Луза, только что опасавшийся, что придется нести ответственность за «подставу», отчего-то резко поменял мнение. Да и в глазках у «Агафонова» засветилось что-то обещающее мне свидание с тем светом в самое ближайшее время. Вряд ли они на чужом дворе применят что-то стреляющее, даже с глушаком. Скорее всего зажмут оральник и поколют перышком. А это у них выйдет не с первого раза, то есть будет очень больно.
До меня дошло, что дальнейшие переговоры могут представлять серьезную опасность для моего здоровья. Промедление было буквально смерти подобно. Если б я прождал еще пару секунд, то «майор» и Луза сцапали бы меня за локти, закрутили руки назад, завалили животом на стол и защелкнули браслетки. Они тут же на столе лежали. Тогда со мной можно было делать все, что нарисовала бы больная фантазия этих ублюдков.
Но я этой пары секунд ждать не стал.
Резко схватил бутылку со свечкой правой рукой, а левой вертанул на ребро столешницу, отгородив ею тех, кто сидел на диване. Дальше все поехало на автопилоте, где разума и расчета было процентов сорок, а остальное делали наглость, внезапность, везение.
То, что, отпрыгивая от опрокинутого стола с бутылкой в руке, я невзначай потушил свечку о морду подавшегося вперед Лузы, было чистым везением. Детина взвыл от боли — по-моему, фитилек ему даже в глаз угодил — и шатнулся назад, запнувшись за ящик, на котором сидел. Бу-бух! — и он уже дрыгался в темноте у меня за спиной. В этот момент бутылка, перехваченная мной за горлышко и огарок свечки, обрушилась на башку «майора». Дзынь-ля-ля! Товарищ «Агафонов» полетел со своего ящика на пол, причем в хорошо вырубленном состоянии, потому что я, нырнув на него сверху, не почуял сопротивления, когда выдергивал у него из-под мышки «глок-17». Сделал я это левой рукой, поскольку в правой сжимал горлышко от разбитой бутылки — очень пригодную для ближнего боя колючую «розочку». Нырок был еще и спасителен для меня, ибо Налим или его товарищ, отбросив с ног столешницу и выдернув «пушку», располосовал тьму вспышками выстрелов: бах! бах! Как ни странно, эти выстрелы принесли мне только пользу. Гнусный дядя Саня, выдернув выкидуху из кармана, ринулся было на помощь «Агафонову» и вполне мог бы засадить мне перо под лопатку, но подвернулся под пулю. Это уж было не везение, а целая удача!
— Уй-я-а-а! — завыл он, скорчился и свалился куда-то в темноту.
Чуя, что «Агафонов» может очухаться, я с размаху ткнул его «розочкой» в шею, ощутил, как на кисть руки брызнуло горячее и липкое — кровянка, естественно! — после чего перекатился на спину, обеими руками ухватив рукоять пистолета.
Хорошо, что у «майора» был именно «глок-17», а не «Макаров», «стечкин» или «ТТ», которые в темноте не враз снимешь с предохранителя. У «глока» проще: нажал раз на крючок — снял с предохранителя, нажал другой — он уже стреляет.
Я очень вовремя успел произвести эти нажатия. Луза, вскочивший на ноги и пинком отшвырнувший с дороги злополучный ящик, а затем и покинутый мной трухлявый стул, уже нависал надо мной, когда пуля в упор долбанула его под ребра. Самое место, если без броника. Выстрелив в громилу, я не пожалел еще трех пуль, чтоб заставить Налима и того, которого мне так и не представили, шарахнуться за диван и прижаться к полу. Воспользовавшись этим, я сиганул через половину комнаты к двери, выскочил в сени. Бах! Бах! — вслед дважды долбанули из «ТТ», щепки посыпались мне на макушку с притолоки. Не жалея трехлимонного — по оценкам Лузы — костюмчика, я рыбкой вылетел с крылечка, сгруппировавшись и повалившись на бок где-то в районе поленницы. Слава Богу, что не долетел и не впаялся лбом в дрова, не напоролся ни на какой сучок, колышек или на лезвие топора, прислоненного к козлам.
Именно в эти козлы угодила следующая пуля, наугад посланная из сеней. Мне не захотелось дожидаться, пока Налим сможет прицелиться, и я еще пару раз бабахнул по смутно различимому дверному проему. На дворе было светлее, чем в доме, потому что на некоторых соседних дачах светились огоньки, да и за забором в конце улицы болтался какой-то тусклый фонарь. Поэтому я сумел увидеть, как нечто бесформенное выпадает из дверного проема и скатывается с крыльца. Разглядывать не стал, потому что мне надо было успеть перескочить от поленницы к «Волге» похитителей, а потом — к хозяйскому «Запорожцу». От «Запорожца» до ворот было всего два шага, и я, изобразив нечто среднее между «перекидным» и «фосбюри», перемахнул через полутораметровые створочки, приземлившись боком на шлак. Хозяин, сооружая, переезд через кювет, положил туда цементную трубу, а сверху засыпал шлаком. Хорошо, что у него не хватило средств асфальт положить, но все равно не очень мягко.
Впрочем, бежать мне эта спортивная травма не помешала. Я дунул вдоль по улице, под лай переполошившихся от стрельбы собак. В том, что на территории поселка не найдется ни одного отважного, кто пойдет разбираться в причинах стрельбы, сомневаться не приходилось. Да и народу по осени тут мало. Картошку уже давно выкопали, капусту срубили.
Бояться надо было только пули в спину, а потому скорость, скорость, скорость!
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Больше всего я опасался, что у кого-то из тех, с кем я разбирался на даче, мозги допетрят сесть за руль. От «Волги» и даже от «Запорожца» по асфальтированной дорожке далеко не убежишь. Все знают, как славно охотиться на зайцев и сайгаков при свете фар. Конечно, человек — особенно вооруженный
— дичь позубастей, но у того, кто сидит в машине и палит по ослепленному фарами пешеходу, шансов побольше. Промазал — можно и бампером.
Но погони не было. То ли не осталось способных водить машину, то ли просто не имелось желания нарываться на приключения. Кто из моих новых знакомых получил какие ранения, меня особо не беспокоило. Это Богу решать, кому жить дальше, а кому пора завязывать.
Пробежав в хорошем темпе метров сто, я оказался на Т-образном перекрестке. Надо было выбирать, куда направиться, и я притормозил. Шум электрички послышался где-то справа. «Значит, нам туда дорога…» — как пел Утесов. Собаки гавкали, но уже не так интенсивно. Я перешел на шаг, поскольку запыхался, а кроме того, за собственным топотом недолго было прослушать что-нибудь существенное.
Постепенно собаки унялись, и над поселком воцарилась тишина. Хотя, где-то еще смотрели телевизор и слышались невнятные голоса. Под одним из редких фонарей я остановился, глянул на часы, обнаружил, что времени 0.12 и у меня есть шанс добраться до города на электричке. Правда, денег не было ни шиша. Даже жетона не было, чтоб из автомата позвонить. Конечно, на электричке в полночный час вряд ли налетишь на контролера, но зато можно с поездным ОМОНом познакомиться. А я без документов, но при «пушке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148