравнить проект учебника с имеющимися в обращении учебниками политической экономии, чтобы прийти к выводу, что проект учебника стоит на целую голову выше существующих учебников. В этом большая заслуга авторов проекта учебника».
Мы были вполне удовлетворены и тем, как Сталин отнесся к разработанным нами «Предложениям по улучшению проекта учебника». Высказав ряд важных новых теоретических положений, он писал далее: «Что касается остальных вопросов, у меня нет каких-либо замечаний к „Предложениям“ товарищей Островитянова, Леонтьева, Шепилова, Гатовского и других».
15 февраля 1952 г. в Кремле состоялось широкое совещание, в котором приняли участие члены Политбюро ЦК, авторы учебника и наиболее видные экономисты страны. На этом совещании имелось в виду, на основе «Замечаний» Сталина, обменяться мнениями по ряду вопросов, которые должны были быть освещены в учебнике. Фактически на совещании присутствовавшие экономисты задавали вопросы, а Сталин отвечал на них. Сталин был в очень хорошем, даже веселом настроении и охотно делился своими мыслями.
В итоге, для того чтобы реализовать все разумные замечания и предложения, сделанные в ходе экономической дискуссии, а также указания Сталина по проекту учебника, нам решением Политбюро ЦК предоставлен был ещё один год работы.
Под дамокловым мечом
Засахаренные фрукты вместо хлеба. Технология ареста. 58-я статья. С Лубянки в Лефортово. Классиков марксизма заключенным не выдавали. 10 лет за подготовку покушения на Сталина. Следователь по особо важным делам Рюмин. «Дело юных ленинцев». «Не хочу убивать Малиновского». На допросе у Абакумова.
…Глядя на Аргинского холодным, безразличным взглядом, Рюмин произнес:
— Расскажите, что вам известно о вражеской деятельности Шепилова…
Это было после того, как Сталин неожиданно вспомнил обо мне и сказал, что «такими, как Шепилов, нельзя разбрасываться»; после того, как он принял меня на даче и имел со мной большую беседу; после того, как меня избрали депутатом Верховного Совета СССР и впоследствии членом ЦК партии. Даже и тогда зловещая машина Берии продолжала двигаться в заданном направлении, и меч Дамокла оставался над моей головой и мог упасть в любое мгновение.
Но для того чтобы показать, как вокруг меня плелись сети и одна за другой включались шестеренки, приводные ремни и передачи той страшной машины, которая через 2—3 года после победы в Отечественной войне снова работала на полную мощность, я должен сделать довольно длинное отступление. Отступление, чтобы рассказать об одном из своих однополчан, настоящем коммунисте и настоящем советском патриоте — Илье Владимировиче Аргинском, который и был, собственно, главным героем событий, имевших самое прямое отношение ко мне.
В июне—июле 1941 года, когда формировалась наша 21-я Московская ополченческая дивизия, в числе других пошла добровольно на фронт группа научных работников и литераторов, которая стала создателем нашей дивизионной газеты «Боевое знамя».
Это — ученый-историк, старый член партии, профессор Владимир Мирошевский, ученый-экономист, ставший после войны доктором экономических наук, профессором, Яков Кронрод, философ, профессор Александр Макаровский, опытный литератор, журналист, поэт Илья Аргинский.
Были и другие, много других. Всё это — безукоризненно честные и чистые люди, достойные сыны своей партии и своей Отчизны. Они создали первоклассную боевую дивизионную газету и, пунктуально выпуская её, а затем армейскую газету, в любых условиях, порой буквально в бушующем огне сражений, протопали по всем тернистым путям войны до её победного завершения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112